Превращение - Берг Кэрол. Страница 14

Седьмой день Дар Хегеда, и третий день неведомой болезни принца, начался с чрезвычайно запутанного дела, где глава семьи умер, оставив наследницей всего своего состояния и земель единственную незамужнюю дочь. Александр сидел, вцепившись в подлокотники кресла с такой силой, что я бы не удивился, если бы старое дерево вдруг треснуло и рассыпалось в пыль. Я сидел достаточно близко к принцу, чтобы заметить темные мешки под янтарными глазами. Взгляд его скользил по всем предметам, ни на чем не останавливаясь. Принца предупредили, что двумя сторонами, воюющими за наследство девицы, были два могущественных барона, каждый из которых хотел взять ее в жены. Оба они охраняли самые беспокойные участки границы Империи, и Император ни за что не хотел бы поссориться ни с одним из них.

Один из баронов уже полчаса занудно объяснял суть дела, когда на Александра напала вдруг дрожь. Его руки, ноги и все тело сотрясались, как будто бы он голым сидел на морозе.

— Продолжайте, — бросил он посетителю, когда тот замолчал, уставившись на него. Барон забормотал что-то невнятное. — Я сказал, продолжайте.

Тот продолжил, потом вызвали для ответа вторую сторону. Не знаю, удалось ли Александру вникнуть во все тонкости семейных отношений, старых долгов, воинских клятв, обещаний руки и сердца, словом, во все детали жизни целого клана. Он походил на готовый извергнуться вулкан. Присутствующие качали головами и хмурили в недоумении брови. И среди них, опираясь на косяк двери, стоял Корелий, келидский эмиссар. Он улыбался.

Я быстро уткнулся в лист бумаги. Нет, я не позволю ему еще раз заглянуть мне в глаза и увидеть то, что я знаю. У меня нет силы. Я беспомощен перед ним. Были вещи, по сравнению с которыми рабство не значило ничего, и я не хотел встретиться с ними. Демонов привлекает страх. В тот миг, когда я увидел его улыбку, я заметил, что келидец сделал легкое движение рукой. Меня охватило дурное предчувствие. Я обернулся к Александру. Он мотал головой из стороны в сторону, словно пытаясь отогнать насекомое. Что происходит?

— Умоляю, ваше высочество, выслушайте мою просьбу, — начал удивленный ответчик. — Я не стал бы заручаться согласием юной девы, если бы знал о притязаниях барона Юзайя.

— Не обращай внимания, я внимательно слушаю… Продолжай, Кердан. Я осознаю всю важность дела, и я выслушаю тебя, как и обещал, — принц с трудом выговаривал слова.

Следующие полчаса принц, стиснув зубы, продолжал сражаться с неведомым недугом. Записывая все подробности дела, я поглядывал время от времени на принца, а иногда позволял себе украдкой взглянуть и на тощего человека у двери. Вот… он опять сделал едва заметное движение. И принц еще сильнее вцепился в подлокотники кресла, силясь усидеть на месте. Человек в малиновом плаще больше не улыбался.

Когда обе стороны высказались, Александр прикрыл глаза и произнес:

— Я должен уделить вашему делу особое внимание. Верные слуги Империи, вы заслуживаете всяческого уважения. Сейчас я удалюсь в свои покои, а решение вынесу завтра утром.

Такого нечеловеческого самообладания я не встречал ни в ком.

Александр встал, ответил на поклоны обоих баронов и приветствия толпы, и поспешно покинул Зал.

Как только он вышел, присутствующих прорвало:

— Что это с ним?

— Заболел, должно быть. Я ничего такого раньше не видел.

— Говорят, он уже три ночи не спит.

— А, это все оттого, что у него нет стремления править. Не то, что у его отца.

— Он просто недостаточно умен, чтобы править. Вы слышали…

— Помолимся за то, чтобы у него родились достойные сыновья, а сам он умер бы молодым.

Больше всего меня заинтересовала одна бессловесная реакция на уход принца. Когда я убирал чернила, складывал исписанные листы и закрывал книгу, намереваясь сдать ее на хранение управляющему, я еще раз взглянул на келидца. Тот грубо оттолкнул мешающих ему пройти слуг и выскочил из Зала.

Что, дело обернулось не так, как ты ожидал? Подумал я про себя, складывая перья и ножик в деревянную шкатулку. Он крепче, чем ты думал. Он упрямый.

