Наследники (Путь в архипелаге) - Крапивин Владислав Петрович. Страница 42
В конце концов, разве не с этим тайным желанием каких-то перемен поехал он в Среднекамск к Михаилу?
«Не с этим! Ни с каким не с желанием! – рявкнул на себя Егор. И снисходительно, как бы со стороны, сказал себе: – Ну-ну… Егорушка. Не вертись, детка…» И с удивлением понял, что думает уже не о Курбаши, не о «таверне», а так… в себе самом копается. Ну и дела!..
Уроки прошли быстро, хотя и скучно. Разнообразие внесла лишь стычка Егора с Классной Розой по поводу пропущенного первого урока. «Ты, Петров, по-прежнему полагаешь, что тебе все позволено! Напрасно, голубчик. Не те времена…»
Он не понял, какие «не те времена», и забыл о разговоре. Его занимало другое в классе не было Ямщикова. Это почему-то слегка встревожило Егора. Он хотел даже заглянуть к второклассникам и спросить про Редактора у Ваньки, но… Да не то чтобы он опасался идти к этой нахальной мелкоте, а просто не хотелось. Облепят опять, прицепятся, как пиявки…
Дома снова на Егора навалились сомнения. И опять на минуту подумалось: «Может, вернуться?» Чтобы отвлечься (и заодно чтобы сказать спасибо за присланный снимок, а то как-то неловко), Егор позвонил Михаилу. Но с домашнего телефона женщина ответила, что Михаил Юрьевич в командировке и вернется завтра. Это неожиданно сильно огорчило Егора, и невеселых мыслей стало больше. Хуже всего была неизвестность: как теперь поведет себя Курбаши? Неужели будет тихо сидеть и бояться кошаковской кассеты?.. И Егор обрадовался, когда вдруг появился Валет. Хоть что-то прояснится!
Валет и раньше захаживал к Егору. Матери он нравился: изящный, вежливый.
– Валя! Какой ты молодец, что зашел. А то Горик второй день сидит и куксится… Горик, дай Вале папины тапочки…
В комнате Егора Валет полулег на тахту и сочувственно глянул на выжидающего Егора.
– Наколочка вышла, Котик. Не записывал ты исповедь нашего храброго шефа.
– Да? – машинально сказал Егор. И кажется, получилось ничего, спокойно и немного иронично.
– Да, мой хороший. Иначе как бы ты мог через день после того дать послушать «Викингов» Грибу?
Все ухнуло внутри у Егора. Холодно стало. Вот дубина кретиническая, как же не подумал об этом?! Теперь – хана.
И все же Кошак – он Кошак. В душе паника, а на лице пренебрежительная ухмылка. Повел плечом, достал из ящика плэйер, из другого – кассету (приметную, желтую, «Денон»), аккуратно вставил в маг… «Господи, зачем я это делаю? Чтобы оттянуть провал на полминуты? Или на чудо надеюсь? На какое?.. Может, мать что-то включит на кухне и пережжет пробки? Или на станции случится авария? Или… что?»
Он даванул кнопку перемотки, словно собираясь пустить пленку с начала. И смотрел на Валета спокойно и улыбчиво. Сейчас, мол, убедишься сам. А в мыслях металось отчаянное желание невозможного: «Ну пусть что-нибудь случится! Пусть!»
А что могло случиться? И Егор понял, что остается одно: в последний момент «нечаянно» махнуть рукой и сбить плэйер на пол. Чтобы маг улетел вон туда, к батарее, чтобы грохнулся о чугунные ребра изо всех сил. А то она, японская техника, говорят, такая: ею хоть гвозди забивай, а все равно поет… И к тому же сделать это надо натурально! Чтобы не заметил Валет умысла… Хотя, конечно, трудно представить, что кто-то будет нарочно расшибать маг фирмы «Сони»…
«Ну, а потом что? Принесут другой кассетник: «Давай, Кошачок, заводи…»
Егор неторопливо размотал провода динамиков. С сомнением взглянул на Валета:
– Или лучше наушники? Чтобы меньше шума. Запись не для всяких ушей… Держи.
Валет наушники не взял.
