Закон оборотня - Кудрявцев Леонид Викторович. Страница 43
– Ничего себе, – сказал Глория. – Ты хоть представляешь, где можно раздобыть такие сведенья? И за кого ты меня принимаешь? Я – самая обыкновенная журналистка, а не архив секретного отдела службы мусорщиков.
– Ты не простая журналистка, – промолвил я. – У тебя есть связи, а также знакомства. Очень важные.
– Это ты Сержа имеешь в виду?
– И его тоже.
– А ты понимаешь, что Сержа, даже если он пожелает помочь, обязательно спросит зачем тебе это понадобилось?
– Обязательно спросит, – сказал я. – Только, он тебе не конкурент. Ему кое-что можно и рассказать. Конечно, при условии, что дальше него это не пойдет.
– Мне-то он не конкурент. А вот тебе?
Резонный вопрос. Об этом я как-то не подумал. И если прикинуть… Да нет, нет, не станет Сержа таким делом заниматься. Он сейчас будет держаться в стороне. Может быть, пошлет какого-то своего агента понаблюдать. Есть у него одна штучка, предоставляющая возможность вести наблюдение за кем угодно и где угодно. Но отбивать клиента, а тем более ввязываться в схватку с творцом, он наверняка не станет.
– Не думаю, – сказал я. – Зачем ему это? По мелочи он не работает. Перехватить творца? Тоже нет. Его мусорщики удержать не смогли. Конечно, у Сержа возможности большие, но не станет же он связываться с творцом, решившим немного пожить на свободе? Себе дороже.
– А зачем тогда этот творец нужен Шеттеру? На твой взгляд, конечно.
– Кто ж знает? – промолвил я. – Только мне кажется, убить он его хочет. Чем-то этот творец ему мешает. Может быть, враги они старые. Могу и ошибаться.
– Ну, хорошо, найдешь ты творца и что будешь делать? – спросила Глория.
– Дам знать Шеттеру, – послушно, как на экзамене, доложил я. – Сразу же получу с него свои деньги и немедленно уберусь из кибера.
– А чем эта история закончится, тебе не интересно?
– Совсем нет. И мне кажется, ничем хорошим она закончиться не может. Шеттер не дурак, и знает, что из себя представляет творец. И все-таки он хочет его найти, значит, есть у него против творца какое-то оружие, какое-то средство его либо убить, либо приручить.
– Почему, тогда, если он сильнее творца, то сам не отправился на его поиски?
– В том-то и суть. Значит, это оружие, сможет подействовать лишь при неожиданном нападении. Именно поэтому Шеттер не хочет светиться в китайском кибере, именно поэтому нанял частного детектива, то есть меня. И я при их встрече не хочу присутствовать. А что, если творец все же одолеет Шеттера? И не пожелает ли он, после этого еще более обезопаситься, убрав меня?
– Ты говоришь о творцах так, словно они какие-то преступники, – усмехнулась Глория. – Учти, их дело творить, а не палить в своих врагов из пистолета.
– Согласен, – сказал я. – Им и незачем этим заниматься. Но вот если творца загнать в угол и заставить спасать свою жизнь, уверен, он еще как может схватиться за оружие. И не только за него. Не позавидую я тому, кто заставит творца защищать свою жизнь.
– Ну а почему ты так уверен, что они собираются воевать? – спросила Глория. – Может быть, он хочет с ним договориться о каком-то заказе, может, раз тот подался в бега, желает взять его под свое крылышко? А чтобы не спугнуть, нанял частного детектива.
– Уверен, – гнул свою линию я. – Да и ты в этом уверена. Не так делают предложения, не так берут под крылышко. Короче, не тяни время, скажи, что ты хочешь?
Глория вздохнула. И посмотрела на меня из-под ресниц тем самым загадочным взглядом, за который можно простить что угодно и что угодно забыть.
– Сведенья на сведенья. Я хочу знать, чем закончится эта история.
– Ну, договорись с Сержа. Он-то наверняка узнает, чем закончится встреча Шеттера и творца.
– Тогда я буду ему обязана. А мне бы этого не хотелось. Пока я всего лишь посредник. Я передам ему твою историю, обменяю ее на интересующие тебя сведенья. Если же я обращусь к Сержа с просьбой лично для себя… ну сам понимаешь.
– Ты понимаешь, что я могу не успеть унести ноги из китайского кибера, если там начнется серьезная заварушка?
