Станция Солярис - Корепанов Алексей Яковлевич. Страница 18

С десяток секунд мы смотрели друг на друга. Потом женщина закрыла глаза и, казалось, погрузилась в сон, продолжая подпирать голову рукой.

Делать мне тут больше было нечего – я, словно Фома Неверующий, удовлетворил свое любопытство. Попятившись, я наткнулся на стоящую сзади Хари. Закрыл дверь и, взяв ее за руку, повел к выходу. Она безропотно подчинилась.

Нельзя сказать, что я был совершенно ошеломлен увиденным; я увидел именно то, что и предполагал увидеть – не по форме, конечно, а по содержанию. Это могла быть женщина, и мог быть мужчина. Или ребенок… Я был ошеломлен другим. Вне всякого сомнения, мы столкнулись с материализованными океаном «островками памяти». Но памяти не моей, и не Снаута, и не бедняги Сарториуса… Это, несомненно, была реконструкция следов памяти тех людей, которые исследовали Солярис гораздо раньше нас. Десятки лет назад. Тех людей, которые давным-давно покинули Солярис и вернулись на Землю… и многие из которых, скорее всего, уже вообще покинули наш мир…

Участники экспедиции Шеннона… Участники экспедиции Гезе…

Штробла… Севады…

Они покинули Солярис – но материализованные следы их памяти остались.

Остались – и существовали уже десятки лет.

А это значило, что Хари никуда не денется от меня… вернее, я никуда не денусь от Хари. До самой смерти. Моей смерти.

Увидев, что мы вышли на крыльцо, Снаут с явным облегчением откинулся на спинку своего пилотского кресла и нетерпеливо махнул нам рукой.

Как только я следом за Хари забрался в вертолет, он поднял машину над «городом», освещая прожекторами подобия земных зданий. Видеокамера продолжала съемку.

И все же я был слишком потрясен увиденным и своей догадкой, чтобы о чем-то говорить, и в ответ на его вопросительный взгляд ограничился кивком.

– Значит все та же операция, – медленно сказал он, окидывая взглядом «город», проплывающий под нами.

Я понял, что он имеет в виду операцию «Человек», как назвал этот феномен Мессенджер. Океан не разрушил то, что сам же и создал много лет назад. И вновь у меня возник тот же вопрос: почему? Оставил, как память? Просто забыл? Не счел нужным прилагать какие-то усилия для того, чтобы вернуть все в прежнее состояние? Полагал, что носители «островков памяти» когда-нибудь вернутся сюда? Просто забавлялся?

Вопрос был совершенно несостоятельным. Я упорно хотел видеть в океане Соляриса разумное существо, внутренне хоть в чем-то подобное нам; этого желало мое сердце. Но разумом я понимал, что дело обстоит совсем не так…

Но ведь он же все-таки откликнулся на мою мольбу, создав для меня иной мир!

– Что это, Крис? Откуда здесь такой город? Кто в нем живет? – глаза

Хари были переполнены изумлением. – Почему ты не говорил, что здесь есть кто-то еще? Это другая Станция?

– Да, – с трудом сказал я. – Это другая Станция. Я потом тебе все расскажу, только не сейчас. Сейчас я чертовски устал.

8

Мы продолжали поиски Сарториуса еще двое суток, и все это время Станция неподвижно висела над океаном в той точке, где она находилась, когда Сарториус покинул ее. Туман рассеялся утром голубого дня, после нашего совместного первого вылета, и вместе с ним исчез и «город». Вероятно, он погрузился в океанские глубины, и когда-нибудь вновь всплывет – там же или в другом месте. И в его зданиях по-прежнему будут находиться мужчины, женщины и дети – «существа F», как когда-то назвал их Снаут. Бесстрастно ждущие тех, кто сохранил их в своих воспоминаниях…

Мы с Хари закончили поиски вечером очередного красного дня и вернулись на Станцию. Снаут ждал нас на взлетной площадке.

– Все, Кельвин, – сказал он, когда я выбрался из вертолета. – Прекращаем. Бесполезно.

Я молча кивнул, соглашаясь.

– Будем считать пропавшим без вести, – продолжал Снаут. – Я уже подготовил рапорт. Ты согласен?

Я вновь молча кивнул.

