Полотно темных душ - Бергстром Элейн. Страница 8

Такая уверенность была приятна – да. Но все стремились завладеть этим Полотном, оно манило всех. Вар готов убить за него. Если я захочу сохранить его – и сохранить свою жизнь, – мне придется рисковать. Нельзя показывать Полотно всем. Нужно быть хитрее, подумала я, нужно спрятать его под плащом, пока я не окажусь достаточно далеко от Вара и его ярости. Я заворачивала Полотно в кусок льна, когда услышала шаги за дверью. Я вскочила и ахнула, увидев, кто стоит на пороге.

В солнечном свете я разглядела Ивара и одного из монахов. Монах вошел в захламленную кладовую, его серая фигура заполнила весь дверной проем. Он двинулся ко мне, а Ивар отошел от двери, привлеченный каким-то шумом наверху. Монах вытянул руку и властно произнес:

– Дай мне Полотно.

– Оно – мое, – сказала я и, плотно прижимая ткань к груди, отступила назад. Монах приблизился еще на шаг.

– Ты не понимаешь того зла, что заключает в себе вещь, которую ты взяла, – продолжал он, говоря как любящий терпеливый отец с капризным ребенком. – Оно должно вернуться в часовню до заката, иначе его сила уничтожит тебя.

Я двинулась вправо – он за мной. Я отпрыгнула влево, но он снова оказался между мной и дверью. Он был так стар, что я могла просто повалить его, но даже в том помешательстве, что овладело мной, я не хотела причинять вреда старику. Я метнулась в одну сторону, резко кинулась в другую.

Как старик мог двигаться столь быстро? Как его руки могли оставаться столь сильны? Его пальцы впились мне в талию. Я чувствовала, что Полотно падает из рук, пыталась удержать его. Внезапно раздался глухой звук удара, и старик, выпустив меня, рухнул на пол. Я чуть не упала, ткнулась лицом в скомканное Полотно, которое продолжала сжимать пальцами. Густой аромат ткани обдал меня, Полотно источало одурманивающий запах фимиама. Я с усилием поднялась на колени, подняла глаза.

Надо мной возвышался Вар, у его ног растянулся мертвый монах. Может быть, старик и не хотел причинять мне зла, но Вар не задумывался.

Отчаяние. Все мои прекрасные планы рухнули. Теперь я не смогу скрыться от Вара. Никогда.

Если только. Если только…

Эти слова сами по себе возникли в голове, настойчивые, как аромат Полотна, – оно подсказывало, что мне нужно сделать. Теперь, когда я пишу эти строки, я понимаю, что сама не смогла бы додуматься до этого. Опираясь неверной рукой на один из ящиков, чтобы подняться, я вдруг наткнулась на ручку тяжелой чугунной сковороды. Я спрятала ее за спиной. – Вар угрожающе надвигался на меня.

– Лейт, любовь моя, послушай. Посмотри на Полотно, которое у тебя в руках. Оно принесет удачу. Продав его, мы добьемся всего, за что боролись вместе столько лет.

Вар знал цену вещам. – я помнила, что его рассудительность была одной из причин, почему я вышла за него. И все же, взглянув вновь на чудесную ткань, я чувствовала, что не могу позволить продать это сокровище. Я даже не могла допустить, что мне придется расстаться с ним, несмотря на его волнующую роскошь или из-за нее. Мое смятение, должно быть, было столь очевидно, что он опустился передо мной на колени.

– Отдай его мне. Ты не сможешь сохранить его.

Его руки медленно опустились на Полотно. Когда пальцы дотронулись до ткани – этого сокровища, которое я считала только своим, воспоминания многих лет, прожитых с мужем, которые я старательно до этого отгоняла, пыталась забыть, вновь ожили, приведя меня в ярость, придав такую силу, о которой я и не подозревала. Взмахнув тяжелой сковородой, я с размаху опустила ее ему на голову. Он упал. Я ударила еще раз и еще. Потом, отшвырнув сковородку, я принялась колотить его кулаками, пока совершенно не выдохлась. Он был ранен, но все еще жив. Когда я взглянула ему в лицо, его веки дрогнули, он приоткрыл глаза.

Он будет преследовать меня, если я не убью его.

Я вытащила из корзины позади один из серебряных кинжалов. И только тут осознала, что руки мои в крови, что это мой муж распростерся у моих ног, а рядом с ним лежит тело мертвого монаха. Я никогда не была способна убить человека, но теперь мои горячие окровавленные руки были готовы вонзать кинжал в мужа и беспомощного монаха.

