Сказки о рыбаках и рыбках - Крапивин Владислав Петрович. Страница 33
Юр-Танка быстро оглянулся на Валентина:
– Это чука! Значит, они и здесь водятся! Как у нас! Значит, где-то есть канал…
Сердце у Валентина все еще бухало от неожиданности. «Какой канал?» – хотел спросить он, чтобы спокойной интонацией унять это буханье. Но чука вдруг зачиркал, защебетал, и Юр-Танка ответил ему на том же птичьем языке. И объяснил:
– Он здоровается. Говорит: «Не пугайтесь»…
– Ну, не так уж мы и перепугались, – неловко хмыкнул Валентин.
– Ага… Чуки, они хорошие. Только они людей стесняются, особенно взрослых… Но этот все же не такой боязливый, он раньше в доме жил.
Чука вдруг заговорил голоском простуженного старичка лилипута, причем лилипута иностранца, который с трудом подбирает русские слова:
– Я… видите ли… потому что я дымовой…
– Домовой? – вежливо удивился Валентин.
– Дымовой… Домовые живут в подпольях… а я в трубе. В печной…
– Как же ты… как же вы там не поджарились? – озабоченно поинтересовался Валентин. Было в самом деле интересно.
– Я… видите ли… так… Если огонь, я на крышу. А потом опять домой… Иногда припекало. Да… – И чука опять защебетал и зачирикал. Юр-Танка объяснил:
– Он говорит, что там было хорошо, тепло. Только тесно. И он ушел, построил себе дом на краю болота.
«А запах остался», – подумал Валентин. От чуки пахло подпаленной шерстью.
– Ну и как новое жилище? – поддержал беседу Валентин.
Чука-дымовой опять выдал птичью трескотню, а Юр-Танка перевел:
– Домик ничего, удобный. Только шкыдлы надоедают, приходится воевать. Вот и сейчас я… то есть он уморил одну. И тащит подальше в трясину.
Чука завозился и выволок из кустов за черный хвост громадную крысу. Вернее, животное, похожее на крысу. Величиной с таксу. На острой морде топорщились толстые, как шипы, усы. В продолговатых, словно у человека, остекленевших глазах блестела луна. Лапы были скрючены. Задние – длинные, суставчатые, а передние – совсем крошечные. Как у кенгуру. У передних лапок были растопыренные ладошки, похожие на обезьяньи.
Валентина передернуло. Юр-Танка брезгливо отскочил. Чука бросил добычу, отдышался и гибкой маленькой рукой провел над глазами. Так люди вытирают взмокший лоб.
– Тя… желая…
Чука щебетнул еще что-то на прощанье и полез в кусты. И уже оттуда, из косматых веток, прочирикал длинную фразу.
– Ой… он сказал, что скоро рыбка под землей превратится в золотую монетку. И монетка принесет счастье тому, кто найдет…
«А кто найдет?» – грустно подумал Валентин. Сказал, однако, другое:
– Откуда он узнал про рыбку-то?
– Чуки многое знают…
– Ладно, пойдем, князь… – Валентину было почему-то грустно.
– Пойдемте, – отозвался Юр-Танка, чуть шевельнулся, но не сделал ни шага. Смотрел на трясину, где в блюдцах воды горели лунные блики. Валентин вдруг сказал – просто так, неизвестно отчего:
– Князь, а если солнечную рыбку можно поймать, то, наверно, можно и лунную? А?
Юр-Танка не удивился. Ответил как про самое обыкновенное:
– Это запросто. В тыщу раз проще, чем солнечную. У нас многие пацаны ловят… Но только непонятно, что с ними, с «луняшками», делать.
– Не волшебные?
– Они вроде бы волшебные. Но никто не знает, как это волшебство у них открыть. Одного желания мало. То ли заклинание какое-то нужно, то ли еще что-то… В общем, как диск…
– Какой диск?
– Ну, компьютерный. Программы на нем есть, а без дисплея не прочитаешь… Их, этих рыбок, зовут еще «календарики»…
– Почему?
– Лунные календарики… Говорят, если знаешь нужные слова, можно перенестись назад во времени. На столько лунных месяцев, сколько раз рыбку перевернешь перед этим.
– Сказка, наверно…
– Солнечная рыбка ведь не сказка. Может, и эта… Но никто волшебных слов не знает.
