Семь фунтов брамсельного ветра - Крапивин Владислав Петрович. Страница 56
Двухэтажный клуб летчиков был полсотни лет назад построен на краю лётного поля, на которое приземлялись “кукурузники” местных линий и спортивные самолеты. Поле давно застроили, аэродром вынесли далеко за город, а клуб оказался почти в центре. Недалеко от нашей новой квартиры. И я решила: пойду.
Я надела все черное с блестками, отросшие волосы разделила на два хвоста, похожие на расплетенные косы, заколола их у “корня” блестящими, как бриллиантики, стекляшками, попросила у мамы лаковые туфельки – у нас был уже один размер. И даже наконец-то попробовала Лючкину косметику. Чуть-чуть, чтобы не намазаться чересчур – ведь опыта никакого!..
Было и правда весело. Я потанцевала и с Пнем, и с Мартиком (он очень даже ловкий был партнер!), и со Стаканчиком (который от неумения заплетал ногами), и с каким-то незнакомым восьмиклассником Борей, и даже с Булем. Музыка была вроде и разная, но вся с почти одинаковым ритмом, и танцевалось под нее одинаково. С каждым я оживленно болтала, но… думалось мне про Пашку. Хотя он, Пашка Капитанов, наверняка ни на какие дискотеки не ходил, поскольку считал это бездарной тратой времени.
Потом Лючка, я, Стаканчик и Мартик ели в буфете мороженое. И было хорошо. Но… видимо, такая уж я уродилась (Илья говорит: “Карма такая”), что всегда со мной происшествия.
Когда шли из буфета в зал, я увидела, как у выхода несколько ребят скандалят с охранником. Они были без верхней одежды, но хотели выйти на улицу – видимо не надолго, покурить (погода была мягкая, всего минус пять). Охранник не выпускал. Судя по всему, это был милиционер вневедомственной охраны, поставленный, “чтобы чего-нибудь не вышло”. В берете, при дубинке и рации. Загородил собою дверь и повторял:
– Не положено. Спрашивайте учителей.
Он был на первый взгляд ничего парень, даже симпатичный, однако службу соблюдал нерушимо:
– У меня приказ. Спрашивайте учителей.
– Чего спрашивать-то? – сказал восьмиклассник Боря, с которым я недавно танцевала. – “Марь Петровна, можно пойти подымить”?
Охранник добродушно посоветовал:
– Дымить идите в туалет. Там тепло и уютно.
– Там стоит такой же мент с дубинкой и всех, кто с сигаретами, гоняет, – объяснил кучерявый тощий парнишка.
Охранник не обиделся на “мента”. Объяснил прежним тоном:
– Тогда потерпите. Никотин вреден…
– Это мы сами решим, – сказал кучерявый и хотел шагнуть в дверь мимо милиционера. Тот загородил проход рукой и ногой. Проговорил уже без добродушия:
– Но-но. Без шуточек.
– А что будет? – спросил восьмиклассник Боря.
– Будет неподчинение сотруднику охраны общественного порядка…
– Который при исполнении , – добавила я. Он глянул с любопытством.
– Вот именно.
Я понимала, что в общем-то он прав. Или по крайней мере – не виноват. Его поставили, дали приказ, он выполняет. Тем более, что никотин действительно вреден и без курток на улице можно простудиться. А стоять ему здесь неохота, но служба. Вполне интеллигентного вида паренек, даже, может быть, заочник юридического института… И все же внутри у меня стало закипать. Потому что слишком уж уверенно отшивал он ребят. С полным сознанием силы. С полным сознанием права не пускать .
– Интересно знать, что вы здесь исполняете ? – очень вежливо сказала я. – И вообще зачем вы здесь? Кажется, здесь школьный праздник, а не День работников охраны общественного порядка.
– Но порядок-то этот кто-то должен охранять. Если сейчас на ваш праздник явятся пьяные дебилы или накурившиеся наркоманы, что тогда?
Я сказала, что дебилов и наркоманов пока не видно. И если ребят надо сейчас от кого-то охранять, то от милиции, которая смотрит на обычных школьников, как на малолетних преступников.
– А вы ведите себя, как обычные школьники. Кому надо домой, одевайтесь – и пожалуйста. Только обратно пускать никого не велено.
