Рокировка - Кивинов Андрей Владимирович. Страница 5

Сегодня Лидия, как всегда, в спортивном костюме и кроссовках. Волосы заплетены в короткую косичку, на лице минимум косметики. Боевое дежурство. Борька решает кроссворд.

– Голубцы будешь? – кивает Лида на термос, едва я переступаю порог Борькиного кабинета.

– Нет. На ночь есть вредно. Погнали к Шкрябину. Я пробил по телефону, он сейчас дома.

– Далеко? – уточняет Укушенный.

Я достаю постановление, разбираю иероглифы Запеканкина и вычленяю адрес.

– Рядом. Минут десять езды.

– Я с вами, – строго предупреждает Лидуся, не знающая истории со Шкрябиным и заподозрившая что-то нехорошее.

– Да Бога ради, – киваю я, – понятым будешь. Второго на улице найдём.

Лидия успокаивается и начинает разминать руки.

– У нас омоновцы сейчас в отделе. Рейдуют. Может, захватим парочку? – предлагает Бориска.

– Отчего же не взять? ОМОН доброму делу не помеха.

Мы быстро заканчиваем сборы и выдвигаемся. Транспорт берём частный. Омоновцы выходят на проспект и тормозят джип.

– На обыск подкинь…

– Ко мне?

– Дойдёт и до тебя…

Дом у Шкрябина послевоенный, «сталинский», с просторным подъездом и грохочущим лифтом. На таком шахтёрам в забой спускаться в самый раз. Но мы не пользуемся подъёмным средством, сохраняя конспирацию. Квартира на четвёртом этаже. Дверь – броня. Или под броню. В любом случае, выглядит внушительно. Мы разбиваем лагерь и проводим военный совет. Лидия уже в курсе мероприятия.

– Если позвонить и сказать, что это обыск, – начинаю я, – можно тут же ехать назад. Наркота будет в сортире, ствол – под окнами.

– Водопроводчики? Почта? Соцопрос? – подаёт голос Укушенный.

– В час ночи? Несерьёзно.

– Дверь надо выносить к чертям собачьим, – предлагает библиотекарь Лидуся, – фиг ли манерничать? Понимаю, не было бы постановления… Да и без него бы обошлись…

С кем поведёшься… Научилась работать.

Мы молча оцениваем предложение, рассматривая дверь. Легко сказать – выносить. Это не картонка в панельном доме. Начнём возиться, весь дом сбежится. Я с надеждой смотрю на бойцов ОМОНа. Те с надеждой смотрят на нас. Тишина. Мент родился.

– И как выносить? – спрашивает супруг у супруги. – Глянь, дверь какая. Да ещё открывается на себя.

– А как вы это обычно делаете?

– Можно кумулятивным зарядом, – отвечает один из бойцов, – можно пилой специальной. Если первый-второй этаж, можно тросом вырвать. Один конец к двери, второй к «бэтээру»…

Стоит ли говорить, что ни заряда, ни пилы, ни троса, ни, тем более, «бэтээра» в нашем распоряжении не имеется. Только пара фонариков и авторучки. Приехали.

– Тросом? – размышляет вслух Лидия. – А где его достать?

– Да не проблема, – кивают омоновцы, – тормознуть тачку да попросить.

– Действуйте! – командует Борькина супруга. – И ломик какой-нибудь найдите.

Бойцы идут вниз, гремя сапогами на весь подъезд. Лидия начинает исследовать ручку двери. Ручка приварена к обшивке намертво и, в принципе, выдержит. Замки импортные, но не самые прочные – треснут.

– Послушай, малыш, – Борька закуривает и обнимает супругу за плечо, – мы на четвёртом этаже. Никакого троса не хватит.

– К тому ж такую дверцу даже БТР не вытянет. Трактор нужен, – поддерживаю я коллегу.

– Во-первых, мальчики, – Лида убирает Борькину руку с плеча, – пожалуйста, на полтона ниже, сейчас весь дом проснётся, а во-вторых, потушите сигареты. Тяга изнутри, ваш Шкрябин учует.

Мы переглядываемся и выкидываем окурки. Возвращаются бойцы, неся металлический буксирный трос диаметром с большой палец и полуметровую монтировку.

– Подойдёт? В самосвале взяли.

– Вполне. Привяжите трос к железяке. Да не так! – шёпотом кричит Лидуся. – Петлю сделайте! Вот!

Омоновцы выполняют команду быстро и чётко.

– Значится, так, – наставляет Лида бойцов, – когда дверь вылетит, работаем жёстко, без соплей. Чтоб ничего не успел скинуть. Мордой в пол, будет рыпаться – по сопатке. Наркота на балконе, там же ствол. Все ясно?

– Все.

– Тогда поехали!

Лидия ловкими, кошачьими движениями, почти бесшумно цепляет свободный конец троса к ручке. Затем разматывает его, двигаясь по направлению к лифту. Вызывает кабину. Когда та приползает, распахивает наружную створку и блокирует «концевик» Борькиной зажигалкой. Я, кажется, начинаю догадываться… Теперь лифт поедет, даже при отрытой двери на площадке… Лидуся просовывает монтировку с привязанным к ней тросом в щель между внутренними створками лифта и возвращается к нам.

– Готово. Ступай вниз, – кивает она одному из бойцов, – и вызови лифт. Только тише, умоляю…

Омоновец кивает и на цыпочках идёт на первый этаж.

– Ну, что, мальчики, готовы?

– Готовы, малыш.

Мы встаём по бокам двери на безопасном расстоянии. Прислушиваемся.

Первый боец благополучно добрался. Три, два, один, пуск…

Лифт вздрогнул и пополз вниз.

– А понятые?! – вдруг вспоминаю я.

– Поздно, – бросает Лидия, – да хрен с ними. После найдём.

Трос натягивается. Мне хочется зажать уши. Что сейчас будет…

Первый раз в жизни я ощутил, что такое подземный толчок. В смысле – землетрясение. Дом вздрогнул, куски штукатурки посыпались на наши неприкрытые головы (боец не в счёт – он в каске), противный треск ударил по барабанным перепонкам, посыпались стекла из окон парадной. Короче, баллов семь по шкале Рихтера. Никакой трактор не выдержал бы такого напряжения. Но лифт – не трактор. Он и не такое видывал! Сделано в СССР! Качество на века!

– Крошки мои, за мной!

Дверь вылетает из проёма вместе с косяком и всеми импортными замками. Дальнейшая её судьба нас мало интересует, мы бросаемся вперёд, в темноту. Планировка типовая, не заблудишься. Я фонариком освещаю дорогу, омоновец, как велено, мчится по коридору в дальнюю комнату, к балкону, сметая все на своём геройском пути. Укушенный – сразу на кухню, крепко сжимая пистолет двумя руками, на манер американских копов. Лидия ударом ноги распахивает дверь в ближайшую от нас комнату и залетает внутрь. Мелькает тень, вероятно, проснувшегося Шкрябина. Резкий вскрик Лидуси на выдохе, звук удара кроссовки о плоть, стон боли, грохот упавшего на ковёр тела…