Жестокая Саломея - Браун Картер. Страница 4

– А что это за тип с Донной Альбертой? – спросил я.

– Ирод. – Тибольт состроил неприязненную гримасу. – По его приказу ей преподносят мою голову на подносе.

– Как его зовут вне сцены? – терпеливо продолжал я расспросы.

– Луис Наварре – мексиканский тенор. Эрл Харви лез из кожи, стараясь заполучить более известного тенора, но пришлось довольствоваться Луисом.

– Плохонький певец?

– У него красивый голос, – неопределенно сказал Тибольт. – Если он найдет опытного преподавателя, то, возможно, лет через десять будет в состоянии исполнить партию в «Саломее».

Он пристально посмотрел поверх моего плеча, и лицо его стало напряженным и жестким. Я повернул голову и увидел входящего в гостиную Касплина. За ним плелся еще какой-то тип.

– Импресарио и управляющий нашей знаменитой примадонны, – неприязненно пробормотал он. – Кто сказал, что лев не может лечь в постель с вошью? Думаю, вы извините меня, Бойд. Лучше уж беседовать с Хелен Милз! – Он поспешно направился к группе в дальнем углу, где, похоже, были расстроены, когда Хелен присоединилась к ним.

Касплин маленькими изящными шажками направился ко мне. В руках у него была трость из черного дерева с серебряным набалдашником. На нем был великолепный темно-синий костюм и отличная кружевная рубашка. Следом за ним, отстав шага на два, тащился все тот же тип, похожий на телохранителя.

– Вижу, вы пришли вовремя, Бойд. Познакомьтесь – Эрл Харви, наш импресарио.

Только рядом с Касплином Харви выглядел большим. На самом деле, он был среднего роста. Его длинные и гладкие волосы мышиного цвета падали на лоб, что, по мнению их хозяина, должно было производить впечатление молодости и невинности. Как бы не так! У него был большой нос и широкий рот с тонкими губами. Цвет глаз очень напоминал цвет Гудзона в дождливое утро. Одежда была небрежной, но дорогой. Все вместе это производило впечатление сводника, очень довольного тем, что он заставил девчонок пройти через тяжкое испытание просто ради собственной забавы.

– Касплин рассказывал мне о вас, – сказал он неприятным скрипучим голосом. – Вы, кажется, ведете следствие по делу об убийстве собаки?

– Не придирайтесь, – вежливо ответил я. – Вы ведь тоже заработали свой первый гонорар на блошиных скачках, не так ли?

– Сейчас все, кого ни найми, ведут себя совершенно по-хамски, – проскрипел Харви, покосившись на Касплина.

– У Бойда репутация детектива, распутывающего самые сложные дела. К сожалению, никто не назвал его тактичным человеком, – решительно вмешался Касплин. – Почему бы тебе не выпить, Эрл?

– Ничего другого не остается, – проворчал Харви. – Вы сказали им, что я не против, что они немного кутнут, но только без пения! Я заплатил им кучу бабок, чтобы они драли глотку на Второй авеню, и не хочу, чтобы они даром разбрасывались своими голосами направо и налево!

Касплин поморщился.

– Я сказал им, – чирикнул он наконец своим птичьим голосом. – Они могут пить, драться, блудить, но только не петь.

– Да? – Харви сердито смотрел на него, но учтиво бесстрастное лицо Касплина не выражало больше никаких чувств. – Ладно, тогда пойду выпью.

Он еще раз недоверчиво глянул на Касплина и решительно пошел к бару. Я разыграл из себя удивленного идиота:

– И этот тип – импресарио? Одаривает людей оперным искусством?

– Кошмар, правда? – с неожиданным оживлением согласился карлик-щеголь. – Впрочем, контракты подписаны, премьера через три дня – приходится делать все наилучшим образом.

– Когда-то я слышал, что он собирался арендовать «Гарден» для проведения международного первенства по борьбе. Команда русских с командой американцев. Ему отказали.

– Слава Богу, – прощелкал Касплин. – Схватка была бы вооруженной!

Его руки беспрерывно вертели трость из черного дерева, и только когда он достал свой серебряный нюхательный футляр, трость обрела относительную неподвижность. Пока Касплин, склонив голову набок, нюхал свой серый порошок, я закурил.