Я рассеяно погладил испачканными чернилами пальцами кожаный переплет книги. Не спит. Ну, конечно! Будет не сложно найти причину болезни принца. Подарок, что-то небольшое, какая-нибудь бронзовая лошадка или фарфоровое яйцо, возможно, нечто, спрятанное под подушкой, кольцо или платок. Но ткань не надежна. Лучше всего подходит медная шкатулка для украшений или блестящий камешек — его можно бросить в цветочный горшок, которых полно в покоях принца. Все, что нужно, это знать, что искать, куда смотреть и как слушать тишину…

Я тряхнул головой, словно прогоняя остатки сна, и задул лампу, освещавшую мои бумаги. Главный Зал для аудиенций был почти пуст. Рабы с метелками убирали грязь и мусор, принесенные за день толпами посетителей.

О чем я думаю? У меня же нет силы. Я лишен оружия. Мне нет никакого дела до Александра. Абсолютно. Он и его люди присвоили себе мою жизнь, разрушили мою личность, истерзали и покалечили мое тело и разум, изломали… о, боги, только не это. Не сейчас. Я перевел взгляд на свою руку, сжимающую книгу. Я заставил себя внимательно рассмотреть ее: длинные, испачканные чернилами пальцы, обветренную от вечного холода кожу, — увидел стальной браслет на запястье, который останется со мной до самой смерти. Затем я представил себе эту же руку с иссохшей старческой кожей. Реальное и воображаемое не совпадали. Пока еще нет. Мне удалось быстро прогнать непрошенное воспоминание, но я так и не смог убедить себя отказаться от собственного намерения.

Я решился на этот поступок не ради Александра. Я подхватил под мышку большую книгу и направился в его покои не ради какой-то высокой цели. Для высокой цели у меня не было силы. Я сделал это ради себя. Я не хотел видеть рядом с собой ледяные голубые глаза. Я хотел снова спать спокойно.

— Я принес книгу с записями. Принцу нужны сделанные мною заметки, — заявил я стражнику у двери, который старательно обыскал меня, и теперь не знал, что со мной делать.

— Он не посылал за тобой.

— Да, наверное. Он забыл из-за своей бессонницы, а мы сегодня разбирали очень запутанное дело. Он, кажется, приказал мне принести записи. Наверное, будет лучше, если ты сам спросишь его, ведь ты дерзийский воин. Он не велит тебя повесить за это, ты же не раб. Разве что прикажет выпороть. Но если он меня ждет, а ты меня не пускаешь… — я пожал плечами. — Уж лучше спроси его.

Стражник побледнел и посмотрел через плечо, словно там его уже поджидал кнут.

— Ну уж нет. Если ты сам не понял, звали тебя или нет, сам и расхлебывай.

— Он уже несколько раз приходил сюда, когда принц писал письма, — сказал подошедший камердинер. — Если его вздернут за его собственное упрямство, что с того.

— Действительно.

Они постучали в дверь, приоткрыли ее и втолкнули меня внутрь. Там было совсем темно. Окна были занавешены плотными шторами, на столе горела единственная свеча. Александр пластом лежал на подушках, прикрыв лицо рукой, я мысленно обругал себя. Он спит. Я рисковал головой напрасно.

— Кто там?

Я быстро опустился на колени, пригнул голову и глубоко вдохнул.

— Сейонн, ваше высочество.

Он отнял руку от лица, глаза его походили на черные дыры.

— Что, эззариец, ты всерьез решил умереть сегодня? Я не звал тебя.

— Да, мой господин. Я пришел вернуть тебе сон.

Он резко поднялся.

— Неужели весь мир сошел с ума, как и я? За подобную дерзость я должен отдать тебя на съедение волкам.

В этом я нисколько не сомневался, только надеялся, что усталость не позволит ему сделать это сразу. Я поспешно кинулся объяснять ему суть:

— Прежде чем вы прикажете убить меня, я хочу сказать вам кое-что, и если я окажусь не прав, вы сделаете со мной, все, что захотите. То есть, вы в любом случае сделаете со мной все, что захотите… — Я умолк и снова проклял себя за дурость, потом продолжил.

— Не задолго до того, как у вас началась эта странная болезнь, к вам приходил какой-то гость. Полагаю, что он принес вам небольшой подарок, что-нибудь медное, бронзовое или фарфоровое. Он вложил эту вещицу прямо вам в руку. И вскоре вслед за этим ему захотелось непременно зажечь свечу или взять уголек из камина. Вы могли заметить, а могли и не заметить, фигуру, которую он нарисовал в воздухе пламенем. Скорее всего, его движение походило на обычную жестикуляцию при разговоре, просто он как бы забыл, что у него в руке горящая свеча. Сказать, кто был этот гость? Сказать, какое слово он произнес, когда в его руке оказался огонь?