Разоблаченная Изида. Том I - Блаватская Елена Петровна. Страница 81
«не только во внешнем человеке, но до некоторой степени также в животных и, возможно, во всем другом, так как все во вселенной находится в родстве одно с другим; или, по меньшей мере. Бог во всем, как это правильно заключили древние. Необходимо, чтобы эта магическая сила была разбужена как во внешнем так и внутреннем человеке… И если мы назовем эту силу магической, то это только приведет в ужас непосвященного. Но, если вы предпочитаете, вы можете назвать ее духовной силой – spinituale robur vocitaveris. Следовательно, такая магическая сила существует во внутреннем человеке. Но, так как существует определенное родство между внутренним и внешним человеком, то эта сила может быть рассеяна по всему человеку» [206, с. 720 и далее].
В обширном описании религиозных обрядов, монастырской жизни и «суеверий» сиамцев Лоубэ между прочим упоминает об удивительных духовных силах, которыми обладают талапоины (монахи или буддийские святые люди) по отношению к диким животным.
«Талапоины Сиама», – говорит он, – «проводят целые недели в густых лесах под маленьким навесом из ветвей и пальмовых листьев и никогда не разводят костра на ночь, чтобы отпугивать диких зверей, как делают все другие люди, путешествующие по этой стране».
То, что ни один талапоин никогда не был съеден дикими зверьми, люди считают чудом. Тигры, слоны и носороги, которых там полно, уважают талапоинов. Засевшие в безопасных засадах путешественники часто видели, как эти звери лижут руки и ноги спящего талапоина.
«Они все пользуются магией», – прибавляет французский джентльмен, – «и считают всю природу одушевленной (имеющей душу); они верят в гениев-хранителей» [205, с. 115].
Но что наиболее потрясает автора – это доминирующая среди сиамцев идея, «что каким был человек в своей телесной жизни, таким он будет и после смерти».
«Когда татары, которые сейчас царствуют в Китае», – говорит Лоубэ, – «заставляли китайцев сбривать волосы на голове, как принято у татар, некоторые из китайцев предпочли лучше смерть, нежели появляться на том свете перед своими предками без волос, так как в их представлении, брея голову, они бреют и душу!» [205, с. 120] «И что уже совсем неуместно», – добавляет посол, – «в этом абсурдном мнении, то это то, что жители Востока приписывают человеческую, а не какую-либо другую форму душе».
Не внося никаких пояснений читателю, какую же, именно, форму жители Востока должны были избрать для своих душ, Лоубэ продолжает изливать свой гнев на этих «дикарей». Наконец он нападает на старого короля Сиама, отца того короля, к которому он был послан, обвиняя его в глупой растрате двух миллионов ливров на поиски философского камня.
«Китайцы», – говорит он, – «которые слывут такими мудрыми, все же настолько глупы, что уже три или четыре сотни лет верят в существование универсального средства, посредством которого они надеются избавиться от необходимости умереть. Они ищут это средство и обосновывают свою веру на некоторых глупых преданиях о редких лицах, якобы делавших золото и живших несколько веков; среди китайцев, сиамцев и других восточных жителей существуют твердо установленные факты, касающиеся людей, которые знают, как стать бессмертными или абсолютно или же так, что они не могут умереть иначе, как только насильственной смертью [205, с. 63]. Они называют имена нескольких людей, которые по этой причине удалились от людей, чтобы вести свободную мирную жизнь. Они рассказывают чудеса, касающиеся знаний этих якобы бессмертных».
Если Декарт, француз и ученый, мог среди цивилизации твердо верить что такое универсальное средство найдено и что, если бы он им обладал, то мог бы жить, по меньшей мере, пятьсот лет, – то почему жители Востока не вправе верить в то же самое? Главные проблемы и жизни, и смерти не решены еще западными физиологами. Даже сон является феноменом, причина которого вызывает среди них большие расхождения. Как же они тогда могут претендовать на то, чтобы установить границы возможного и невозможного?
