Вино Асканты - Корепанов Алексей Яковлевич. Страница 24
2
Знакомая узкая улочка, вымощенная булыжником, была, как всегда под вечер, безлюдной. Справа тянулась высокая каменная стена постоялого двора с рисунками и озорными надписями, сделанными детворой, слева впритык друг к другу лепились крытые коричневой черепицей двухэтажные дома мелких перекупщиков; ставни уже были закрыты, хотя сумерки только-только начинали наступление на безоблачное небо, медленно наливающееся густой синевой. На повороте когда-то не смогли разминуться два больших воза, один с камнями из карьера, другой с кувшинами для зерна, и с тех пор так и лежали у стены несколько искристо-серых острогранных глыб вперемежку с покрытыми черным лаком крупными черепками. За редкими деревьями, за крышами, за невидимой отсюда рыночной площадью пыталась дотянуться до неба башня пожарных наблюдателей, подобная широкому лезвию меча. На вершине ее блестел освещенный закатом безмолвствующий сигнальный колокол.
Все было привычно. Одинокими бледными пучками пробивалась сквозь булыжник припорошенная пылью упорная трава, сохла на дверном крючке одного из домишек какая-то тряпка, доносилась из-за стены постоялого двора невнятная перебранка. Все было привычно – там, за поворотом, до которого пятьдесят шагов, дорога разветвлялась, и та, что похуже, в старых выбоинах, огибала тесный, набитый строениями квартал, а та, что пошире, обсаженная пышными кустами с большими пунцовыми пятнами цветов, вела к высоким воротам дома Гронгарда Странника. К воротам отцовского дома.
Все было привычно… и все-таки почему-то непривычно. Грон сделал несколько шагов, пытаясь понять, что же тут не так, не на месте, оглянулся
– булыжная мостовая за спиной тянулась к серым приземистым складским сараям, знакомо поднимаясь на пригорок у выщербленных ступеней, ведущих к двери портняжного цеха. Он прошел еще немного, невольно ускоряя шаг по мере приближения к дому отца, скользя взглядом по давно примелькавшимся рисункам и надписям на стене – и резко остановился. Он вдруг осознал, что не может разобрать ни одной надписи, словно самые обыкновенные слова превратились внезапно в набор бессмысленных странных знаков.
– Духи рассвета! – пробормотал он, оглядывая безлюдную улицу, будто ожидая подсказки. Потом вновь впился глазами в нарисованные на стене знаки, пытаясь разгадать их смысл – и издал сдавленное восклицание.
Он, наконец, сообразил. Не слева, а справа должны были находиться жилища перекупщиков; не справа, а слева тянулась в Искалоре, вдоль мостовой квартала перекупщиков, стена постоялого двора, где обычно ночевали торговцы приправами с Горбатого острова. Слева! И изменившиеся надписи на самом деле остались теми же, но только выглядели так, как если бы смотреть на их отражение в зеркале.
Зеркало! Зеркальное отражение… И значит, Колдун оказался прав, значит, Колдун ничего не выдумал… вернее, выдумал. Выдумал – и выдуманное опять сбылось.
«Это не вода, – сказал Колдун, когда они вчетвером въехали на холм перед низиной с серым овальным пятном, которое Грон принял за озеро. – Это вовсе не вода. Это зеркало…»
Потом Колдун начал что-то объяснять в своей обычной манере – долго, путано и непонятно, упоминая вещи, неизвестные ни Грону, ни Вальнуру, ни Рении. Вольному бойцу запомнилось имя какой-то девочки – Алиса, которая, по словам Колдуна, жила в еще одном придуманном мире, расположенном в зеркале… Грон никак не мог уразуметь, какой же такой мир может существовать в зеркалах, если они всего лишь отражают то, что находится перед ними, и так легко разбиваются… Вспомнилась Энесса, вздымающийся над руинами сожженного озерными метателями храма обломок зеркальной стены, закопченный, покрытый трещинами, и непрерывный жалобный хруст стекла под копытами коня.