– Пока кто-то из них не победит, тебе ничего не угрожает.
– А потом?
– Ты успеешь смыться. Я тебя знаю. Полгода назад ты откалывал номера и почище.
Ну вот и поговори с ней. Одним словом – деловая женщина. Она все равно своего добьется. А значит, всякое сопротивление бессмысленно.
О-хо-хо…
– Ладно, делать нечего, – сказал я. – Придется согласиться.
– Вот и отлично, – сказал Глория, совершенно будничным тоном, так, словно я только что согласился всего лишь сходить в ближайший магазин за хлебом.
– Только, умоляю, постарайся сделать так, чтобы твоя статья, или что ты там будешь писать, не навредила моему клиенту, – попросил я.
– Постараюсь.
Я задумчиво покачал головой.
По крайней мере более или менее честно. И слава богу, разговор обошелся без всех этих женских штучек, вроде заявлений "Милый, ты сделаешь для меня невозможное?" или "Дорогой, ты настоящий герой. Неужели для тебя это так трудно?".
– Значит, сейчас ты отправляешься к Сержа?
– Да, прямо сейчас. Ты хочешь меня сопровождать?
Вот уж чего я точно не хотел. Мне хватило и прошлого визита в контору Сержа, а также знакомства с его секретаршей. Вполне возможно, за полгода он завел себе другую, но где гарантия, что она хоть чем-то лучше?
– А можно без этого?
Глория понимающе улыбнулась.
– Можно. Даже нужно. Ты подождешь меня здесь?
– Нет. Давай лучше встретимся у меня дома.
– Если ты рассчитываешь на какие-либо вольности…
– Прежде всего мне нужно закончить это дело, – заверил я. – И как можно скорее. Сколько тебе понадобиться времени?
– Думаю, часа два, не больше.
– Ну вот и хорошо. Пойдем, я тебя провожу до рекламного шара.
– Буду признательна.
В глазах у Глории мелькнуло какое-то странное выражение. Словно бы она о чем-то пожалела или в чем-то усомнилось. Впрочем, почти тотчас она стала самой собой – деловой женщиной, вынужденной зарабатывать себе на жизнь в мире киберов. В очень жестком, сложном, безжалостном мире.
Мы покинули скамейку и вернулись к рекламному шару. Остановившись возле него, Глория спросила:
– Ты пойдешь домой пешком?
– Да, – сказал я. – Пройдусь. Пока мне делать нечего. Почему бы не пройтись?
– В таком случае, не слишком увлекайся. Помни, я могу вернуться раньше чем через два часа.
– Не буду, – пообещал я. – Ни пуха тебе, ни пера.
– К черту, – сказала Глория.
Она шагнула в рекламный шар, а я повернулся к нему спиной и посмотрел в сторону парка.
Вряд ли Глория вернется раньше чем через два часа. Может быть, стоит прогуляться по парку? Проведать "Влюбленных"?
В глубине этого парка есть скамейка, на которой сидят вечные влюбленные. Движущаяся скульптура, сделанная каким-то неведомым кукарачей. Первый раз я увидел ее полгода назад, удирая от погони. У меня в тот момент не было времени ее хорошенько рассмотреть. За эти полгода, я приходил к ней несколько раз. Что-то в этой скульптуре все-таки было странное, загадочное.
В первый раз, когда я ее увидел, у меня даже возникло предположение, что передо мной вовсе не живая скульптура, а каким-то неведомым образом возникнувшая проекция реальных, настоящих, в данный момент сидящих там, в большом мире, и целующихся влюбленных.
Явившись в парк во второй раз, я обнаружил "Влюбленных" на том же месте. Вот только в этот раз они не целовались, а просто сидели рядом, на скамейке, держась за руки, не сводя друг с друга очарованных глаз. В третий раз они снова целовались, но сидели уже в другой позе.
Конечно, моя безумная теория о проекции лопнула. Настоящие влюбленные не могли сидеть на скамейке, обнимаясь, целуясь и просто глядя друг на друга, много-много дней подряд. Приходилось признать, что это и в самом деле всего лишь живая скульптура. Не более того.
Я успокоился. И несколько раз приходил к "Влюбленным" просто отдохнуть, полюбоваться произведением искусства, подумать о смысле жизни. Почему-то, глядя на эту скульптуру, я испытывал ничем необъяснимую легкую, какую-то светлую грусть.