Зверь из бездны - Корепанов Алексей Яковлевич. Страница 65

– Я умею летать! – с восторгом крикнул он, устремляясь вдогонку за Никой. – Я же говорил, что умею летать!

Проносилась внизу просыпающаяся равнина, били в лицо прохладные воздушные струи. Он оглянулся и увидел встающее розовое солнце, увидел дом; дом серым прямоугольником впечатался в небо, дом возвышался над долиной и не отбрасывал тени. «Как хорошо, что я вернусь туда, – радостно подумал он. – Как хорошо, что я всегда буду возвращаться туда!»

Запах моря усилился, и вот оно уже разлеглось впереди, раскинулось до самого горизонта, спокойное, сонное, отрешенное, добродушное – исполинское существо, не ведающее забот и тревог. Уплыл назад песчаный берег – вперевалку бродили у воды пестрые птицы, роясь клювами в грудах коричневых водорослей – и Ника полетела еще быстрее, грациозно взмахивая своими неописуемыми крыльями. Он, стараясь не отставать, помчался за ней.

Полет над морем продолжался уже довольно долго, но он совершенно не чувствовал усталости. Невидимые мощные крылья трудились на славу, уверенно неся вперед его тело, и он подумал, что давно бы уже мог летать – ведь это, оказывается, так просто! Все от рождения имеют крылья – но вот только далеко не все знают об этом, и не каждый решается хоть раз в жизни попробовать взлететь… А надо, надо взлетать!

Солнце поднялось уже высоко над горизонтом, когда вдали показалась темная полоска суши. Это был остров, идеально круглый сверху остров, покрытый зеленой травой. Сбоку он представлялся полусферой, вершину которой венчало высокое белое каменное сооружение, подобное пьедесталу. Ника, раскинув неподвижный крылья, спланировала вниз. Он последовал ее примеру, но не рассчитал и, промахнувшись мимо пьедестала, приземлился на склоне, проехавшись животом по траве. Встав на ноги, он обнаружил, что Ника спиной к нему неподвижно возвышается на пьедестале. Он обогнул пьедестал и взглянул ей в лицо – лицо было застывшим, мраморным. Он мог поклясться, что Ника превратилась в статую, вознесшуюся над лениво шевелящимся морем.

– Ника, можно к тебе? – не очень уверенно спросил он, зачарованно глядя на неподвижную женскую фигуру.

Статуя медленно наклонила голову.

Осмотрев гладкий белый бок пьедестала, он понял, что не сможет забраться наверх – уцепиться было просто не за что. Он обошел вокруг пьедестала – везде было то же самое. И допрыгнуть до верхнего края он не мог даже при самом жгучем желании.

– Крылья, – низким голосом сказала статуя Ники.

«Быстро же ты забыл о крыльях!» – упрекнул он себя, сосредоточился, и, сделав два взмаха, очутился на пьедестале.

Что-то мешало ему приблизиться к Нике, встать рядом с ней. Он понимал, что этот пьедестал – не для него. Он сел сбоку, на самом краю, и спросил:

– И ты вот так и стоишь здесь целыми днями?

Статуя вновь медленно кивнула.

– А зачем?

– Я встречаю всех приходящих. – Низкий голос Ники звучал торжественно.

– Откуда?

– Все ушедшие приходят сюда. Я встречаю их здесь. Другие встречают в других местах.

– Они приходят из моря?

– Да, Леонардо, они приходят из моря.

Он, кажется, понял.

– Так значит, ты – одна из встречающих?

– Да. Я встречаю и направляю в дальнейший путь.

– А можешь ли ты возвратить ушедших?

– Да, – сказала статуя Ники. – Иногда я преграждаю путь и возвращаю ушедших, чей истинный срок еще не пришел.

– Откуда тебе известны эти сроки?

– Я знаю эти сроки, Леонардо. А теперь замолчи – уже появляются ушедшие.

Он перевел взгляд на море. Небольшие волны равнодушно лизали уходящий под воду зеленый склон, а неподалеку от берега поднимались из воды головы… шеи… плечи… Те, кто были недавно людьми, медленно приближались к острову, и сухими были их волосы, и вода не прикасалась к их обнаженным телам. Они шли цепочкой, один за другим, выходили на поросший травой склон, подступали к пьедесталу и окружали его – виток за витком, виток за витком… Их глаза были открыты, и взоры всех были устремлены на неподвижную Нику.

Она медленно вытянула руки перед собой и повернула ладонями вверх.

– Вы в начале пути. – Ее звучный голос раскатился над островом. – Вы в самом начале пути. Слушайте, ушедшие…

Он внезапно потерял равновесие и упал с пьедестала под ноги стоящим в первом ряду. Мгновенно стало темно, и в темноте засияла голубая звезда за окном…

Им действительно удалось дойти до селения без каких-либо приключений. Пробираясь вместе с Вергилием сквозь лес, Лешко вооружился новой палкой взамен утерянной и теперь, сжимая ее в одной руке, другой рукой отвел в сторону ветки и принялся внимательно изучать обстановку. Впереди расстилалась пустошь, усеянная черными обгорелыми пнями. Из серой потрескавшейся земли то тут, то там пробивались серые сухие стебли. Деревянные строения, расположенные в разных местах пустоши без всякой системы, были похожи друг на друга и не могли порадовать глаз какими-либо архитектурными достоинствами. Дощатые стены, неровные, квадраты окон, затянутых какой-то мутноватой пленкой; распахнутые настежь перекошенные двери; плоские крыши из толстых веток с сохранившейся кое-где засохшей листвой. Постройки казались заброшенными, в полумраке за дверными проемами не замечалось никакого движения.

– Говоришь, город Дит? – Лешко посмотрел на Вергилия. – А где же твои тоскующие люди?

– Безрадостные люди, – поправил Вергилий.

– По-моему, тут никаких нет, ни тоскующих, ни безрадостных. А кто же покажет дорогу в Биерру?

– Сейчас посмотрим, – сказал Вергилий. – Сдается мне, здесь все-таки хоть кто-то должен быть.

– Ну-ну, – скептически усмехнулся Лешко. – Если тебе так сдается – надо посмотреть.

Держа палку наперевес, он выбрался из-за деревьев и осторожно, посматривая по сторонам, направился к ближайшему строению. Вергилий, косясь на обугленные пни, шел рядом.

Подойдя к распахнутой двери, Лешко остановился и негромко позвал, вглядываясь в полумрак:

– Эй, есть здесь кто-нибудь?

Из полумрака никто не отозвался. Оттуда тянуло чем-то кисловатым и затхлым.

– Эй, отзовитесь! – уже в полный голос сказал Лешко.