Сокровища Кенигсберга - Косарев Александр Григорьевич. Страница 15

«Как, однако, все разумно сделано, – удовлетворенно подумал он. – Для того, кто имеет план и ключ, в этих лабиринтах невозможно заблудиться, в отличие от тех, кто здесь оказался случайно. Так, теперь посмотрим, где же спуск на нижний уровень?»

Последствия взрыва противотанковых гранат оказались ужасны. Когда капитан Сорокин вновь обрел способность ориентироваться в пространстве и внятно излагать свои мысли, то чудом уцелевшие часы на его руке показывали уже начало третьего. Те из танкистов, которые несколько раньше оправились от вызванной взрывом контузии, уже поползли к люку проверить результат столь рискованного эксперимента. На этот раз тот не выдержал. Не сказать, чтобы открылся, нет, но явно просел и сдвинулся в сторону. Образовалась небольшая щель шириной сантиметров в двадцать-двадцать пять. Танкисты устроили короткий консилиум и решили, что если произвести еще один взрыв, то вряд ли они уцелеют, поскольку и так большинство балок от ударной волны сильно просело и потрескалось. В безвыходной ситуации умные мысли осеняют людей почему-то гораздо чаще. Самую плодотворную идею выдвинул на этот раз Алексей Котенков.

– Мужики, – воскликнул он, – у нас же американские домкраты есть!

– Точно, – поддержал его Круглов, – давай, Леха, тащи свой домкрат, а я свой принесу.

Механики расползлись по своим машинам и после довольно длительных поисков вернулись, нагруженные двумя бочонкообразными домкратами, монтировками и прочими необходимыми в таких случаях инструментами.

Домкраты эти были поистине уникальны. Производились они в Америке и использовались, по слухам, для подвешивания бомб большого калибра в «летающие крепости» В-29. Развивая усилие до двадцати тонн и являясь довольно компактными, они поступали в нашу страну через Англию по ленд-лизу и использовались для комплектования новейших и в то время еще секретных танков ИС-2. Механики сложили в кучу принесенные инструменты и принялись прилаживать домкраты, для того чтобы отжать с их помощью плиту люка от пола кирхи. Работа сразу осложнилась тем, что для домкратов не было площадки для упора, но кто-то сразу предложил использовать для этого запасные гусеничные траки. Их принесли, и работа вновь закипела. Используя мощь обоих домкратов, механики одолели-таки люк и медленно, сантиметр за сантиметром расширили щель настолько, что стало возможным просунуть в нее голову. Домкраты были временно отложены, и наводчик второй машины Усов протиснулся в образовавшееся отверстие. Механики придерживали его за ноги. Через несколько секунд Зиновий Сеевич задергался, давая понять, что его пора вытаскивать. Солдаты, надсадно ухнув, выдернули его из дыры и довольно удачно поставили на ноги.

– Ну, и что там? – спросило сразу несколько голосов.

– Там свет виден, товарищ капитан, – наконец ответил Зиновий, сплевывая прилипшую к губам кирпичную крошку.

– Пролом, что ли, внизу усмотрел? – спросил Александр Иванович.

– Нет, там будто электрический свет, только очень слабый.

– А что находится прямо под люком?

– Под самим люком темновато, товарищ капитан, но вроде как лестница там такая, – Зиновий покрутил пальцем в воздухе, – винтом вниз идет.

– Людей там, случайно, не видно?

– Нет, товарищ капитан, глухо, как в погребе.

Комбат повернулся к танкистам:

– Круглов, Котенков, давите люк дальше, а остальные марш под танки. Слышите, как стропила стонут, не ровен час, все рухнет на наши головы!