В низине находится зеркало-колодец, говорил Колдун; туда можно провалиться и попасть в другой мир, загадочный и, возможно, полный опасностей, и даже встретить вам свое собственное отражение…
Они спустились к подножию холма, подъехали к неподвижной серой поверхности, и Грон убедился в том, что это действительно огромное, покрытое пылью зеркало, в котором тускло отражалось облачное небо. Словно шел здесь когда-то неведомый исполин, уронил свою ношу в болото, и так и осталась она лежать в этом краю, днем и ночью бесцельно удваивая небо, солнце, Ночную Сестру, звезды, облака и птиц…
А вокруг действительно простиралось болото, и над низиной растекался приторно-мертвенный запах гниения. Вальнур срубил и очистил от ветвей тонкое дерево и, свесившись с коня, воткнул в придорожную траву. Раздалось невнятное чмоканье, волна удушающе тяжелого гнилостного запаха обдала всадников, и ствол неожиданно легко скользнул в глубину и перестал быть опорой для юноши, едва удержавшегося в седле.
Промерив болото в нескольких местах, они убедились в том, что вокруг расстилается глубокая трясина, а дорога, ведущая к зеркалу, представляет собой верхний край высокой и узкой стены, погруженной в топь.
Зеркальная же поверхность оказалась прочной и скользкой. Грон выяснил это, пробуя ее у края мечом и ногой, бросая заготовленные Вальнуром обрубки стволов. Короткие бревнышки падали с глухим стуком, скользили по зеркалу, крутясь и прокладывая дорожки в пыли. И никуда не проваливались и не исчезали.
Они стояли у края странного зеркала, «зеркала-колодца», и думали, что делать дальше. Решение нужно было принимать без промедления, потому что с вершины холма каждое мгновение могли скатиться метатели, а из серых небес вылететь грозная железная птица.
– Что тут раздумывать? – горячился Вальнур. – Перебежим по зеркалу; каких-то тридцать-сорок шагов – и мы на той стороне. А там подождем метателей и встретим из арбалетов. Или даже не так! – Зеленые глаза юноши вспыхнули от новой идеи. – Вернемся и спрячемся в лесу, пропустим метателей к зеркалу, нападем с тыла и выстрелами столкнем в болото. Или расстреляем на зеркале!
– Нет-нет, только в обход! – встревоженно воскликнула Рения. – Болото ведь где-то же должно кончиться – так давайте лучше объедем его. Их слишком много.
– Неужели ты еще не убедился, что метатели не младенцы? – сказал Грон с легкой иронией, чтобы остудить задор юноши. – Обнаружив зеркало, они будут чрезвычайно внимательны и осторожны, и нам с ними вряд ли удастся справиться. Не торопись, подожди; мы попробуем застать их врасплох ночью, на привале. – Он с тревогой посмотрел на лесистый склон, обвел взглядом небо. – Сделаем так: сейчас свяжем поводья, вы будете держать, а я обмотаюсь и пойду первым, насколько хватит длины поводьев. Потом, по одному, Колдун, а за ним Рения; Вальнур замыкает и переводит коней. И новый переход. Так и переберемся, с пятью-шестью остановками. Колдун, ты хочешь возразить?
– Возражать бесполезно. Думаю, у нас просто нет выбора; болото нам не объехать, в этом я не сомневаюсь, потому что тут появилось зеркало. Тебе, Гронгард, придется пройти через зеркало. Надо рисковать. Имей в виду, даже если провалишься, даже если попадешь в зазеркальный мир – не поддавайся панике, никуда не бросайся, не торопись. Помни, что ты привязан, и мы тебя вытащим во что бы то ни стало.
– Решено. – Грон снял плащ, перебросил через седло. – Давайте поводья.
«Где же поводья? – подумал вольный боец, стоя посреди знакомой улочки. – Неужели узел развязался, когда я все-таки провалился?»
Он знал, что узел не мог развязаться; это был особый узел, еще в детстве показанный ему отцом. Значит, вновь произошло что-то, недоступное его пониманию.
«Куда я иду? Ведь Колдун предупреждал: не надо торопиться!»
Он остановился, с легкой растерянностью вновь и вновь всматриваясь в окружающее. Неужели это и есть зазеркальный мир? Такой похожий на тот, что остался ТАМ?.. Но почему он, Гронгард, оказался в Искалоре, совсем рядом с домом отца? Посмотреть бы на дом отца…
Провалился он, сделав лишь третий или четвертый шаг по скользкой поверхности. Последнее, что он услышал, был отчаянный крик Рении. Поводья, которые держали Вальнур и Колдун, натянулись, сдавливая ребра, потом Грон перестал их ощущать и почувствовал, что медленно падает куда-то, хотя перед его глазами застыло не меняющееся, тускло-серое, бесформенное, размазанное НИЧТО. Он не успел еще ничего сообразить, когда ощущение падения исчезло, ноги вновь оказались на твердой опоре, и странное НИЧТО мгновенно сменилось знакомыми домами Искалора.