Разоблачение - Берг Кэрол. Страница 40

– Сэта.

– Она решила не превращаться. Ее облик, тот, в который ей легче всего переходить (его первым находят, начиная превращаться), – кошка. Она редко превращалась, поэтому ей было уже сорок, когда это произошло. Она была лекарем, ей была невыносима мысль о том, что она потеряет свои знания, забудет все то, что было ей так важно. Она отказалась от превращения и все свои последние дни лечила людей. Меньше чем за три месяца стала такой, какой ты ее видел. И я боюсь, что где-то в глубине своего разума она помнит, кем была.

Когда-то я знал рабыню-фритянку. Она целый месяц приносила мне еду туда, где я был прикован цепью к стене подвала в доме моего третьего хозяина. Она сказала мне, что я должен примириться со своей судьбой раба, потому что ее боги поведали ей, что счастье имеет цену. Чем больших высот достигает человек, тем дороже он платит. Я думал, что нашел живой пример ее словам в судьбе Александра, но его высоты были ничем по сравнению с теми, до которых добрался Блез.

– А ты превращаешься так часто…

– Это необходимо. И это означает, что у меня очень мало времени, и нужно сделать как можно больше. Я знаю, что я не единственный, кто может выполнять эту работу, но Фаррол слишком груб, Кьор слишком молод, а Давет погиб – Он покачал головой. – Боги, что я делаю? Я не собирался рассказывать тебе так много. Это касается не только меня, а всех нас. И твоего ребенка. Я думал, что ты сможешь объяснить мне хоть что-нибудь.

– Но мы ничего не знаем. Я хотел бы ответить тебе по-другому. Но я… никто из нас понятия не имел, что такое возможно. Я не знаю ни одного труда, в котором был бы хоть намек на подобные возможности.

– Что ж, покончим с этим. Никто не упоминал о таком, я думал, что они просто не хотят говорить или не помнят…

Я не позволил ему договорить:

– Мы все время узнаем что-то новое. У меня есть навыки. Это возможно. Вдруг я смогу помочь? Я снова начну искать, и, если есть хоть что-то, я найду. Обещаю. Есть одна вещь, с которой я точно могу помочь тебе… я о тех переменах, которые ты хочешь принести в мир. Я должен рассказать тебе кое-что о себе…

– Блез! – Мы уже подходили к лагерю. Прежде чем я успел договорить, подбежал Фаррол, с ним было еще несколько человек. По всему лагерю горели факелы. – Слава богам, с тобой все в порядке.

– А почему со мной что-то должно быть не в порядке? – Фаррол приставил к моей груди кончик меча:

– Потому что ты гулял в обществе дерзийского шпиона. Наконец-то мы поймали его. Сперва мы поймали его сообщника, рыщущего вокруг лагеря и готового привести сюда дерзийцев. И у нас есть доказательство на бумаге, запечатанное печатью самого дьявола королевских кровей.

– Я не верю. – Блез повернулся ко мне.

Если бы я мог превращаться, то превратился бы в червя и уполз под землю. Когда Фаррол вложил в руку Блеза кожаный цилиндр, я знал, о каком доказательстве он толкует. И я понял, кто был моим «сообщником» и еще то, что моя призрачная надежда уладить все миром не сбудется.

– Где она? – коротко спросил я. – Если вы ее не убили, я сделаю это сам!

Фиону я обнаружил прямо под собой в том же погребе куда бросили меня. Долго нас здесь не продержат. Блез не станет ждать, если есть вероятность появления дерзийцев возле лагеря. Скорее всего, он летит сейчас над землей, высматривая императорские войска. Даже если он не найдет их, он уедет из долины, прикончив нас.

Я был слишком расстроен, чтобы злиться по-настоящему.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты самая надоедливая, самая гнусная из всех тупоумных девиц, которые когда-либо жили на этом свете? – поинтересовался я, отодвигая в сторону ее ноги, чтобы расчистить место для собственной раненой конечности. – Тебе никогда не приходило в голову, что ты можешь на мгновение оставить меня в покое и звезды от этого не упадут на землю и солнце не перестанет всходить по утрам? – Корзина с луком выбрала именно этот момент, чтобы приземлиться мне на голову с полки, которыми были завешаны все стены темного погреба. Я выплюнул мусор, который засыпал меня вместе с благоухающими овощами, и придавил к полу корзину, пытаясь соорудить из нее и плаща подобие подушки. Прошло уже немало времени с того утра, когда Айвор Лукаш и его разбойники были в холмах Киб-Раша.

