Возрождение - Берг Кэрол. Страница 45

— Расскажи мне, что находится в восьми лигах от Загада, Малвер, — попросил я, подсаживаясь к огню и отрезая себе кусочек сочного каррока. — По всем направлениям.

Пустыни Азахстана не слишком гостеприимное место. Конечно, нам следует найти укрытие, и не только от суровой природы, но и от Хамрашей, и от Императора, которого они изберут. Я не представлял, где Александр мог бы быть в безопасности.

— Мы с капитаном уже говорили об этом. Мы точно не на севере от Загада. Если бы мы шли на север, вдоль дороги в Кафарну, или на запад, мы бы уже добрались до лугов и рек. Если бы мы двигались вдоль дороги, уводящей на восток, в Авенкар, мы бы оказались в центре Сриф-Полнара, но Сриф-Полнар не такой широкий, как то, что мы видим. Во всяком случае, мы вряд ли смогли бы пройти сквозь Загад, не заметив его… — Он с сомнением посмотрел на меня, словно спрашивая, мог ли я своей магией сотворить подобное.

— Нет. Конечно не могли.

Малвер положил на песок камень, обозначая им Загад, потом начертил кольцо вокруг него, обозначая расстояние, на которое мы могли уйти от крепости Хамрашей. Говоря о городах и дорогах, которые могут встретиться в пустыне, он обозначал их на своей карте.

— На юг от Загада отходит дорога в Манганар. В восьми лигах от города начинается Сриф-Балат, самая широкая полоса дюн в Азахстане. Если немного сдвинуться к западу, вы окажетесь в Мерат-Сале, Соляном Море. Там есть возвышения, две крепости Фонтези, охраняющие соль, и встречаются полосы вазиля. Мы можем быть либо здесь, либо здесь. — Он с сомнением потыкал пальцем в песок. — Сейчас лучше не ехать прямо к Фонтези. Они в родстве с Хамрашами. Дальше на запад начинаются скалы, ведущие к Сриф-Нею, это земли принца Александра, но оставаться в Сриф-Нее мне кажется неразумным. Я был там несколько раз, а капитан бывал там очень часто, и он тоже не думает, что туда стоит стремиться.

Хамраши станут обыскивать все земли Александра, понял я. Там не будет спасения. Пока Кирил не выведет из Загада всех, кто останется верен принцу, пока собственная армия Александра не выберется из Сузейна, принца никто не защитит.

— Может, мы оказались на востоке от дороги на Манганар?

— Вдоль дороги в восьми лигах от города находятся земли семьи лорда Кирила, Фозетов и других небольших Домов. — У каждого Дома были постройки в пустыне, этого требовала традиция. — Если мы забрались еще дальше на восток, значит мы в Сриф-Анаре, в опасных землях, где бродят духи. — Малвер быстро покосился на меня и тут же перевел взгляд на свою карту. — Так говорят. Такие же земли окружают Драфу. — Драфа была старинным разрушенным городом, построенным и погибшим задолго до того, как в сердце пустыни появился первый Император. — Если ехать точно на восток от Загада, окажешься на караванных тропах восточных провинций… — Он продолжал водить пальцем, отмечая для меня города и деревни, дороги, вазиль, срифы, полосы дюн, почти полностью лишенные жизни.

Я поблагодарил его за урок и особенно за жареную птицу. Она была восхитительна. Малвер прав, нам нельзя больше тут оставаться. Не имеет значения, где мы, здесь есть вода, значит сюда придут пастухи или путешественники, они расскажут всем, кого встретили посреди пустыни. Еще вчера я заготовил два прочных длинных деревца. Нужно сделать носилки для Александра. Мы будем двигаться очень медленно.

Как только Совари вернулся с водой, я сказал им, что немного осмотрюсь, а потом мы тронемся в путь. Они очень хотели расспросить меня, как я собираюсь осматриваться в полной темноте, но сдержали свое любопытство. Вместо этого они пообещали пока напоить и накормить принца, чтобы у него были силы для путешествия.

Я направился в сторону источника, ушел достаточно далеко, чтобы меня не было видно, и сел, прислонившись спиной к еще не остывшему камню. Я собирался превратиться в ночную птицу, чтобы оглядеть землю с высоты, но вдруг заметил в темноте какое-то движение. Я распластался на песке за камнем, ожидая увидеть газель или оленя пустыни, напуганного запахом человека или близостью хищника, однако из тьмы вышла высокая стройная фигура. Если бы здесь было немного светлее, ее платье сияло бы зеленым.

