Изысканный адреналин - Брикер Мария. Страница 45

Нынешнее лето душило жарой. Дожди, пролившиеся на землю на прошлой неделе, остудили ее ненадолго, влага впиталась в почву, как в губку, и она снова задышала жаром и потрескалась под палящими лучами солнца. Пожухла трава, нагрелся асфальт, листья на деревьях поблекли. Москвичи, которым пришлось остаться в городе, тихо сходили с ума, прели в раскаленных автобусах и задыхались в душном метро по дороге на работу, плескались в фонтанах, охлаждались мороженым, ледяной колой и пивом. Работать было лень. Продуктивно трудиться могли лишь редкие счастливчики, у которых на рабочих местах были установлены кондиционеры. В кабинете у Ильина кондишен не был предусмотрен, лишь вентилятор, монотонный и вредный для здоровья, потому что через пять минут его работы от назойливого шума начинала болеть голова и повышалась общая раздражительность.

Оказавшись за городом, в районе двадцатого километра Минского шоссе, Андрей Ильин впервые за два дня вдохнул полной грудью. Несмотря на довольно оживленное движение транспорта, воздух здесь был насыщен кислородом. Правда, дышать полной грудью пришлось недолго. Труп гражданина Золотникова, найденный в глубоком кювете рядом с обочиной, пролежал на жаре двое суток, и даже привыкший ко всему Климов работал в марлевой повязке.

– Передоз, – заключил эксперт. – Явных следов насилия нет. Он сам себе летальную дозу герыча вколол.

– Сам-то с усам, только как он в канаве оказался? – возразил Прохоров.

– А это уж вы сами разбирайтесь, други. Следов насильственной смерти нет. Небольшие царапины на открытых участках тела, лице и кистях – ободрался, когда скатывался с возвышенности. По характеру царапин могу предположить, что Золотников был еще жив. Проверьте, может, героин слишком чистый. В кармане еще одна доза. О том, что героин чистый, Золотников мог не знать. И вот еще что: на лице частички силикона и грима. В волосах, в районе висков, дрянь какая-то белая. Не пойму, что это.

Климов снял маску и перчатки, выбрался из канавы, разминая затекшую спину, стал прохаживаться вдоль шоссе.

– Виски он себе подкрашивал, чтобы смотрелись седыми. И костюмчик на нем именно тот, который описывала свидетельница. Светлый, в полоску. Все сходится – Штерн прав, – подвел итог Ильин. – Золотников изображал Бутырского, чтобы на банкира подозрение пало. Отыграл свою роль, и от него избавились, причем в тот же день, как грохнули Валетову.

– Идеальное преступление, – влез Прохоров. – Приехали на машине, Золотников ввел себе обычную дозу, не подозревая, что герыч чистый, – и привет! Его выпихнули из салона, столкнули вниз и уехали. Хрен докажешь, что это убийство. Наркоша с передозом в канаве. Повезло, что труп вообще так скоро нашли, чистая случайность.

– Почему? – спросил Климов.

– Потому что автомобилисты останавливаются в этом месте редко – здесь писать неудобно, – объяснил криминалист.

– Интересно, откуда Золотников знал, в какой костюм будет одет банкир в день смерти Валетовой? Сам следил? Или ему кто-то доложил? Жаль, что у Золотникова мобилы нет при себе. Видно, убийца от его телефона избавился. Климов, ты бы поторопился с результатом вскрытия Валетовой, а? – заныл Андрей Витальевич. – На анализы хочу взглянуть.

– Все готово, пришлю, как вернемся, но могу и устно изложить.

– Ну!

– Прохорову надлежит вручить орден.

– Тетродетоксин? – спросил следователь. Климов кивнул.

– Вау, неужели Валетова и правда фугу объелась? – изумился криминалист.

– Там такая концентрация в крови, что потребовалось бы съесть несколько килограммов этой рыбки, – усмехнулся Климов. – Эх, как же за городом хорошо. Красота!

– Ага, – Ляличкин радостно поддакнул. Дитя железобетона разомлело от окружающей обстановки и болталось без дела.

– Ляличкин, блин, ты зачем трогал Taraxa– cum?! – вдруг заорал Прохоров, развернув опера за плечи и пристально вглядываясь в его лицо.

Ляличкин побледнел.

– Не трогал я ничего такого, – возразил с ужасом оперативник.

– Трогал, Григорий, не спорь, мы видели. А трогать Taraxacum, тем более вдыхать его аромат – это, знаешь ли, чревато, – покачал головой Климов.

