Сын Авонара - Берг Кэрол. Страница 114

– Что ж, кажется, я могу поручить его вам.

– Как я поручил его и все остальное вам. – Дассин взял мою руку, и, когда отпустил, у меня в ладони оказался кусочек розового кварца, размером и формой напоминающий яйцо малиновки. Камень был неестественно холодным. – Храните его. Когда он потеплеет и начнет светиться сам по себе, это будет означать, что мы появимся на заре следующего дня в любом месте, где будете вы. Место должно быть безопасным. Если нет, бросьте камень в огонь, и я пойму.

– Я буду ждать.

– Не сомневаюсь. – Он кивком указал на мой пояс и протянул руку, я сняла кинжал Наследника, все еще висевший на поясе моей юбки. Пристегнув оружие к собственному поясу, Дассин повернулся к Кейрону, который по-прежнему стоял на коленях на холодных камнях, неподвижный и невидящий. – Идем, друг мой. Пора возвращаться домой. – Старый маг подхватил его под руку и легко поднял. Кейрон возвышался над стариком, но было с первого взгляда ясно, кто кого ведет. – Прощайте, леди Сериана. Вы все сделали правильно.

– Заботьтесь о нем.

Дассин кивнул и повел Кейрона к завесе огня.

– Дж'ден анкур, моя любовь, – прошептала я, когда темные очертания тел слились с белым пламенем. Я провела по холодному бледному камешку. Я буду ждать.

38

Когда Кейрон с Дассином исчезли за огненной завесой, мне показалось, я провалилась в колодец одиночества. Стена пламени по-прежнему гудела, но никаких других звуков не было. Время в пустоте, время между мирами, между жизнями. В тот момент не было прошлого или будущего, не было места, в которое можно стремиться, не было загадки, которую нужно разгадать, не было вопроса, который хотелось задать, не было мысли, не было воспоминания, не было радости, боли, и было нечего слушать, кроме тихой пульсации жизни, которая остается, когда все проблемы мира откатывают, подобно волнам прилива.

– Сударыня, прошу прощения, – прошептал мужской голос. Мир вернулся вместе с нерешительным прикосновением к моему рукаву.

Сердце упало, когда, обернувшись, я увидела совсем рядом со мной узкое лицо, тонкие губы и серые глаза. Хотя сейчас на лице Жиано вместо нечеловеческой злобы были написаны смущение, страх и недоумение, я отшатнулась. Рука сама скользнула в карман, нащупав пустые ножны. Дассин не оставил бы меня в беде. Он сказал, эти люди больше не зиды. Но осознать это было чрезвычайно сложно.

– Приношу глубочайшие извинения за беспокойство, сударыня. – Голос его звучал тихо и нерешительно. – Мои двое товарищей и я… Что это за место? И какое время года? Я не помню, что было после весеннего сева, а те двое говорят, помнят разгар лета, но, судя по ощущениям, сейчас зима.

– История очень запутанная, – я говорила ледяным тоном, – и я не знаю, как долго вы участвовали в ней. Кажется, времена года протекают по-разному в наших землях. Вы очень далеко от дома.

Длинное лицо человека печально вытянулось.

– Это мы поняли.

Действительно ли Кейрон сумел вернуть душу этому человеку?

– Как тебя зовут по-настоящему?

– Маркус. Защитник и тан Силлимара. – Я вздрогнула, когда длинные пальцы, убивавшие с такой ловкостью, в волнении нервно вцепились друг в друга. – Не могли бы вы тогда… рассказать нам, что с нами произошло?

Во мне не было сочувствия.

– Маркус, ты знаешь о зидах?

– Да. Конечно, мы все знаем о демонических воинах лордов. Они убили моего кузена и брата жены, довели до безумия мою матушку, ту, которая своими заклинаниями оберегала весь Силлимар.

– Вас захватили зиды, Маркус. Тебя и остальных. Только теперь Наследник Д'Арната освободил вас из рабской зависимости.

– Захватили… освободил… Вы хотите сказать, я был зидом? Бездушным? – Мне показалось, он сейчас умрет. Я постаралась ничем не выдать радости при виде его страха и смущения. Побелев, словно старая кость, он потянулся рукой к правому уху, нащупал золотую серьгу, потом вытянул перед собой худые руки, чтобы увидеть на них свидетельства своих поступков. – Во имя звезд, возможно ли это? Никто еще не возвращался от зидов, но я ощущаю себя собой, хотя и странно смущен. Нас освободил, излечил принц… таких маленьких людей, как мы: кузнеца, защитника и тана такого небольшого владения, как Силлимар. Какое благо и какое чудо. Наверняка это значит, что мы не долго творили зло. – Его серые глаза смотрели на меня, спрашивая… умоляя…

В несбыточной надежде он молил меня приоткрыть для него сердце. Ничто не свидетельствовало более явно в пользу его природы дар'нети.

