Алые перья стрел. Трилогия - Крапивин Владислав Петрович. Страница 81

Он входил на окраинные, тускло освещенные улицы райцентра, а навстречу ему шли приятели детства – Алексей Вершинин и Михась Голуб, бывший Дубовик, приехавший на побывку к своим приемным родителям и узнавший от них об Алексее.

Они встретились час назад, улизнули от пельменей Софьи Борисовны и теперь шагали вдвоем, спеша наговориться. Говорили и о том месяце шесть лет назад, и о нынешней их жизни. Алексей проникся великим уважением к другу-парашютисту, Михась, наоборот, люто завидовал Алексею. Люди, печатающиеся в газете, все казались ему или Тургеневыми, или Борисами Полевыми. Он видел недавно в «Комсомолке» маленькую заметку о каком-то молодом московском изобретателе за подписью А. Вершинина, но не поверил, что это Алексей. Во-первых, при чем тут Москва, если тот в Свердловске, а во-вторых, не верилось, чтобы довольно лопохухий Лешка с неманских плотов сумел так здорово написать… хотя рассказывать Лешка умел так, что даже вздорный Казик заслушивался.

– Кстати, о Казимире, – заговорил Алексей. – О нем есть кое-какие свежие сведения…

Михась вдруг встал как вкопанный и весело захохотал:

– Какие могут быть сведения, когда вот он сам идет! По той стороне. Собственной персоной. И курчавый такой же. Ну знаешь, это прямо как в кино! Мы словно сговорились все встретиться…

И он уже раздул легкие, чтобы рявкнуть приветствие. Алексей что есть мочи стукнул его между лопаток. Крик сорвался.

Алексей дернул Михася в ближайший дворик.

– Чего ты? – изумился Михась.

В нескольких словах Алексей обрисовал обстановку: самолет, ямочка, Станислав, раненый Айвенго… Михась таращил и без того круглые глаза. «Да не может быть. Хотя… Ах ты, корень зеленый! Ну и ну…»

И так далее. Алексей лихорадочно соображал, оглядываясь по сторонам. Они были рядом с домиком Мойсеновичей.

– Варфоломей!

В ответ на зов Алексея из-за сарайчика вылетела стрела с красным оперением. И воткнулась в забор. Следом появился стрелок.

Варька слегка испугался:

– Вы чего здесь крутитесь? Попали бы под стрелу! Я тренируюсь…

– Видишь? – показал ему Алексей на уходившего Шпилевского.

Вечер был светлый, видно было хорошо.

– Вот тебе тот тип с ямочкой на подбородке. Догоняй и следи за каждым шагом. Нам нельзя, он нас знает. А я галопом в синий домик.

– А мне что делать? – спросил Михась, застегивая форменный ремень.

– Тебе? Страхуй издали Варфоломея, мало ли что… Только чтобы не узнал тебя.

К дежурному отдела Алексей ворвался смерчем:

– Где Василий Кондратьевич? Или Юра?!

Старшина неспешно оглядел встрепанного юношу и осведомился в свою очередь:

– По какому делу и кто вы?

– Я Вершинин, брат секретаря райкома, они меня знают, а дело секунды не терпит! – закричал Алексей. Было не до скромности.

Дежурный еще раз покосился на него и взял телефонную трубку:

– Девушка, колхоз «Партизанская слава», председателя.

Через минуту он тем же уравновешенным тоном сообщил посетителю, что «товарищ подполковник и товарищ лейтенант в двадцать один ноль пять отбыли в районный центр».

Алексей перехватил «Победу» еще на въезде в поселок. Он бросился чуть ли не под фары и удостоился некоторых замечаний водителя. Но Василий Кондратьевич был милостивее. Выслушав Алексея прямо в машине, он сказал:

– Молодой человек, я начинаю думать о вас все лучше, и не исключено, что подножка с ксендзом исчезнет из моей памяти. Что ж, мальчики, действуйте. Лейтенант, машина в вашем распоряжении, а я пройдусь к себе пешком. Жду ваших сообщений. До двадцати трех еще полтора часа.

…Варфоломей не стал переходить на другую сторону улицы. Светло-серый костюм и так хорошо виднелся в сумерках. Варька видел, как человек чуть замедлил шаг около дома учительницы Леокадии Болеславовны, но только поправил шнурки на туфле и пошел дальше, в сторону сквера, где уже играла радиола, сзывая молодежь на танцы. Варька вспомнил глухие кусты вокруг площадки. Там любому легко исчезнуть из виду. А дальше крутой откос, луг и лес.