– Дискотека строгого режима…
– А про это – с учителями. Вот кстати и они… Подтвердите, пожалуйста, вашим детям, что именно педагоги запретили выпускать на улицу раздетых детей…
– И впускать внутрь одетых, – добавила я. Потому что рядом оказалась ни кто-нибудь, а наша ненаглядная завуч Инна Семеновна. А рядом с ней незнакомая дама, видимо, из двенадцатой школы.
Инна мельком глянула на меня и, конечно же, сразу во всем разобралась (при ее-то педагогическом опыте!). Благосклонно кивнула охраннику.
– Это всем известная Евгения Мезенцева, не обращайте внимания. У нее патологическая склонность к скандалам.
Охранник глянул с интересом. На завуча и на меня.
– А никакого скандала не было. Мы только обменялись мнениями.
Надо же, заступник!
– Сейчас будет, – сказала я с холодом в желудке. – Потому что я собираюсь высказаться до конца. Про вас. Как вы надоели. На улицах вы всюду, на каждом перекрестке – парами и тройками. И на каждом шагу. С дубинами и пистолетами. Как в оккупированном городе. А кругом воровство, грабежи и людей убивают каждый день. Потому что воевать вы можете только с ребятишками. В основном с невиноватыми…
– Мезенцева, марш домой! – стальным голосом приказала Инна Семеновна. – Завтра я скажу Олимпиаде Андриановне, что у тебя снижена оценка по поведению за третью четверть.
– Насчет оценок решает педсовет, – напомнила я. – Вам придется вызвать меня туда. И там я повторю, что сказала здесь. До свидания …
И пошла я в гардероб.
Люки и Стаканчика не было видно. Кажется они ушли в зал раньше меня и скандала не видели. И слава Богу! А то вмешались бы конечно, и была бы перепалка тройного масштаба…
Зато на улице меня догнал… Пень. То есть Левка Дубов.
– Мезенцева, можно я тебя провожу?
– А зачем?
– Ну… так.
– Дубов, – сурово сказала я, потому что внутри у меня все еще сердито булькало. – Проводи, если хочешь. Но я люблю ясность и хочу сказать сразу: шансов у тебя никаких. Как в старой песне: “Я на свадьбу тебя приглашу, а на большее ты не рассчитывай…”
– Женька, да ты чего… – забормотал он. – Я же… ну, просто. Мы же одноклассники…
Мне вдруг стало противно. Из-за себя. Вот дура-то! Парнишка к тебе по-хорошему, а ты… как с тем охранником!
– Пе… Лева, извини. Просто я перекипела. Сцепилась там у выхода с одним…
– Да я знаю! Я же рядом был!.. Правильно ты… Только как ты теперь будешь писать сочинение?
– Какое?
– Ну, про дискотеку! Олимпиада же говорила на прошлом уроке, позавчера…
– Позавчера я в школу не ходила, горло болело… – Это была правда. А Лючка-то почему ничего про сочинение не сказала? И Стаканчик! Забыли растяпы…
– Пять Колец распорядилась: кто пойдет на дискотеку, через неделю сдаст сочинение на тему “Наш праздник”… Делов-то! Две странички написать… Только что теперь напишешь ты ?
– А ничего! Скажу, что не знала про задание. Пусть ставит двойку…
– Есть ведь еще выход – реферат…
– Какой реферат?
– Ну, ты даешь! В полном отрубе от классных дел… В тот же день географ предложил: кто хочет, пусть возьмется за реферат на любую географическую тему. Говорит: “Заработаете пятерку за реферат, гарантирую пятерку за год, даже спрашивать не буду до самого лета”… Ну, все заныли: сочинение, да еще реферат какой-то, двужильные, что ли? А он говорит: “Кто притмется за географическую тему, того от сочинения освободят, я уговорю”. В том смысле, что зачет по русскому пусть Липа ставит, прочитавши эту рефератную писанину… Только там ведь надо писать обалденно, целую тетрадку…
– Кто-нибудь согласился?
– Ласковый Май, конечно. Еще Анка Шипицына и Вовочка… Потому, что в русском он ни в дугу, хотя и стихи сочиняет, а реферат можно клепать на компьютере. Там программа сама проверяет ошибки.
– Ох уж, она проверяет, – вспомнила я нашего домашнего грамотея с программой “Word”…
На следующий день я уточнила у Дмитрия Витальевича насчет реферата. Он все подтвердил. И насчет годовой оценки, и насчет того, что можно брать любую тему.