Уснувший принц - Корепанов Алексей Яковлевич. Страница 24
– Зачем? – глухо спросил Аленор. – Потому что он…
– Да! Да! Боялась и ненавидела! Если бы мой отец… он защитил бы, а так… Ты не представляешь, каково это: знать и молчать… Это… это… Я должна была остаться с ней… не уходить… не оставлять ее одну… Тогда бы ничего… Но он же был пьян, Аленор, совершенно пьян! Думала, проспится… и не вспомнит, что он наговорил… Я не осталась, Аленор… ушла… у меня болела голова… и ничто меня больше не подтолкнуло… А утром… его крик… Я сразу все поняла… И эта змея… Опять змея! И ничего не докажешь, Аленор, нич-чего! Он испугался, что тетя… твоя мать не будет молчать… Я убила ее, Аленор! Я могла еще десять лет назад… могла сказать…
«Но ведь не сказала», – явственно услышал он чей-то знакомый шепот.
Звон прекратится. С размаху умолк гулкий колокол неба, будто мгновенно ткнулся в болотную топь. Стало прозрачно и холодно, вещи обрели четкость очертаний, и темнота замерла, прилипнув к окну и перестав перетекать скользкими змеиными телами в комнату, где, вжимаясь спиной в подушку, полулежала на скомканной простыне владычица Неизбежность, принявшая облик рыжеволосой неказистой девушки с навсегда испуганными глазами.
Он встал и медленно, с расстановкой, произнес:
– Я искалечу его и выдавлю из него признание. Он сойдет с ума в подземелье, а потом подохнет там, в темноте.
Слова ледяными глыбами повисли в пропахшем лекарствами воздухе. Аленор повернулся и вышел из комнаты.
«Это не у Элинии вывихнулся разум. Это мир вывихнул ногу. Мир охромел…»
Проходя к двери, ведущей из покоев кузины, он увидел, как что-то темное шевельнулось за столиком у окна. Глонн? Разве он никуда не уходил? Или тихо вернулся? Удивление было мимолетным – Аленора это не интересовало. Он шел к себе за оружием и доспехами, ибо не знал, что такое нападать исподтишка, и готов был сразить Карраганта в схватке один на один. Прямо сейчас. Прямо здесь, на этой земле, где покоится прах убитого отца; на этой земле, где еще не погребенным лежит тело убитой матери.
Два глонна бесшумно бродили по переходу, зажигая светильники. Юноша шагал размашисто, и по стене неотступно следовала за ним его тень – порождение его собственного тела, некое подобие его собственного тела… однако же, ничуть не напоминающее другое его подобие: отражение в зеркале. Он, Аленор, был причиной появления совершенно непохожих друг на друга его собственных отпечатков! А разум? Разум ведь тоже не только отражает мир – он способен создавать тени мира, творить отпечатки событий и поступков, по которым подчас трудно судить об истинной сущности бытия мироздания…
«Подожди, не спеши, – сказал он себе и замедлил шаги. – Даже если кузина выложила мне все это при ясном рассудке… Даже если ее признания – не плоды горячки… хотя тут есть место для очень больших сомнений… – Мысли его путались и он остановился посреди перехода и уставился в пол. – Если даже она говорила это не в полубреду, то… что из этого следует? А из этого следует, Аленор, что она вполне сознательно придумала все эти истории… вполне сознательно назвала виновника ухода моего отца и моей матери. Он тут совершенно ни при чем… но он надругался над ней… И она хочет сделать меня орудием своей мести Карраганту. Ах, милая кузина, как ловко ты все это подстроила!»
Юноша, потирая подбородок, направился дальше – и вновь его начали одолевать сомнения. Какой же прекрасной актрисой нужно быть для того, чтобы разыграть такую убедительную сцену – а что-то не замечал он раньше у кузины таких артистических способностей… И Каррагант – просто гнусная тварь, если он так поступал с Элинией… несчастной Элинией…
Дверь в его покои была широко открыта: кажется, он сам оставил ее так, когда спешил к Фалиготу. За дверью было темно. Сняв висевший над нишей с каменной вазой светильник, Аленор вошел в комнату и сразу же обо что-то споткнулся. Это был сброшенный со стола подсвечник. Свисал с кресла плащ, рядом, на полу, лежали ножны с мечом. Под столом белел скомканный платок, а на столе кучей громоздились вытряхнутые им из сумы дорожные вещи. Юноша рассеянно оглядел весь этот сотворенный им самим беспорядок – и вдруг светильник дрогнул в его руке. На краю стола стоял еще один, погашенный, светильник, которого там раньше не было – его сняли с полочки у окна. Кто его снял? Охваченный смутным предчувствием, Аленор подошел к столу и начал поспешно перебирать дорожные вещи. Присел на корточки и заглянул под стол. Зажег еще три светильника и тщательно осмотрел всю комнату, зная уже, что не найдет того, что искал…
Прервав бесплодные поиски, Аленор оперся руками на гладкую крышку стола и задумался, пытаясь воссоздать картину происшедшего в его отсутствие. И чем больше он размышлял, тем сильнее охватывала его ярость.
– Ты не уйдешь, Каррагант! – процедил он и с силой ударил кулаком по столу.
Облачившись в панцирь, опоясавшись мечом, Аленор бросился по переходу к лестнице, ведущей вниз, к выходу из замка. Теперь был дорог каждый миг.
Каррагант слышал то, что говорила Элиния. Это не глонн ушел из покоев кузины – это вошел Каррагант! Вошел и понял, что его злодеяния раскрыты. И забрал черную книгу адорнитов, лежащую в куче дорожных вещей на столе. Его нужно догнать, пока он не ускользнул неизвестно куда! Догнать – и отомстить.
У Аленора не было сомнений в том, что Каррагант уже бежал из замка. Главное – не дать ему уйти, настичь его, пока он не шагнул в магический круг. А далеко уйти он не мог – у негодяя было слишком мало времени для этого.
Промчавшись через внутренние дворы, Аленор еще издалека крикнул глонну, сидящему на скамейке у ворот:
– Куда поскакал Каррагант?
Глонн, вскочив, показал лапой в сторону холмов.
Прямо через кусты и клумбы, топча цветы, юноша ринулся к конюшне, крикнув иа бегу:
– Открывай ворота! Немедленно открывай ворота!
В бледном свете Диолы, едва тлеющем сквозь облака, вихрем вырвался он из ворот и пустил коня в погоню за убийцей – родным братом его отца, мужем его матери, его дядей и отчимом мерзавцем альдом Каррагантом…