– Это в самом деле благо и чудо, Маркус. К сожалению, я не знаю, что делать с вами теперь. В данный момент принц не может вам помочь, и я не знаю, как отправить вас домой. – Отчего же я не спросила Дассина, что с ними делать?

– Да. Это было бы счастьем. Оказаться дома – и все. Моя жена, должно быть, вся извелась, кто знает, сколько времени прошло. Если она считает меня зидом… ах, Вазрин, наставь меня на путь истинный… – Он закрыл глаза и на миг спрятал лицо в ладонях. Овладев собой, он уронил руки и почтительно поклонился. – Прошу прощения, сударыня. Я должен рассказать товарищам.

Я наблюдала, как те же чувства отражаются на лицах смущенных мужчины и женщины, пока Маркус разговаривал с ними. Спустя короткое время Маркус вернулся, лицо его приобрело серый оттенок, пальцы снова сплелись. Он заговорил, запинаясь и смущаясь.

– Еще один вопрос, если позволите, сударыня. Наследник… кажется, мы не совсем понимаем. Прошу вас, назовите имя и предка того Наследника, который нас спас.

– Д'Натель, третий сын Д'Марта, шестьдесят третий Наследник Д'Арната.

Маркус шумно выдохнул, склонил голову и вернулся к товарищам. Они подошли ко мне все вместе.

– Это Немира и Т'Серо, – представил Маркус, самообладание победило, когда он указал на высокую угловатую женщину и широкоплечего мужчину. – Можем ли мы что-нибудь сделать для вас? Если то, что вы сообщили нам, верно, тогда мы можем не спешить домой. Те, кто мог бы дожидаться нас, уже давно ушли к Л'Тьер. Меня захватили во времена З'Андера, двадцать седьмого Наследника, а их – во времена Никасто, тридцать четвертого Наследника. Наше время давно прошло. Но если мы можем чем-нибудь помочь вам или тем, кто тоже служит нашему благословенному принцу…

Что с ними делать? Их жизни им не вернуть. И я, как никто другой, должна понимать, как им необходимо за что-нибудь зацепиться.

– Полагаю… вы должны научиться жить в этом мире, тогда вы будете готовы служить принцу, когда он вернется. Я тоже жду его. Я могу научить вас тому, что вам необходимо знать. Пойдемте. Возможно, вы захотите осмотреть место. Увидеть часть вашей истории.

Я поправила прикрывающие Томаса одежды, а они все трое сняли золотые серьги и швырнули их в пламя; маленькие кусочки металла вспыхнули желтым огнем, исчезая за Воротами. Затем они помогли мне вынести тело брата из комнаты у Ворот. Двери захлопнулись за нами и исчезли в каменной стене.

Я сообщила о смерти Томаса троим переволновавшимся солдатам, сказав, что благодаря вмешательству таинственного пленника и трем жрецам дело с вызовом, брошенным Лейрану и королю Эварду, можно все равно считать улаженным. Спасибо нашему с Томасом семейному сходству, они поверили моим словам. Хотя, возможно, они поверили бы чему угодно, лишь бы убраться из таинственной безмолвной пещеры. Но они оказались щедры и поделились с Маркусом и остальными своими припасами. Потом я потребовала их помощи в исполнении оставшихся нам печальных обязанностей.

Пока солдаты копали в выбранном мною месте на берегу озера, я разыскала Келли, Паоло и Грэми Роуэна. Шериф проснулся, его дыхание было ровным, цвет лица восстановился, никаких следов ранения, кроме окровавленной одежды, не осталось. Даже шрам на лбу от свирепого удара Д'Нателя исчез.

На закате мы опустили Томаса в промерзшую землю у озера. Прежде чем засыпать его, я сняла кольцо с печатью, отрезала локон с его головы и заменила меч Защитника на простой, завернув оружие Защитника в ткань, чтобы вернуть владельцу. Солдаты Томаса насыпали над могилой курган из камней, волки не смогут добраться до тела. В ногах Томаса мы похоронили Баглоса, лицом вниз, как полагается хоронить предателей. В небольшую третью могилу я опустила заляпанный кровью холщовый мешок, который выбросили зиды. Солдатам было очень любопытно, но я, собрав последние силы, сама притащила страшный груз и опустила его в землю. Я оплакивала старого друга, но не могла говорить о нем.