Мой отец — Лаврентий Берия - Берия Серго Лаврентьевич. Страница 44

Нельзя сказать, что доктрина эта не верна в принципе. Так ведь потом и воевали. И неплохо, как известно. А сколь приемлема была она тогда — вопрос. Постфактум можно рассуждать и так: будь у нас обычная оборона, не рассчитанная на эти контрудары, потери, возможно, были бы меньшими, да и немцы продвигались бы медленнее. Кто знает… Во всяком случае, можно утверждать, что доктрина встречных ударов оказалась неотработанной и для командного состава той поры неприемлемой.

Наша армия была, к сожалению, не готова к мобильной войне с широким взаимодействием танковых соединений с авиацией, с фланговыми прорывами, окружением войск и т. д. Все это, кстати, проявилось еще в финскую войну. Многое до июня сорок первого удалось изменить, но полностью подготовить войска к современной войне все же не удалось. Хотя, повторяю, руководство армии в лице Тимошенко и Жукова сделало немало.

Полагаю, война с Финляндией, о которой почти ничего не известно и по сей день, имеет самое прямое отношение к теме. Именно после нее началась коренная перестройка в Красной Армии.

Из официальных источников:

Итог той «войны незнаменитой» — 53522 убитых советских солдата и офицера, 163772 раненых, свыше 12 тысяч обмороженных, 16208 пропавших без вести, более пяти тысяч пленных. Советские исторические источники утверждают, что столь же серьезный урон понесли советские войска и в боевой технике. Фронтовая авиация лишилась 540 машин, только 7-я армия при прорыве главной полосы линии Маннергейма потеряла 1244 танка.

Потери финской стороны по западным данным составили почти 20 тысяч убитыми, свыше 40 тысяч ранеными и 3273 человека пропали без вести. В советский плен попало немногим более тысячи финских солдат и офицеров. После подписания мирного договора все они возвратились на родину.

Как стало известно лишь недавно, в Финляндии находится по меньшей мере 76 братских захоронений советских военнопленных, погибших в финских лагерях с конца 1939 года.

Территориальные претензии Финляндии Советский Союз предъявил 31 октября 1939 года. Как известно, наши соседи возвели вдоль границы, проходящей по Карельскому перешейку, всего в тридцати с лишним километрах от Ленинграда, систему мощных укреплений, известную как линия Маннергейма. Советское правительство потребовало провести демилитаризацию приграничных районов и переноса границы на 70 километров от Ленинграда, ликвидации военно-морских баз вблизи наших границ в обмен на значительные территориальные уступки. Территорию в 2700 квадратных километров вблизи Ленинграда предлагалось обменять на 5500 квадратных километров в Карелии. Переговоры проходили трудно и желанного результата не дали.

29 ноября, воспользовавшись пограничным инцидентом, Советский Союз расторг договор о ненападении с Финляндией и на следующий же день крупные силы советских войск перешли границу. Против Финляндии была развернута армия в 450 тысяч человек, тысячу танков, 1700 орудий, 800 самолетов.

Лишь в конце февраля советским войскам удалось прорвать оборону противника и овладеть Выборгом. Только под Раатеен Портти финскими войсками были разбиты две дивизии Красной Армии. Такая же участь постигла и переброшенную из-под Житомира 44-ю «украинскую» дивизию. Пирровой победой назовут много лет спустя наши историки подписанный 12 марта 1940 года мирный договор между СССР и Финляндией, по которому граница севернее Ленинграда отодвигалась за Выборг.

Любопытен, на мой взгляд, один документ, процитированный советской прессой несколько лет назад. Строго говоря, документом его можно назвать лишь условно, учитывая то немаловажное обстоятельство, что речь идет о материалах засекреченного до сих пор «Дела Л. П. Берия». Среди многочисленных обвинений в адрес отца, бывшего наркома внутренних дел было и такое: «Берия призвал ближайших помощников к коренному пересмотру не только всей истории Великой Отечественной войны, но и событий предвоенных лет. Он довольно бесцеремонно высмеял способы ведения войны с Финляндией, что вот, дескать, если бы Сталин прислушался к его предупреждениям и советам, этой ошибочной войны можно было бы избежать вовсе. Ну а коль уж начали боевые действия, то нужно было опять же слушаться его, Берия, действовать по его исключительным по своей продуманности и верности планам, что помогло бы предотвратить значительные потери».