Все обратились в слух. Действительно, растревоженный взрывами завал медленно, но неуклонно оседал на изнемогающие под многотонной тяжестью балки. Механики вновь принялись за работу. Теперь они уже действовали более умело и споро. Все остальные забрались под днище танка и тихо лежали, прислушиваясь к хриплому дыханию механиков и стуку рычагов привода домкратов. Развязка наступила довольно быстро. Крышка люка протяжно застонала и с глухим стуком съехала куда-то в сторону. Отложив домкрат и взяв в руку фонарь, первым в квадратную горловину съехал механик второго танка Алексей Котенков. Остальные двинулись за ним. Каждый спускающийся вниз поневоле обращал внимание на солидную толщину стальной крышки. По самым грубым прикидкам, толщина ее была не менее тридцати сантиметров. Спрыгивающие вниз солдаты попадали на металлическую решетчатую площадку, от которой вниз уходила винтовая лестница примерно метровой ширины. По внешней стороне ее шла чугунная ограждающая решетка с широким стальным поручнем. Вся лестничная шахта действительно освещалась тускло горящими лампочками, которые, тоже по спирали, уходили куда то вниз. Здесь, внизу, стояла глухая, настороженная тишина. Осторожно, стараясь не греметь сапогами, танкисты спустились на следующую площадку. На нее из бетонной стены выходили две массивные стальные двери. С помощью прихваченных с собой инструментов танкисты попытались их открыть, но безрезультатно, сейфовые двери с резиновой окантовкой стояли непоколебимо. Потерпев неудачу, они опустились ниже. На следующем этаже обнаружились еще две точно такие же двери, и тоже наглухо запертые. Несколько приунывшие танкисты продолжили свой спуск и вскоре оказались на последней, самой нижней, уже не решетчатой, а бетонной площадке. Здесь была только одна раздвижная клинкетная дверь, между стеной и створкой которой неожиданно обнаружилась небольшая, только-только просунуть руку, щель. Они попробовали сдвинуть дверь ломами, но довольно быстро убедились, что их сил явно не хватит. Тогда танкисты решили вернуться к уже испытанной методике, опробованной на верхнем люке. Двое из них быстро доставили вниз оставленные наверху домкраты, плитки гусеничных траков и, укрепив их на двери, начали споро отдавливать ее в сторону. Работа не заняла много времени, и через пять минут проем уже достиг сорока сантиметров, что позволило танкистам проникнуть в него.

Возвращаясь обратно в казарму от базы подводных лодок, Вист специально засек время, чтобы узнать, сколько минут уйдет у него на дорогу от бункера, до спасительного люка на U-2О3. Он шел намеренно неторопливо, тщательно отпирая и запирая за собой стальные двери. Дойдя наконец до двери с цифрой «3», вырисованной белой краской в верхней ее части, он в последний раз вставил в специальную прорезь свой ключ-пластину. И когда внезапно появился из-за электрощита, его часы показывали 14.23. Не обращая внимания на изумленные взгляды двух возившихся у электроплиты солдат, Вист аккуратно запер за собой стальную дверь и, крякнув от натуги, поставил в исходное положение прикрывающий ее железный ящик. После этого он, привлеченный доносящимся от плиты аппетитным запахом, направился к ней взглянуть, что эти двое на ней готовят. Солдаты, видя, что высокое начальство двинулось к ним, повернулись к нему и приняли стойку «смирно», хотя и были без кителей, в широких специальных фартуках.

– Вольно, вольно, – махнул им рукой уполномоченный.

Поскольку он не был профессиональным военным, ему всегда претили все эти, как он считал, надуманные и вычурные рапорты, вкупе со щелканьем каблуками. Тем более сейчас. Не евший и не спавший нормально уже в течение трех суток, он ощущал сильные муки голода. Его несчастный желудок, регулярно сбиваемый с толку то крепким кофе, то случайными бутербродами, непрерывно урчал, требуя горячей пищи. Пройдя между поварами, уполномоченный снял крышку с кастрюли и с любопытством заглянул вовнутрь нее. В ней аппетитно пузырилась гороховая каша с морковью и кусочками консервированного мяса. Вист сглотнул слюну.

– Это что у нас готовится, обед или завтрак? – спросил он, поворачиваясь к поварам и облизываясь.

Повара переглянулись и одновременно пожали плечами.

– По времени получается обед, а по плану должен быть завтрак, – ответил тот из них, кто был постарше.

– И это все, что у нас есть? – задал еще один вопрос уполномоченный, вообще-то не привыкший питаться из солдатского котелка. При этом он выразительно указал пальцем на булькающее варево.