– А… рыбку при этом, при переходе назад, тоже требуется загубить?
– Конечно, – со вздохом сказал Юр-Танка.
– Ну, тогда, пожалуй, и хорошо, что никто не знает заклинания.
– Пожалуй…
Юр-Танка вдруг нагнулся, дернул на сандалиях ремешки, дрыгнул ногами – сбросил обувку в траву. И пошел вперед, прямо в болото.
– Куда ты? – всполошился Валентин.
– Сейчас…
Юр-Танка через осоку пробрался к болотной жиже, сразу увяз там выше колен. Пальцами разогнал перед собой ряску, постоял нагнувшись. И вдруг быстро хлопнул по воде ладонями. Засмеялся и стал выбираться назад, выдергивая измазанные ноги.
Подошел к Валентину, открыл перед ним ладошки. В них трепыхалась блестящая, похожая на новенький полтинник рыбешка.
– Ух ты! – изумился и почему-то обрадовался Валентин.
– Возьмите себе, – шепотом сказал Юр-Танка.
– А… зачем?
– Ну, просто так. На память…
– Спасибо… Но что я с ней буду делать?
– Дома можете в любой банке держать, если аквариума нет. А можно с собой носить в платке. Она сутки без воды спокойно дышит, как солнечная…
Валентин взял «луняшку». Она щекочуще трепыхалась в пальцах – круглая, серебряная, с черной точкой-глазом, с полупрозрачными крылышками хвоста и плавников. Хорошо, что в кармане оказался чистый, ни разу не вынутый платок. Валентин завернул рыбку, вдвинул плоский сверточек в карман осторожно – не раздавить бы. И они пошли к дому.
Юр-Танка шагал впереди, хлопая снятыми сандалиями то по коленкам, то друг о друга. Потому что не надевать же их на перемазанные ступни. Дом был уже недалеко, и в это время в полоске кустов – последней на пути – сильно зашумело: кто-то ломился навстречу. Юр-Танка замер, Валентин тоже. Опять чука? Но из ольховника выкатился Сопливик.
Встал, дыша часто и виновато.
– Ты чего? – Валентин ощутил вдруг сильный толчок досады. И злость на липучего Сопливика. – Зачем ты за нами ш… шастаешь? – Он чуть не сказал «шпионишь».
Сопливик ощетиненно приподнял плечи и проговорил сумрачно, уже без виноватости:
– Я не шастаю за вами… Но там Илюшка плачет. Тихо, но без остановки. Я спрашиваю: ты чего, а он… не говорит, а только вздрагивает весь…
Обогнав ребят, Валентин кинулся к дому. Подтянулся на нижней ступеньке, забрался на лестницу. Стал подниматься, спохватился, помог забраться ребятам – сами-то не сумели бы, высоко. Втроем они вскарабкались до окна, перелезли через подоконник. Бросились к двери. Но… или они ошиблись лестницей, или опять началась чертовщина. За дверью была не комната с ребятами, а длинный, освещенный тусклыми лампочками коридор. Он плавно закруглялся, словно внутри громадного циклотрона. Валентин секунды две постоял остолбенело, потом бросился вперед. Юр-Танка и Сопливик – за ним. По пути они распахивали все двери по сторонам коридора. Но за дверьми было темно, пыльно и пусто. Потом на дороге оказался широкий люк. Прямо посреди пола. Открытый. Вниз вела винтовая деревянная лестница. Ступени завизжали под ногами. Внизу был квадратный вестибюль – опять с голыми пыльными лампочками и чьим-то бюстом в углу. Темнело несколько обитых клеенкой дверей. Валентин дернул ближнюю и… увидел гостиную с ребятами. Теперь она была освещена лампой с зеленым абажуром. Некогда было удивляться. Главное – что с Илюшкой?.. Но он уже спал, съежившись на узкой диванной спинке. И другие ребята спали. Никого, кроме Сопливика, не потревожили недавние Илюшкины слезы. От этих слез он все еще всхлипывал и подрагивал во сне. В ресницах блестели капли, и не успела высохнуть размазанная по щекам влага.
Валентин стянул с себя куртку, накрыл ею Илюшку от пяток до взъерошенного затылка. А что он мог еще сделать?