Отец никогда не считал себя военным специалистом и не навязывал своей точки зрения на эти вопросы ни Сталину, ни военным. Что же касается того, что той войны можно было бы избежать, это верно. Но даже начав войну, советские войска могли не нести столь тяжелых потерь. Историки тщательно замалчивают один факт. Не было никакой необходимости в штурме линии Маннергейма. Отец докладывал, что побережье Финляндии не прикрыто. Достаточно было бросить морской десант… Здесь его, кстати, поддерживал адмирал Кузнецов. Возможно, это и была идея наркома Военно-Морского Флота. Не берусь судить.

Флота, как такового, у противника не было, авиации — тоже. Словом, по мнению отца, никаких препятствий для высадки с моря не было. Но, разумеется, операцию необходимо проводить в таких случаях быстро. К сожалению, события развивались по-другому. Наши войска оказались не готовы к оборонительной войне с кинжальными ударами против нас, которую вела Финляндия.

Отец располагал разведданными о том, что французы и англичане в ответ на нашу агрессию готовят 100-тысячные корпуса для поддержки Финляндии. Один из них предполагалось использовать на северном фланге, другой должен был ударить с Ближнего Востока по Кавказу. Когда Сталину были доложены эти материалы, он сказал, что надо любыми средствами заканчивать эту войну, но так, как нам надо. Имелось в виду обезопасить Ленинград.

Советско-финский конфликт был выгоден и нашим будущим союзникам, и немцам. Кстати, в это время полным ходом шли англо-франко-немецкие переговоры, о чем сегодня историки предпочитают почему-то не вспоминать…

Тем не менее решение английского и французского правительств о совместном выступлении против Советского Союза так и не было реализовано. Война закончилась раньше.

Отлично помню, что впоследствии отец выступал против создания Карело-Финской Советской Социалистической Республики. Таким образом, говорил он, мы никогда не будем иметь доброго соседа. Это будет запуганная страна, которую можно удержать в союзе с нами лишь силой. Отношения с Финляндией, впрочем как и с другими соседями, следует строить совершенно иначе.

Карело-Финская ССР просуществовала тем не менее до лета 1956 года, что конечно же не способствовало взаимопониманию с Финляндией.

Совсем недавно рассекречена полная стенограмма совещания высшего командования Красной Армии, проходившего в последнюю неделю 1940 года. Именно на нем рассматривался опыт войны с Финляндией. Но основные выводы руководство страны сделало гораздо раньше. Для Сталина советско-финская война стала огромным потрясением. Он окончательно понял, что представляет из себя, скажем, Ворошилов, тогдашний нарком обороны. Он не только снял его с должности, но и вообще хотел отстранить от дел.

Часто говорят о всесилии Сталина, но это не так. Не был он всесильным. Он вынужден был считаться с обстоятельствами.

Ворошилов воспринимался народом как герой гражданской войны. Годами создавался соответствующий имидж, и разрушать его Сталин не хотел. Он считал, что в его окружении должны быть русские люди. А Ворошилов был именно таким человеком с соответствующей биографией.

— Это мы знаем, что он дурак, — не раз говорил в узком кругу Сталин, — но страна это не знает…

Финская война многое изменила не только в руководстве Красной Армии. С учетом ее опыта сразу же было принято решение о создании танковых корпусов, новых видов вооружений. Армию начали серьезно готовить к современной войне. И Сталин, и сами военные убедились: Советский Союз абсолютно не готов к реальным боевым действиям.

А время не ждало. Когда план «Барбаросса» оказался у отца, на Лубянку тут же пригласили представителей Генерального штаба. Материалы, о которых впоследствии так много было написано и у нас, и на Западе, требовали серьезной обработки. Не теряя времени, военные принялись за дело — переводили документы, переносили планы наступления на наши карты. Василевский со своими людьми этим занимался под контролем Жукова. Сталин, разумеется, знал и о существовании самого плана, и о сроках наступления.