– Плохо дело, Ляличкин, – вздохнул Ильин. – Taraxacum – это тебе не хухры-мухры. Теперь у тебя нос, понимаешь… Нос у тебя… Эх, Ляличкин! Хотел я тебя в МВД за инфой отправить, а теперь даже не знаю, как поступить.

– Чего, чего у меня там, мужики?! – чуть не плача, залепетал оперативник, пытаясь смахнуть невидимую опасность с лица. – Что у меня на носу?

– Ладно, – не выдержал Климов, самый сердобольный из всех, – хватит издеваться над человеком. Taraxacum, Ляличкин, – это одуванчик. Плохо ты ботанику в школе учил! Нос вытри, он у тебя весь желтый.

– Дураки какие-то, – обиделся оперативник и удалился в милицейский «рафик» под громогласное ржание сослуживцев.

Всю обратную дорогу Ляличкин обиженно куксил физиономию и тер нос. А Ильин размышлял над делом. Выходило, что прав он оказался. Убийство Инги Валетовой было тщательно спланировано, причем таким образом, чтобы в очередной раз подставить Бутырского. Только сделал это не Золотников, он был лишь исполнителем, как и Валетова. Кто же организатор?

Пальчики на пульте не проходили по криминалистическому учету, но, по словам Прохорова, несомненно, принадлежали женщине. Делать выводы о половой принадлежности убийцы на основании этого заключения было нельзя, телевизионный пульт не являлся орудием преступления, но Андрей Витальевич интуитивно чувствовал, что за всеми убийствами стоит особь, принадлежащая к прекрасной половине человечества: слишком уж изощренно было все спланировано. У следователя вдруг возникла ассоциация с матрешкой. Сколько смертей – Мариновский, Торчинский, Валетова, Золотников, – каждое преступление вытекало из предыдущего. В сущности, Штерн шел по верному пути в своих рассуждениях, но остановился на полдороге, не дошел до истины. Вряд ли гроссмейстер ошибался в мотивах Золотникова и Валетовой, но теперь стало ясно, что убийца умело манипулировал этими мотивами своих помощников, чтобы добиться своей цели – столкнуть Уланскую с Бутырским и подставить их. Да, с серьезным противником он столкнулся! Цель понятна, но мотивы покрыты тайной. Одно очевидно: они гораздо глубже обиды наркомана и желания Валетовой прийти к власти. Тут явно серьезные психические проблемы, идея фикс.

Из головы не выходила загадочная Зозулечка. Что показательно, в записной книжке и сотовом телефоне Валетовой Зозулечки не оказалось, но зато нашелся сотовый номер Ольги Андреевны Бутырской. Вроде бы ничего особенного, учитывая, что Валетова когда-то работала на Бутырского и могла как-то взаимодействовать с его женой, но номер глаз царапнул, и Ильин дал запрос на его проверку. Однако единственной ниточкой, которая могла бы привести следователя к разгадке на данный момент, было необычное орудие преступления – яд тетродетоксин. Откуда он взялся у преступника? С поисков ответа на этот вопрос и следовало начинать.

Высадив обиженного желтоносого Ляличкина у Главного информационного центра с выданным ему запросом на проверку по централизованному криминалистическому учету совершенных насильственных преступлений, где орудием убийства являлся тетродетоксин, Ильин вернулся в прокуратуру.

Григорий позвонил через час, радостный и счастливый. И что радуется, паразит такой, возмутился Ильин, слушая запальчивую речь оперативника. Неожиданно всплыли два «глухаря». Уголовное дело по нераскрытому убийству гражданки Матвеевой, 1966 года рождения, уроженки города Москвы, совершенное год назад. И нераскрытое уголовное дело, возбужденное по факту убийства гражданки Чухрай, 1964 года рождения, уроженки города Перми, совершенное восемь месяцев назад. Смерть женщин случилась в результате отравления тетродетоксином, и в обоих случаях предварительное расследование по делам было приостановлено на основании неустановления лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности в качестве обвиняемого.

Пришлось улаживать формальности и мотаться по городу, чтобы ознакомиться с делами поближе. Пообщавшись с коллегами и всесторонне изучив материалы, Андрей Витальевич опечалился. Мало того, что не всплыло никаких знакомых имен, так еще и выяснилось, что одна из убитых, гражданка Матвеева, была ведьмой – в самом прямом смысле этого слова – и работала в салоне магии вуду.