Со времен отдаленнейших веков философы утверждали особую власть музыки над некоторыми болезнями, в особенности над болезнями класса нервных. Кирхер рекомендует этот способ: благоприятное его воздействие он испытал на себе и дает подробное описание инструмента, которым он пользовался. Это была гармоника, состоящая из пяти бокалов (без ножки) из очень тонкого стекла, поставленных в ряд. В двух из них было налито две разновидности вина; в третьем – бренди; в четвертом – масло; в пятом – вода. Он извлекал из них пять мелодичных звуков обычным способом – простым трением пальцев по краям бокалов. Этот звук имеет притягивающее свойство; он извлекает болезнь, которая струится навстречу музыкальной волне, и они обе, слившись вместе, исчезают в пространстве. Асклепий пользовался музыкой для той же самой цели около двадцати веков тому назад. Чтобы вылечить от ишиаса, он трубил в трубу, и так как длительный звук заставлял нервные волокна трепетать, боль неизменно утихала. Демокрит подобным же образом утверждал, что многие болезни могут быть излечены мелодичными звуками флейты. Месмер в своем магнетическом лечении пользовался тою же гармоникой, которую описал Кирхер. Знаменитый шотландец Максвелл предлагал различным медицинским факультетам, что он докажет, что с помощью имеющихся в его распоряжении магнетических средств он вылечит от любой болезни, от которой врачи отказались, считая пациента неизлечимым, в том числе от эпилепсии, импотенции, умственного помешательства, парализованности, водянки и наиболее упорных лихорадок.
В этой связи каждому должно прийти на ум библейское повествование об изгнании злого духа, которым был одержим Саул. Это место в Библии звучит так:
«От Саула отступил Дух Господень, и возмущал его злой дух от Господа … Давид, взяв гусли, играл, – и отраднее и лучше становилось Саулу, и дух злой отступал от него». [1 Самуил, XVI, 14, 23].
Максвелл в своей «Магнетической медицине» излагает следующие положения, которые представляют те же положения алхимиков и каббалистов.
«То, что люди называют мировой душой, есть жизнь, настолько огненная, духовная, быстрая, светлая и эфирная, как сам свет. Это есть дух жизни, везде и везде тот же самый. Всякая материя лишена способности действия, если она не одушевлена этим духом. Этот дух поддерживает все вещи в их своеобразном состоянии. Его находят в природе свободным от всех пут; и тот, кто знает, как соединить его с гармонизирующим телом, тот обладает сокровищем, превосходящим всякое богатство».
«Этот дух есть общая связь всех стран света, проникает и находится во всем – adest in mundo quid commune omnibus mextis, in quo ipsa permanent».
«Тот, кто знает этот универсальный дух жизни и его применение, может предотвратить всякий вред» [207, 22, «Афоризмы»].
«Если ты можешь пользоваться этим духом и можешь направить его на какое-либо одно тело, то ты совершишь магическое действие».
«Тот, кто знает, как посредством этого универсального духа можно воздействовать на людей, тот может исцелять, и притом на каком ему угодно расстоянии» [207, 69].
«Кто может укреплять индивидуальный дух с помощью универсального духа, тот мог бы продолжать свою жизнь вечно» [207, 70].
«Существует слияние духов или их эманаций вместе, даже когда они далеко отделены друг от друга. И что такое это слияние вместе? Это есть вечное и непрестанное изливание лучей одного тела в другое».
«Пока что», – говорит Максвелл, – «не безопасно об этом говорить. Многие отвратительные злоупотребления могут иметь место».
А теперь давайте разберемся, каковы эти злоупотребления месмерическими и магнетическими силами у некоторых медиумов-целителей.
Исцеление, чтобы в самом деле быть таковым, требует или веры от пациента или крепкого здоровья, объединенного с сильною волею, со стороны оператора. При наличии надежды и упования, дополненного верой, можно вылечиться самому почти от любой болезни. Гробница святого; священная реликвия; талисман; лоскут бумаги или одеяния, переданный предполагаемым целителем; патентованное средство, рекламируемое от всех болезней; епитимья или обряд; накладывание рук или несколько внушительно произнесенных слов – любое из них поможет. Самоизлечение – это вопрос темперамента, воображения. В тысячах случаев доктору, священнику или реликвии приписывается честь того излечения, которое было совершено единственно и исключительно неосознанное волею пациента. Женщине с кровоизлияниями, протиснувшейся через толпу, чтобы прикоснуться к одеянию Иисуса, было сказано, что ее «вера» сделала ее здоровой.