Я встал и подождал, пока она подойдет. Я хотел услышать то, что она пыталась сказать мне все эти дни. Кожу покалывало. Кто она такая, если может появляться и исчезать в толпе посреди дворца, узнавать меня в теле сокола, появляться из ниоткуда ночью в пустыне? Ее красота не была совершенной красотой Валлин, не была холодной и неуловимой прелестью моей жены Исанны. Больше всего эта женщина напоминала мне Элинор, ее красота была скорее красотой ее духа, а не тела. Она остановилась в нескольких шагах от меня, оглядела с головы до пят, потом улыбнулась так радостно, что потеплел ночной воздух пустыни.

— Ах, мой милый… — Ее голос ласкал мою душу, словно теплый ветер Эззарии. — Ты как всегда силен и прекрасен. — Еще шаг в мою сторону. Она провела пальцами по клейму на моей щеке. — А это, милый друг, всего лишь единственный след всех пережитых горестей.

Я упал на колени, не в силах вынести всю глубину страдания, заключенную в ее глазах.

— Госпожа, что вы хотите от меня? — Слезы покатились у меня по щекам. Опустошающее, поглощающее, давно забытое страдание… я не понимал, откуда оно пришло.

— Ты должен вспомнить, мой милый. Он тянется к тебе, думая, что ты забыл.

За моей спиной заблеял часту, голос этого шумного животного разрушил очарование ее мягкого голоса, прогнал изумрудное заклятие, которое она наложила на меня. Я вскочил на ноги, выхватывая меч, чтобы защитить ее. Меня едва не ослепил свет факела.

— Вот ты где! — произнес старческий голос. — Я знал, что мы найдем тебя у источника. Что я говорил, мальчик? — Шагах в двадцати от меня стоял старик, он держал за руку мальчика лет двенадцати-тринадцати. Волосы старика были совершенно седы и заплетены в две длинные косы, спускающиеся до пояса. Дерзиец, вне всякого сомнения. Хотя его лицо было покрыто сетью морщин, время не согнуло спину, не лишило рук силы. У старика был длинный слегка горбатый нос, в ушах болтались золотые кольца. Черные глаза сияли в свете факела, но по их движению я понял, что он либо очень плохо видит, либо не видит вообще. У него не было трости, с какой обычно ходят слепые, но он не выпускал руки мальчика.

— Он вовсе не у источника, Гаспар, — негромко возразил мальчик, словно желая, чтобы его слова услышал только старик. — До источника еще шагов пятьсот. — Мальчик был худенький и хрупкий, движения полны жизни и грации. Его длинные светлые волосы не были заплетены в косу, из одежды имелась только набедренная повязка, серебряные браслеты на руках и серебряные серьги в ушах. И мальчик и старик были босы.

Старик возмущенно засопел:

— Мальчишки! И кто только занимается их воспитанием! Я сказал, что из всего Сриф-Анара они выбрали именно Таине-Хет, а Квеб толкует мне о пяти сотнях шагов! — Часту у них за спиной тоже выразил свое неудовольствие.

Моя голова все еще была полна зеленой паутины заклинаний, искр полных любви слов, темных глаз, вместивших все страдания мира. Я едва замечал вновь пришедших.

— Госпожа… — Я повернулся к ней, но она вновь исчезла, я едва не зарыдал от огорчения.

— Мы не хотели прерывать твоей молитвы, господин, — почтительно произнес мальчик. — Но Гаспар очень спешил, он уверен, что твоему раненому другу угрожает опасность.

— Молитвы… нет, — рассеянно ответил я. Скорее приступа сумасшествия. Они ее не видели. Я вздрогнул. — Кто вы и кого ищите?

— Тебя и твоих спутников, — ответил старик. — Один из света и один из тьмы. Мы пришли, чтобы отвести вас в Драфу, где тебя подготовят к последней битве.

ГЛАВА 18

Драфа. Неужели боги могли считать это место своим убежищем? Здесь жарче и суше, чем во всей остальной пустыне. Святой город, сказал Гаспар, любимый город богов, которые успели состариться прежде, чем Атос поселился между звезд, богов, которые создали мир из песка, воды и огня.