…Казимир заметил человека в палисаднике дома «тетушки». Тот даже не прятался, а сидел на завалинке и курил. В его задание и не входила маскировка, просто было приказано никого не впускать и не выпускать. Шпилевский этого не знал и сейчас напряженно раздумывал: «Случайность? Знакомый? Сосед? Но мне она до зарезу нужна».

Впереди играла музыка, шаркали подошвы, слышались голоса. Было удобное место для встречи, и он решил вызвать сюда Леокадию с помощью какого-нибудь мальчишки. Пока оглядывался, Варька подошел почти вплотную и при свете эстрадного фонаря рассмотрел гладко выбритое полнощекое лицо с раздвоенным ямочкой подбородком.

Казимир тоже заметил Варьку.

– Эй, стрелок! Танцевать тебе рано, а заработать на конфеты можешь. Учительница Могилевская знаешь, где живет?

– Ну, знаю, – процедил Варфоломей.

– Вот тебе рубль, сгоняй к ней, вызови сюда. Скажи – обязательно.

– А кто вызывает?

– Она догадается. Беги!

«Может, он и Леокадию собирается хлопнуть, как Айвенго, – заподозрил Варфоломей. – Она хоть и зануда, а все равно женщина. Ишь чего надумал!» Он никуда не пошел, а спрятался в кустах и продолжал наблюдение за типом в сером костюме. А тот вдруг поднялся со скамейки и оперся о перила площадки. Варфоломей отчетливо увидел, как он что-то сунул между тесными балясинами ограды. «Так, запомним. Наверное, не конфету ты туда положил».

А Казимир решил избавиться от одной из оставшихся пяти мин. Он рассудил, что четырех Леокадии будет достаточно для Красовщины. Оставить свою «визитную карточку» в самом людном месте поселка будет не лишнее. Даже если найдут, скоро он будет далеко отсюда. Спрячется хотя бы на хуторе Дударя.

…Михась проследил за Варькой вплоть до танцплощадки и здесь потерял его. Казимир сидел на скамейке, а парнишки не было видно. Ну, значит, где-то сам прячется. Он разглядывал Шпилевского и то узнавал в нем прежнего Казика, то сомневался… Вон какие плечи под тонким пиджаком. Это не жир изнеженного барчонка, а тугие мускулы. И лицо словно окаменело. Да, похоже, что этот человек прошел порядочную выучку.

Казимир поднялся. Он уловил ставший уже знакомым звук мотора коричневой «Победы». Прислушался. Сомнений не было: машина двигалась сюда. Вот уже отблески фар сверкнули между домами ближайшего переулка. Он шагнул в сторону кустов. И вдруг словно из-под земли вырос парнишка, посланный за Леокадией. Он бормотал:

– Она… она скоро… только…

Но Шпилевский уже все понял. «Ах ты, пионерчик вшивый!»

Понял и Варька, увидев зло блеснувшие глаза.

Варька кинулся спиной в кусты, перехватил стрелу, стараясь попасть прорезью на тетиву. Не успел. Фигура в сером костюме метнулась к нему. Варька выставил стрелу вперед как кинжал, но уже не увидел, что жестяной конус-наконечник воткнулся врагу в ладонь.

Казимир сжал ему шею сгибом локтя, а движением колена отшвырнул его в кусты.

И тут почувствовал железную хватку вокруг собственных запястий. «Уже!» – страшно мелькнуло в голове, и он подумал было об ампуле, но чей-то голос произнес:

– Ты чего с маленькими развоевался, Казик? Со мной попробуй!

О, Казимир помнил этот голос, даже годы не изменили его. Да, перед ним стоял Михась Дубовик, только не в брезентовой нищенской робе, а в солдатской форме. Как он тут оказался?! Однако первым этот вопрос задал Михась:

– Так что ты тут делаешь, Казик Шпилевский?

– Э-э… это, брат, в другой раз: сейчас жуть как спешу. Мальчишка этот в ногах путался.

– Не от них ли спешишь? – показал сержант глазами на приближающиеся три фигуры, по-прежнему сжимая его запястья.

Казимир боднул его головой в переносицу. Но, оказывается, Михась знал этот прием: десантников учат рукопашным схваткам не хуже, чем в разведшколах. Удар пришелся вскользь по скуле. Правда, правую руку Казимир все-таки освободил. Он попытался ею нанести удар, но помешала непонятная боль в ладони.

Михась успел перехватить и круто вывернуть Казимиру руку, так что хрустнуло в предплечье. Но тот вырвался и стремглав кинулся к откосу, клубком покатился в густой луговой туман. Харламов, Алексей и шофер «Победы» бросились следом. Оправившийся от удара Дубовик успел крикнуть им вслед: «Живым берите, правая у него вывихнута!»