– Нет, Кошачок, я шефу обещал, что слушать не буду. Кто меньше знает, дольше живет. С вашими делами разбирайтесь сами…
– Как хочешь, – безразлично (очень безразлично!) сказал Егор. И почувствовал, будто с него сваливается подтаявшая ледяная корка. Он убрал магнитофон. Лениво объяснил:
– А Грибу я, кстати, давал «Черных мустангов». Ему что «Викинги», что «Мустанги», что «Сказки Венского леса». Сидел, чмокал: «О, кайф…»
Валет вежливо посмеялся. Егор сел рядом, зевнул:
– А с Курбаши мне чего разбираться? Мы друг другу все сказали.
– Он спрашивает: что ты хочешь за кассету? Если она есть…
Егор посмотрел на Валета: что, мол, вы с Курбаши совсем за идиота меня держите?
– Есть такой мультик: один глупый ежик всем свои колючки раздарил, и его тут же кошка съела. Как мышонка.
– Курбаши не съест, – веско сказал Валет. – Он если обещает, то железно.
– Может быть, – подумав, согласился Егор. – Но какая у меня будет жизнь? Даже эта сопля Копчик станет смотреть на меня как… на чурку городошную, которой краденого короля заменили. Помнишь, Позвонок рассказывал…
Валет нейтрально пожал плечами: есть, мол, в твоих словах некоторая логика. И сказал, светски меняя тему беседы:
– Кстати, Копчик Позвонка у меня откупил.
– Как это?
– Просто. За трояк. Мне Позвонок ни к чему, не тот кадр. А Копчик на него вид имеет.
– Какой? – с тревогой спросил Егор.
– А черт его знает. Я в чужие дела не суюсь.
Егор нервно предупредил:
– Передай Курбаши: если Копчик что-то все же задумал против Ямщиковых, я устрою радиопередачу для массового слушателя.
– Передам. Такая моя роль – дипкурьер между двумя несговорчивыми державами…
– Горик, иди сюда на минуту! – окликнула из коридора Алина Михаевна. И когда Егор вышел к ней, сказала: – Спроси у Вали, что он хочет. Чай с вареньем или кофе?
– Спрошу, – улыбнулся Егор. Пришел в комнату. Встал у двери. Валет сидел в небрежной позе. С безразличным лицом.
Егор прижал закрывшуюся дверь спиной и тихо сказал:
– Положи кассету на стол, Валет. Быстро. Убью…
Он был слабее высокого ловкого Валета, но сейчас преимущества оказались на его стороне: позиция у двери, ярость и понимание, что надо драться до самого отчаянного конца. Валет улыбнулся, развел руками и выложил кассету из кармана. Встал.
– Не эту, – сквозь зубы произнес Егор. – Ну…
Все так же улыбаясь, Валет вынул другую.
– Брось сюда. Мне в руки, – приказал Кошак. – Не шути, Валетик… – Он поймал кассету и убедился, что она та самая – с неприметным карандашным штрихом на желтой наклейке. Отошел от двери. С облегчением сказал, подражая Курбаши:
– Ай, нехорошо, Валет. Ай, неправильно, дорогой…
Улыбка у Валета стала тонкой, как у героев Дюма.
– Ты очень умен, Кошак. Лично мне жаль, что ты с нами поссорился. Тебя будет очень не хватать у нас в «таверне».
– И мне жаль, – почти искренне сказал Егор. – Но я не виноват, вы сами… А может, судьба… Мать хотела чай или кофе приготовить, но, по-моему, ты спешишь, Валет, не правда ли?
– Ты прав. Прощай, Кошачок.
– Адью, Валет.
Вот так по-джентльменски окончилась их беседа. И Егор остался один. Опять со своими путаными мыслями и сомнениями. Ощущение новой победы было непрочным, а страхи и колебания снова росли. «Может, вернуться? Сказать про все Курбаши?»
«Брось, Кошачок. Ты, как говорится, сжег все корабли…»
Мысли цепляются одна за другую. Проскочившее в них слово «сжег» напомнило о планах Копчика. Зачем он, гад, перекупил Позвонка? Вдруг все-таки решится поджечь мастерскую? Он такой – если шиза в извилину въедет, его и Курбаши не остановит.
«Так что же теперь? Может, и правда сжечь корабли? Все до одного? Окончательно?»
Мысль опять вильнула в сторону – оттолкнулась на этот раз от слова «корабли». Четырехмачтовое океанское судно неторопливо развернулось в аквамариновом просторе воды и неба и стало надвигаться на Егора многоэтажными парусами.