Мятный шоколад - Брикер Мария. Страница 30

Громкий стук в дверь вернул Алевтину к реальности. Аля нехотя встала, умылась холодной водой, зачем-то еще раз нажала на рычаг слива унитаза.

Стук в дверь повторился.

– Одну минуту, подождите, уже иду! – крикнула Аля, вытерла лицо полотенцем и направилась в прихожую – девушка не сомневалась, что приехали из конторы ритуальных услуг.

Посетитель ждать не собирался и вошел без приглашения. «Какая же я все-таки непутевая, – подумала Алечка, – опять забыла запереть дверь!»

– Вы за гробом приехали? – растерянно спросила Аля, разглядывая гостя, вернее, гостью. Перед ней стояла грузная женщина средних лет и смотрела на нее в упор большими коровьими глазами, тяжело дыша.

– Уф! Жарища какая! Насилу вас нашла. Вы, надеюсь, Сорокина Алевтина Ивановна? – запыхавшись, спросила женщина.

– Да. А…

– Капитан Зотова Елена Петровна, уголовный розыск, – женщина вытащила из большой кожаной потрепанной сумки красную книжечку, раскрыла и сунула под нос Алевтине. Это был конец: сейчас ей наденут наручники и отправят по этапу! – У вас сода есть? – неожиданно спросила женщина.

– Что, простите? – оторопела Аля.

– Изжога замучила. В поезде жареной курицы наелась, а мне нельзя – гастрит. Так что, есть у вас сода? Не могу больше терпеть, внутри все горит.

– Может, «Гастал» вам дать?

– Давайте, черт с вами. Только побыстрее, голубушка, умираю!

На негнущихся ногах Аля прошла в кухню. Женщина, вздыхая и охая, тяжело проследовала за ней, плюхнулась на стул и положила на колени свою объемную сумку-авоську. Аля порылась в аптечке, достала таблетки и, чувствуя себя полной дурой, протянула их женщине. На сотрудника милиции Зотова была совершенно не похожа, скорее на нищего врача-терапевта муниципальной поликлиники. Одутловатое нездоровое лицо, неряшливые густые брови, мелкий барашек старомодной «химии» на коротких пережженных светлых волосах, розовая блузка с короткими рукавами и машинной вышивкой на круглом воротнике, широкая грязно-голубая джинсовая юбка с бахромой, стоптанные белые босоножки на низком каблуке, надетые на капроновые гольфы телесного цвета.

Зотова сосредоточенно разжевала таблетку, сунула в рот вторую. На ее сухих губах, опущенных чуть книзу, как у Пьеро, остался неприятный белый налет от таблетки, и Алечка вдруг поймала себя на мысли, что хочет схватить грязную тряпку со стола и стереть с ее губ этот след, как мел со школьной доски. Зотова поймала Алин взгляд, вытерла губы тыльной стороной ладони, залезла в свою сумку, деловито покопалась там, достала блокнот и положила его на стол.

– Что ж, голубушка, спасибо тебе, от смерти спасла. Ненавижу командировки! А что делать – служба такая. Приходится приказы начальства исполнять. И плевать всем, что у меня ноги больные и гастрит, – кудахтала Елена Петровна, сверля Алю глазами.

– Что вам от меня нужно? – сквозь зубы спросила Аля.

– Самую малость, голубушка, – слащаво улыбнулась Зотова. – Что ты делала 17 июля?

– Не помню. А что, собственно, случилось? – сухо поинтересовалась Аля. Помогать следствию и рыть самой себе могилу она не собиралась.

– Давай, родная, сразу договоримся, – пропела Зотова, холодно блеснув глазами, – я вопросы задаю, а ты мне на них отвечаешь. Вопрос: что ты делала 17 июля? Давай я тебе помогу немного, чтобы память твою освежить. Встала ты рано и отправилась на «Мосфильм». Правильно?

– Правильно, – буркнула Аля, – я приехала на «Мосфильм» к восьми и провела там почти весь день, так как съемки затянулись.

– Дальше, – потребовала Зотова.

– А дальше я получила расчет и поехала на вещевой рынок в Коньково.

– Зачем?

– Хотела купить обувь на лето.

– Купила?

– Допустим, купила – красивые босоножки на высоком каблуке.

– Удобные?

– Что? – опять растерялась Алевтина.

– Удобные, спрашиваю, босоножки?

– Нет! – разозлилась Аля. Зотова своими вопросами путала ее и выводила из себя.

– Вот и мне все время с обувью не везет, – сочувственно вздохнула капитанша. – Мучаюсь постоянно. Тут недавно прикупила ботиночки с супинаторами. Половину зарплаты отвалила, думала, хоть ноги болеть не будут. И что ты думаешь, не могу в них ходить, и все! Пришлось невестке отдать – у нас с ней один размер. Рассказывай дальше. Куда после рынка поехала?