А до этого был разговор с Хари, и мне пришлось дважды солгать ей. Да, ложь, ежедневная ложь, все увереннее становилась основой моих отношений с Хари…

Она была потрясена и подавлена уходом Сарториуса, она хотела понять, что толкнуло его на этот шаг. Я тоже испытывал нечто похожее на шок, но старался держать себя в руках. Я просто не имел права окончательно раскисать, я должен был пытаться найти хоть какое-то решение – или же махнуть на все рукой и плыть по течению. Но любое течение раньше или позже обязательно кончается…

– Почему, Крис? – спросила она, когда мы лежали в полумраке моей кабины. – Что здесь происходит?

– Это срыв, – сказал я. – Психический надлом. Доктор Сарториус привык быть победителем, а здесь все его эксперименты заканчивались неудачей, а блестящие гипотезы разлетались в пух и прах. Солярис оказался ему не по зубам… как и десяткам до него.

– И что, эти десятки… тоже?

– Нет, конечно. Хотя я уверен, что Севада, например, – именно так.

Врезался в быстренник. Те десятки занимались этим преимущественно на Земле, а там есть тысячи способов отвлечься. А Сарториус был здесь, и постоянно думал об этом. Снаут нашел выход – не будем говорить, хороший или плохой, – но выход: он снимает напряжение алкоголем. А Сарториус, насколько мне известно, не притрагивался к спиртному.

– А ты? – тихо спросила Хари. – Какой у тебя выход?

– Я еще не дошел до такого состояния, чтобы искать выход. Я не такой одержимый, как Сарториус. А он сломался.

Я надеялся, что мой голос звучит не очень фальшиво; и я не хотел громоздить одну ложь на другую и говорить ей то, что она надеялась услышать: выход – это она, Хари.

– И в том, что произошло, – продолжал я, – есть немалая часть моей вины, – это я уже говорил вполне искренне. – Все-таки – профессиональный психолог… Я ведь видел, что он не в своей тарелке, но никаких мер не принял.

– Тот ваш разговор в библиотеке… Ты его чем-то расстроил?

– Да нет, – медленно ответил я. – Пожалуй, озадачил.

– Но он ведь не из-за этого?..

– Просто Солярис оказался ему не по зубам, – повторил я.

– Ты не мучайся, Крис, – Хари провела пальцем по моей щеке. – Ты не виноват. Кто мог знать, что все… так…

Я едва удержался от стона. Я растворялся во лжи, я, прежний, просто переставал существовать.

Хари больше ничего не говорила, и я уже начал проваливаться в тяжелый сон, когда вновь услышал ее голос.

– Крис! – шепотом позвала она.

– М-м-м… – не разжимая губ, сонно промычал я в ответ, надеясь избежать ее вопросов. Но Хари не терпелось узнать все до конца.

– Крис, – повторила она чуть громче, – расскажи о той Станции.

Женщина в той комнате – кто она? Почему ты ей ничего не сказал?

Какая-то странная женщина… А другие?

– Я устал, Хари. Хочу спать.

– Ладно, – она коротко вздохнула. – Как-то странно. По-моему, ты от меня что-то скрываешь, Крис… Что-то не так…

Я внутренне напрягся. Было противно продолжать лгать, но что еще мне оставалось делать?

– Мне мало что известно, – начал я, обдумывая каждое слово. – Это закрытая тема. Снаут знает не больше меня. Был один проект, несколько лет назад…

Я ронял и ронял в тишину слова, на ходу выдумывая подробности – к счастью, Хари не могла видеть в темноте мое лицо. Лицо лжеца. Я рассказывал о специально отобранной группе исследователей, которые якобы должны были проводить здесь довольно рискованные эксперименты с непредсказуемыми последствиями. Именно для них и был создан «город».

Я ссылался на крайнюю скудность информации о деятельности этой группы; в основном, говорил я, приходится довольствоваться только слухами и кое-какими обмолвками руководства института. Ясно одно: эксперименты закончились плачевно, обернувшись против самих исследователей. Их организм претерпел какие-то радикальные изменения, делающие опасным для человечества возвращение группы на Землю. Группа находится под контролем, но дальнейшая ее судьба пока под вопросом.

– Повторяю: мне почти ничего неизвестно, – сказал я. – Но, возможно, когда-нибудь нас и просветят на этот счет.