Полосатый жираф Алик - Крапивин Владислав Петрович. Страница 15
– Чего тебе от нас надо, Рыкко?! – закричал я. – Мы же тебя не трогали!
– Да! – крикнул и Голован. – Сидел бы дома и грел свое раздутое пузо!
– Какие хитрые! – загоготал Рыкко. – Столько всяких пакостей мне понаделали и думаете улизнуть безнаказанно? Фиг вам и еще две большие дули!.. Огонь!
И опять нас потрясло ударом. И снова Коптилкины карронады ответили на вражеский залп. На корабле Рыкко в щепки разлетелся носовой дракон. Коптилка обрадованно крикнул:
– Разворачивай свою калошу обратно, Рыкко! А то из нее получится дуршлаг! Поварешка с дырками!
Рыкко почему-то очень оскорбился.
– Если у меня калоша, значит, и у вас! Головастики безмозглые! Мой клипер в точности такой же, как ваш! Вот!.. – Во мраке побежали белые полоски и очертили корабельный контур.
Да, пиратский корабль был почти копией нашего. Только не из света, а из черноты.
Голован скрежетнул зубами:
– Вовка, я знаю! Он подобрал тот силуэт, который ты вырезал из черного неба. Мы про него забыли, а он… У, ворюга!
Рыкко понял, что мы догадались. И злорадствовал на своей палубе.
– Вот! Ха-ха! Не будете раскидывать по пространствам обрезки, козявки безмозглые!.. Вы вообще больше ничего не будете! Я вас уничтожу со страшной силой и на целую вечность!.. Огонь!
Ух как по нам шарахнуло!
Но и нам стрелять по врагу стало легче – Рыкко забыл убрать светлый контур. И снаряд Коптилки сделал в пиратском борту во-от такую дырищу навылет! Сквозь нее засветились звезды.
Однако Рыкко тут же заделал пробоины.
Мы лихорадочно старались укрепить вдоль борта магнитную броню. Но сделать ее сплошной было нельзя: она помешала бы нашим собственным пушкам. А отдельные броневые листы держались плохо. Окружить защитным полем паруса и мачты мы вообще не могли – тут же протеряли бы скорость и маневренность.
Я отодвинул от штурвала Миньку и сам взялся за рукояти – чтобы пойти зигзагами и ускользнуть от вражеских залпов. Хотел развернуться кормой к Рыкко, но в основание штурвальной стойки врезалось ядро. Щепки хлестанули меня по ногам. Штурвальное колесо поскакало по палубе. Локки и Аленка догнали, упали на него животами.
Я вцепился в порванные штуртросы.
– Голован, Доня, помогите! Останемся без управления!
Они подскочили. Я лихорадочно придумывал новое рулевое управление.
А Коптилка больше не стрелял. Он стоял, расставив ноги, и держался за подбородок.
– Коптилка, ты что?! Огонь!
А он:
– Подождите, я думаю…
Вражеское ядро снесло с него берет с шариком. Еще чуть-чуть и нечем было бы думать. Но он не шевельнулся.
– Коптилка!!!
И в этот миг раздался стр-рашный треск. Но не у нас! На корабле Рыкко полетели все мачты, и он мгновенно остался позади
– Ура! – гаркнул Коптилка и повернулся к нам. – Я придумал для него подводную скалу! То есть подкосмическую! Из такого же твердого пространства, как прижигательная линза!
Было ясно, что если Рыкко и догонит нас, то очень не скоро. Вероятнее всего – никогда!
Мы поздравляли Коптилку. Голован тут же придумал ему орден «За боевую находчивость» с мечами и лавровыми листьями. А наш артиллерист скромно улыбался и прилаживал на косматой голове новый берет. (Интересно, смог бы он приладить новую голову? Или это пришлось бы делать нам? И сумели бы мы?).
Потом Коптилка виновато вздохнул:
– Можно я пойду к себе, поиграю с Аликом? Я чего-то устал…
Конечно, ему разрешили. Герой Коптилка сделал свое дело. А остальные занялись ремонтом. Даже Веранда помогала Аленке заделывать дыры в парусине. Помашут руками – и нет прорехи…
Наконец клипер опять стал как новенький и мчался с прежней скоростью
Я ходил по мостику, Локки стоял у штурвала. Он хотя и малыш, но освоил это дело.