– Домой.

– Что дома делала?

– Душ приняла, потом поела и спать легла.

– Во сколько?

– В девять.

– Рановато что-то.

– А я люблю поспать, – нахохлилась Аля.

– Значит, никуда больше не выходила?

– Я уже ответила на ваш вопрос. Можете у моей квартирной хозяйки спросить, она подтвердит, – ухмыльнулась Аля. Бабка из своей комнаты практически не выходила и ложилась спать рано, выпив таблетку снотворного. Когда именно Аля уходила, старушка не видела, это точно, и в этом была единственная надежда, что девушка выкрутится.

– Спросили уже, говорит, пришла ты около восьми, а вот выходила ты или нет – не знает. Мне другое любопытно, голуба. Чего это ты так резво с места сорвалась? Даже со старушкой не простилась. Может, случилось что?

– С чего вы взяли? Ничего не случилось, просто Москва мне ваша надоела до зубовного скрежета.

– Чем же тебе Москва не угодила? Что, пробиться не удалось? Карьера звезды не сложилась?

– Послушайте, может, хватит? Вы ведь приехали не для того, чтобы моими творческими успехами и неудачами интересоваться. Я хочу знать, в чем вы меня подозреваете?

– Тихо-тихо, что расшумелась-то? – ухмыльнулась Зотова. – Сядь и успокойся.

– Да я спокойна! – взвизгнула Аля, продолжая стоять.

– А я сказала – сядь! – хлопнула по столу капитанша, Алевтина вздрогнула и присела на краешек стула. – Успокоилась? Рассказывай, при каких обстоятельствах ты познакомилась с Раисой Михайловой?

– С кем? – оторопела Аля. – Я не знаю никакую…

– Врешь.

– Но я и правда… Подождите, с Раисой? Вы имеете в виду гримершу с «Мосфильма»?

– Да, я имею в виду гримершу с «Мосфильма». Что вас друг с другом связывало?

– Ничего, – пожала плечами Аля. – По работе один раз пересеклись. Она грим мне накладывала.

– Это было 17 июля?

– Да.

– О чем вы с ней в тот день договорились? – спросила Зотова.

Алевтина молчала, судорожно соображая, как ответить на поставленный вопрос. Обманывать капитаншу не было смысла, но сказать правду Аля не решалась.

– Молчишь? Что ж, твое право. Но должна тебя предупредить, в твоих интересах все рассказать.

– Мне нечего вам рассказывать, – тихо сказала Аля. – Я вообще не понимаю, что вам от меня надо.

– Так, Сорокина, отпираться бессмысленно, в еженедельнике Михайловой есть запись, которая свидетельствует о том, что на вечер того дня у вас была назначена встреча. Ты должна была подъехать к ней домой. Зачем?

– Какая встреча? Мы не договаривались с ней ни о какой встрече, она… – Аля осеклась на полуслове и непонимающе уставилась на Зотову. – Что случилось с Раисой?

– Вот только не нужно строить мне глазки и делать вид, что ты ничего не знаешь, – разозлилась капитанша. – В тот вечер ты чего-то сильно испугалась, Сорокина. Поэтому и из Москвы так спешно смоталась! Я была у тебя в комнате, ты так торопилась, что часть вещей оставила. И дома ты не ночевала в ту ночь, а где-то болталась. Знаешь, что мне сразу в глаза бросилось? Кругом кавардак, шкаф распахнут, ящики комода вывернуты, а постелька – аккуратно застелена. Все очень серьезно, Аля! Либо ты мне обо всем честно рассказываешь и прекращаешь покрывать убийцу, либо я буду склонна думать, что это ты ее убила.

– Кого, господи? – пискнула Аля и схватилась ладошками за лицо.

– Странно, почему у тебя карьера актрисы не сложилась? – устало вздохнула Зотова. – Играешь ты очень убедительно – но я тебе все равно не верю.

– Послушайте, клянусь, ни о какой встрече я с Раисой Михайловой не договаривалась и никого не покрываю. В тот день я видела ее в первый и последний раз в жизни.

– Хорошо, допустим, ты говоришь правду. Тогда как ты можешь объяснить вот эту запись? – Зотова опять покопалась в своей сумке, вытащила небольшой серый органайзер из кожзаменителя, пролистала несколько страничек и сунула под нос Алевтине. «17 июля. Договориться с Алевтиной Сорокиной на вечер. Встреча дома. Не забыть купить зубную пасту», – прочитала Алевтина и подняла глаза на капитаншу. – Ну? – поторопила Зотова и сморщилась, вероятно, изжога вновь дала о себе знать.