Семь фунтов брамсельного ветра - Крапивин Владислав Петрович. Страница 78
– Насколько я понял, насовсем.
– Как насовсем?! – я запнулась на ровном месте.
– Ну, так… – Игорь вдруг засмущался похоже на Томчика, когда тот готовил какое-нибудь откровенное признание. – Видишь ли, он сказал: “Всяких бестолковых мучач нельзя оставлять без присмотра…” Я, правда, не понял, о чем это…
Все он, конечно, понял! И видел, что я это знаю. И виновато сморщил нос – опять же похоже на Томчика. И сказал:
– Мы с ним долго говорили. Весь вечер и полночи… Иногда ведь бывает так: только-только познакомился с человеком, а кажется, что давным-давно.
Я знала, что так бывает. Помнила свое знакомство с Пашкой! Но эта мысль была мимолетной, потому что прыгал в голове отчаянный, радостно-недоверчивый вопрос:
– А с кем он жить-то будет? Вернутся родители?
– Он сказал, что с бабкой… Говорит: “Она, конечно, не сахар, но я-то с ней ладить умею”… Правда, пока она оказалась в деревне. Вернется на той неделе…
“Этого не может быть!.. Или… все-таки может?”
– Разве его бабушка здесь?! Не уехала с ними?!
– Нет. Не тот характер…
– А я ничего не знала! Бестолочь, не мог даже сказать!..
Кажется, я слишком шумно говорила, на нас оглядывались. Томчик Игоря и меня аккуратно потянул за рукава – в сторону от остановки. И там скучным голосом сказал:
– Ты даже глобус забыла на скамейке… На.
– Ой, правда… Спасибо, Томичек.
Он не ответил. Смотрел мимо меня и отдувал пролетающий у лица тополиный пух. Ветер, который гнал его, был довольно сильный, но теплый и ровный.
“Брамсельный ветер…”
Волосы двух похожих мальчишек струились по ветру, как светлые водоросли в быстром потоке.
– Ты и монетку забыла, – сказал Игорь. – Вот, возьми. Потом обменяешься с Пашкой на “Перси Дугласа”… – он снова держал “Сэнчери” на ладони.
Я аккуратно согнула его пальцы.
– Оставь. Сам обменяешься. Или сами решите, какая кому…
Он все понял.
– Правда? Спасибо…
Томчик смотрел странно: вроде бы и одобрял, но с печалью. Что за грусть, чем он недоволен? Ведь сразу видно, что за человек Игорь Карцев! Ведь и похож даже. Как брат!..
– Вон идет трамвай… – прежним невеселым тоном сообщил Томчик.
Чтобы встряхнуть его, я бодро сказала:
– Жаль, что нет с тобой револьвера. А то дал бы сейчас радостный салют.
Он впечатал в меня полный горького упрека взгляд:
– Какая радость? Ты же все равно уедешь!
– Кто? Я?!
“Мамочка, ты ведь простишь меня, да? Я отвратительная взбаломошная девчонка! Я не умею отвечать за свои обещания. Эгоистка! Я… да знаю, знаю, кто я такая!.. Но…”
Но что делать, если недавно расколотая на куски жизнь вдруг склеивается, как разбитая ваза в фильме, который пустили наоборот! Словно под взмахами волшебного крыла! И нет в этой склейке ни единой щелочки для прекрасного, чудесного, удивительного, но ненужного сейчас города Санкт-Петербурга! А есть солнце, весело орущие воробьи и полный тополиного пуха ветер…
5 сентября 2000 г. – 4 февраля 2003 г