С воплем отчаяния и ужаса я подхватила Полотно, не выпуская ножа, и ринулась к открытой двери. Как только я оказалась у выхода, снаружи появился Ивар – он опирался о косяк, из плеча торчал один из кинжалов Вара.

– Подожди! Выслушай меня! – умоляюще, но громко воскликнул он.

Я со злобой смотрела на него. Я убью его, если он вынудит меня на это. Вар и монах больше не могли помешать мне – но этот человек осмеливается останавливать меня. Мой рассудок теперь был полностью во власти Полотна. Ничто и никто теперь не помешает мне обладать им.

Но Ивар не пытался звать на помощь. Наоборот, он зашел внутрь и прислонился к стене. Его лицо, посеревшее от боли, обратилось ко мне, и на нем было лишь участие и понимание.

– Если ты не вернешь Полотно в часовню, тогда унеси его из этой страны. Отправляйся в Гхенну, пока не взошла луна. Темные священники смогут справиться с этим злом.

– Я с радостью покину Тепест, – ответила я, и в голосе моем не было и следа сожаления, нож оставался холоден в крепкой руке.

– Маэв, – прошептал он.

Я подумала о женщине и той силе, что почувствовала в ней, и теперь внимательно слушала его слова.

– Она могла сказать… – Он осекся, заговорил о другом: – Уходи отсюда не по дороге. На другом берегу реки, у брода увидишь тропинку, уходящую на запад. Она ведет к подземным ходам, через которые можно покинуть Тепест. Правый ход приведет тебя в Гхенну, левый – в Марковию. Иди куда хочешь, но уходи.

– Убей его, – снова зашептало мне что-то. – Убей его, а то он будет преследовать тебя.

Этот беззвучный голос был ласковым, мелодичным и завораживающим. Хотя Ивар не причинил мне вреда и вряд ли мог преследовать в таком состоянии, я была готова подчиниться этому голосу. Но когда я уже занесла нож для последнего, смертельного удара, моя воля все же остановила поднятую руку. Не знаю, как долго я стояла с занесенным кинжалом, охваченная ужасом от того, что должна совершить несмотря ни на что. Знаю лишь, что мое оцепенение прервал глухой стон позади. Я обернулась и увидела, что Вар уже приподнялся на руках, встал на колени и теперь ищет опору, чтобы встать. Хотя лицо его было окровавлено и искажено болью, в глазах я видела злобу и удивление. Я невольно сделала шаг назад и на мгновение расслабила пальцы, сжимавшие Полотно. Прежде чем я успела повернуться и выбежать из кладовки, Полотно успело показать собственную ужасающую силу.

Раздуваемое непонятно откуда взявшимся внутренним ветром, оно вырвалось из моих рук и полетело по комнате. Я вцепилась в край ткани, но она расправилась и накрыла Вара. Когда Полотно упало на него, он выкрикнул мое имя, и его голос был непонятно глухим и печальным, как будто он звал меня, падая в бездонный колодец. Я слишком поздно смогла сдернуть Полотно. Под ним оказались старые доски, но Вар – муж, советчик, друг – исчез.

Наверное, я вскрикнула – не помню. Казалось, Полотно почувствовало мое внезапное отвращение к нему, и его тонкие складки взвились вверх, пытаясь теперь накрыть меня. Я с усилием тянула ткань к себе, цеплялась за нее, мяла, пока наконец в ладони не оказался маленький сверкающий комок. Уверенная, что Полотно попытается выскользнуть снова, я сняла свой кожаный пояс и плотно связала им складки Полотна в середине. И только тогда я впервые смогла трезво взглянуть на это похищенное сокровище.

Ужас последних минут совершило со мной проклятие этого Полотна. Это заклинание, колдовство лишило меня рассудка, когда я впервые увидела ткань в часовне.

Именно это и сказал Ивар. Полотно не только привлекало зло, оно усиливало малейшие проявления зла, превращая незначительный проступок в некое темное и роковое преступление. Оно использовало жадность Вара, сделав его вором. А я? Полотно воспользовалось горькими воспоминаниями о браке, чтобы сделать из меня убийцу! Я чувствовала, что Полотно излучает лживое успокаивающее тепло, прося развязать его, расправить, чтобы оно могло вернуть свою темную искушающую силу. Но теперь ему не удастся провести меня. Не на этот раз. Не имеет значения, какие мысли теперь станут приходить мне в голову, с этой минуты и до конца дня я должна помнить постоянно, что Полотно нужно возвратить в единственное надежное место – в часовню.