Игры на песке - Корепанов Алексей Яковлевич. Страница 3

– Ты чего здесь забыл? – Ник вышел на площадку и прикрыл за собой дверь.

– Или хочешь взаймы попросить?

Ром отступил на шаг, виновато улыбнулся.

– Мне в конторе дали твой адрес. Принес твою долю. – Он торопливо присел, поставил сумку на пол, расстегнул и принялся рыться в ней, бормоча: – Ч-черт, где же? Я все по-честному… Мне лишнего не надо…

Он выпрямился, протянул Нику плотную пачку купюр, но Ник медленно спрятал руки в карманы и, прищурившись, холодно спросил:

– Ты что, добрался до финиша и выиграл суперприз?

– Нет. Но мы обошли тех, других, и мне выдали вознаграждение. Бери, твоя доля. Я и коньячка набрал, и пива – отметить…

– А не желаешь, чтобы я тебя по голове твоим коньячком отметил? – сдавленно произнес Ник. – Думаешь, я возьму деньги у такой сволочи, как ты? Что, совесть заела?

– Ник, перестань! Я просто прикинул, что у одного больше шансов, чем у двоих. Я ведь мог бы дойти, если бы выносливости побольше. Там ведь уже не было ни оползней, ни ям. Возьми, деньги твои.

– Тебе не приходилось считать ребрами ступени, начиная с восьмого этажа до самого низа? – осведомился Ник.

Ром опустил руку с деньгами и вновь виновато улыбнулся.

– Ник, мне просто не хотелось тебя будить. Но я лез за нас с тобой, за нас обоих. Если бы я хотел тебя облапошить, я бы не пришел сегодня. Может, поговорим за бутылкой?

Ник не пошевелился, только стиснул зубы, так что вновь вздулись желваки на скулах.

– Я ведь, кажется, понял, что это такое, Ник! Это игра, обыкновенная игра, в которой делаются ставки. Муравьи на кучке песка. Имею право подкопаться под чужих муравьев, имею право засыпать их песком, устроить им обвал, но не более трех раз, Ник, не более трех раз! Время ограничено, и чьи муравьи сумеют подняться выше по кучке, тот и победил. Мы муравьи, Ник!

Ник вынул руки из карманов и сжал кулаки. Наклонился, поднял звякающую сумку Рома и направился к лестнице. Разжал пальцы – и сумка исчезла в пустоте между перилами. Снизу донесся звон бьющегося стекла. Ник повернулся к оторопевшему Рому и медленно сказал:

– Даже если это игра… Мы не муравьи, мы – люди. А ты сволочь, Ром, потому что никто не давал тебе права что-то решать за меня. А теперь убирайся отсюда, иначе отправишься вслед за своим коньяком. Ступай добывать свой суперприз.

Ром взглянул на него и молча подошел к лифту. Когда дверцы распахнулись, он сказал, прежде чем шагнуть в кабину:

– Я положу их в твой почтовый ящик, Ник.

Кабина, подрагивая, ползла вниз. Ром прислонился спиной к исцарапанной стенке и, не моргая, смотрел на противоположную стенку, покрытую засохшими потеками какой-то дряни. Он вновь видел песчаный склон под жарким небом и гребень в вышине. Он был уверен, что там, за гребнем, нет никакого суперприза. Просто такой же голый склон, по которому тоже карабкаются вверх люди-муравьи. И там тоже не видно горизонта, и из тумана тоже глядит кто-то, глядит на муравьев, копошащихся на песке…

Кировоград, 1993.