– Они ни за что не узнали бы, что я здесь, если бы проклятая лошадь не оступилась. А все из-за козла, выскочившего из кустов. Мерзкие животные. Им нельзя верить.

Я не видел в темноте ее лица, а настроения делать свет у меня не было. Я просто хотел поспать… лет сто или даже больше. Но в этот момент на нас обрушилась новая лавина каких-то даров земли, на этот раз что-то вроде репы или картошки, – это Фиона передвинулась к деревянной двери, которую Фаррол триумфально запер и заложил засовом. Я почувствовал вспышку магии и запах горелой веревки.

– Они охраняют дверь, – сообщил я. – Они не идиоты. Ты можешь развязать себя и спалить пару деревяшек, можешь даже спалить весь лагерь, но они придут с новыми веревками и еще с мечами и ножами. И им будет плевать, что мы с ними сделаем, потому что они будут защищать Блеза. Кроме того, они знают, что мы можем, а чего – нет.

– Еще одно предательство, да?

Я не собирался вступать с ней в споры:

– Я сделал то, что должен был сделать. А теперь посиди тихо. Я собираюсь спать.

Она еще немного повозилась с дверью, потом отползла назад – картофелины покатились во все стороны – и улеглась на мое раненое бедро.

Я взорвался:

– Боги земли и неба! Что я натворил, за что ко мне приставили эту ищейку, которая не может и вздохнуть, не пустив мне кровь? Если ты так мечтаешь о моей смерти, почему бы тебе просто не воткнуть в меня нож? Все стало бы куда проще!

– Извини. – Она поднялась и начала выкапывать меня из груды корнеплодов. – Ты ушибся?

Я не стал ничего говорить, а просто создал свет, не стесняясь ее, снял штаны и попытался потуже затянуть повязку. В мои планы не входило истечь кровью в этой дыре.

– Кровь тебе пустили и без меня. Стой, дай я. У меня в кармане есть чистый платок. – Она коснулась моей пропитанной кровью повязки.

– Нет! Не трогай. – Я прикрыл повязку рукой. – Тебе нельзя. – «Она не должна касаться моей крови, крови, которую остановили Сэта и ее демон». После открытий сегодняшней ночи казалось глупым думать о таких вещах, но я просто не знал, чему мне теперь верить. Была ли Сэта большим демоном, чем Фиона? Или Блез… что такое Блез?

– Почему нет? Я могу помочь. Я очищу рану.

Я понял, что, несмотря на усталость, я не смогу заснуть в этой дыре, когда все события прошедшего дня продолжают водить хороводы у меня в голове. И я рассказал Фионе о Сэте… и о Блезе и остальных, об Александре, и о набегах, и о своем сыне. Я надеялся, что она умолкнет, а моя голова очистится от накопившегося в ней.

– Значит, я предал человека, с которым когда-то был единой душой, который вернул мне мою жизнь и мою родину. – Созданный мною свет погас. – Я забыл свою клятву, отнял жизнь у человека как какой-нибудь варвар и оставил своего ребенка в чужих руках. Моей крови касался демон, и я не жалею об этом. Ну что, ты рада, что пришла сюда? Если ты выживешь, ты сможешь рассказать Талар, что я действительно нечист. Я считаю Блеза лучшим из всех, кого когда-либо встречал, хотя я видел в его глазах огонь демона. Мы не знаем, кто мы и что мы, Фиона, и у меня есть ужасное подозрение, что мы ошибаемся во всем, что считаем основой нашей жизни.

Похоже, мои надежды оправдались, по крайней мере те, что касались Фионы. Она не сказала ни слова. Я вскоре заснул. Первый раз с тех пор, как я попал к Блезу, мне снился замороженный замок и темный ужас, пожирающий все мое существо изнутри.

ГЛАВА 16

Половина Вердона, посвященная смертным, сражалась с его божественной половиной все годы, пока его ребенок рос, становясь мужчиной. Он хотел обуздать самого себя, он расплавил оружие в своих смертных руках, он окружил себя стеной из леса и поджег ее, чтобы показать слабость и бесполезность своей смертной части.