– Пол Кендалл еще не появлялся? – неожиданно спросил он.

– Кажется, еще нет, – ответил я. – Может быть, решил не появляться, когда узнал, что явился Харви?

Его большая голова слегка качнулась.

– Это для него недостаточно веская причина. Держу пари, что отсутствие Пола означает какую-нибудь его глупую шуточку. Поэтому не удивляйтесь, если всех нас сегодня арестуют за посещение публичного дома или еще за что-нибудь такое же несмешное. В душе Пол так и остался школьником-переростком с грязными мыслишками.

– Что вы имеете в виду?

– Все, что вы видели сегодня вечером, – медленно произнес он. – Марго Линн стала его любовницей с самого начала, еще когда только набирали труппу. Очень типично для Пола – до начала постановки ему необходимо переспать с одной из ведущих певиц труппы.

– Думаю, этого захотел бы каждый, кто собирается ставить оперу, – весело заметил я.

Касплин одарил меня угрюмым взглядом.

– Две недели назад он вдруг потерял всякий интерес к Марго. Она до сих пор переживает.

– Устал? – спросил я. – Или нашел другую партнершу для постели?

– Заинтересовался Донной Альбертой. – Касплин выговорил это без какой-либо особой интонации в голосе. – Последнее время он просто преследует ее.

– Успешно? – спросил я небрежно.

– Нет, – процедил он. – Я совершенно точно знаю, что она отвергла все его попытки.

– Думаете, что за это Кендалл мог убить собаку?

– Не думаю. Скорее всего, это Марго Линн, – спокойно ответил он. – Могут быть и другие варианты. С тем же упорством и таким же результатом с Донной Альбертой пытался преуспеть Рекс Тибольт. Не забывайте и о маленькой мышке с большими глазами.

– Хелен Милз?

– Хелен до смешного предана Донне Альберте, – он засмеялся тоненьким голоском. – Думаю, потому еще не родился тот, кто завоевал бы ее расположение. Понимаете, о чем я?

Неожиданно около нас появилась Марго Линн, прервав нашу интересную беседу.

– Привет, Касплин, – сказала она без особого энтузиазма. – Не думаю, что ты видел где-нибудь Пола?

– Не видел.

– Я бы с радостью перерезала ему глотку! – устало сказала она. – Устроил этот вечер, я торчу здесь… – Она уставилась на меня, будто только сейчас вспомнила о своих обязанностях хозяйки. – Вы со всеми познакомились, мистер Бойд?

– Кроме Луиса Наварре, – сказал я. – Могу подождать, если вы не настаиваете?

Касплин снова стал нетерпеливо крутить свою трость.

– Это уже слишком! Пол хочет, чтобы мы проторчали здесь всю ночь. Очередная его пакость.

– Не говори так, – испугалась Марго. – Который час?

Я посмотрел на часы.

– Без десяти двенадцать.

– Все должны собраться в гостиной к полуночи, – как-то невыразительно сказала она.

– Зачем? – подозрительно спросил Касплин.

– Таково указание Пола. Как только пробьет двенадцать, я должна открыть какую-то коробку, в которой находится то, что принесет нам удачу в премьере.

Она пожала плечами, и черный креп издал шелестящий звук.

– Вы проходите туда, а я соберу остальных гостей.

– Очередной абсурд, – на сей раз голос Касплина отдаленно напоминал рычание.

– Думаю, лучше оставить дверь открытой, – сказала Марго. – На случай, если он войдет.

– Разве нельзя, как все, воспользоваться звонком?

– Боюсь, не услышу его в гостиной из-за болтовни, – ответила она. – Будьте так добры, Касплин, проводите мистера Бойда в гостиную, а я тем временем соберу остальных.

В гостиной было полутемно. На полу лежал мягкий ворсистый ковер. Обеденный стол находился в нише. Вместо привычных стульев с трех сторон его окружала роскошно обитая кушетка. Посредине гостиной стояла большая черная коробка высотой примерно четыре фута. Она больше походила на упаковочный ящик, чем на коробку с сюрпризом.

– Что за черт? – начиная почему-то нервничать, спросил я.

– Нет никакого желания даже задумываться, – проворчал Касплин. – Там может быть все, что угодно, – от диких обезьян до спрессованной кучи заплесневелого мусора. Скорее всего, так оно и есть.