Остальные (кроме Веранды) сидели на желтой палубе и голосили под аккордеон:
Я подумал, что не будь здесь Аленки и Кириллки, пели бы не «спину». А еще подумал: «Что-то слишком хвастливая песня, не накликать бы снова беду…»
Но тут на мостик поднялся Голован.
– Капитан, убери-ка половину парусов. Звезда, у которой Планета Некусачих Собак, совсем недалеко.
Желтая планета
1.
Звезда была похожа на Солнце. Такая же ярко-желтая, лучистая и теплая. Вокруг нее летало несколько планет. Та, к которой Голован вывел корабль, из космоса тоже казалось желтой. Наверно, было на ней много пустынь. Хватало там, однако, и синей воды.
Мы несколько раз облетели планету по орбите. Нигде никаких следов цивилизации – ни городов, ни дорог, ни возделанных квадратами полей. Ни зарева огней на теневой стороне.
Были пески, бурые леса, серые и черные горы – вот и все… Но, может быть, собаки-то все-таки есть?
Мы решили опуститься в круглой бухте среди слоистых обрывистых берегов. С морем бухту соединял узкий проход. С высоты она казалась брошенной в песок фляжкой из синего стекла. Доня тут же придумал для бухты название: «Фляга Морского Бродяги».
У планеты были всякие свои энергетические поля, и они не очень-то помогали нам. Наоборот. Наши придумки и мысленные команды вблизи от поверхности стали действовать со скрипом, давали сбои. Я еле заставил паруса подняться к реям на гитовах и горденях.
Чтобы опуститься на воду мягко и плавно, мы включили под килем невесомость. Однако планетая сила тяжести оказалась сильнее, и мы плюхнулись так, что брызги выше мачт!
Но никто не пострадал.
Корабль закачался на воде, как обычный парусник, пришедший с океана.
Отдали якоря. Цепи прогрохотали так, что у обрывов отозвалось многократное эхо.
– Вот и все. Приехали, – сказал Голован. Кажется, слегка растерянно.
На палубе появилась Веранда. Оглянулась. Только сейчас я заметил, что глаза у нее синие, как морская вода.
– Ой! Настоящее море! Можно искупаться!
Она скинула на палубу сумку и платье, осталась в обвисшем зеленом купальнике.
– Не вздумай! – сказал я. – Незнакомая же планета!
– Пфы, – и Веранда вскочила на фальшборт.
– Вот сожрет тебя здешня акула, – пообещал ей в спину Коптилка. Веранда дернула костлявыми плечами. Сказала, как однажды про Рыкко:
– Подавится. – И бултых!
Мы полегли животами на планшир.
Плавала Веранда здорово. Несколько взмахов – и уже далеко от борта. Еще несколько – и опять рядом. Никто ее не сожрал. Подняла мокрое лицо:
– А вода настоящая, соленая! Пахнет как на Черном море!
Я бывал на Черном море, вода там пахнет по-всякому. Не всегда так, как надо бы. Но здесь-то чистота – сразу видно.
Я приказал:
– А ну, давай обратно! Бросьте ей штормтрап!
На этот раз Веранда послушалась. Выбралась – тощая, в облипшем купальнике – и принялась выжимать косы. Прямо на палубу.
Конечно, поведение Веранды было «вне всяких рамок» (как говорила когда-то завуч в нашей школе). Грубейшее нарушение корабельных порядков. Но что было делать с этой дурой? Объявить ей строгий выговор перед строем? («Пфы!»). Посадить под арест? Себе дороже. Опять будет столько сырости, что… ну ее.
К тому же, и все мы вскоре нарушили морскую дисциплину. Нельзя оставлять корабль без вахты, а мы оставили. Никому не хотелось дежурить на клипере, когда остальные отправятся на берег. Да и страшновато расставаться. И мы с Голованом решили: места пустынные, погода тихая, опасности для корабля вроде бы никакой. Рискнем.
Спустили желтую (как из некрашеного лакированого дерева) шлюпку и неумело – опыта никакого – погребли к берегу.
Вытащили шлюпку носом на узкий галечный пляж. Здесь пахло не только морской водой, но и водорослями, и нагретыми камнями. Запахи были… ну, просто земные. И вообще очень похоже на Землю. Не нужно было придумывать вокруг себя искусственный воздух, не нужно было делать под собой искусственную силу тяжести, как на астероидах и корабле. Все настоящее.