Театр доктора Страха - Берк Джон. Страница 8

Внезапно с громким стуком крышка захлопнулась, задев при падении левую руку Джима. Он вскрикнул и поднес ее к глазам: по тыльной стороне ладони пролегли четыре глубокие царапины, как будто оставленные когтями хищного зверя.

На мгновение ему показалось, что он никогда уже не выйдет из этого подвала. В панике он рванулся наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Его преследовала мысль о Дейдре, которая осталась одна, беззащитная, у растерзанного тела несчастной Вэлды.

Дейдра… именно она была хозяйкой дома. Именно она подвергалась опасности, которую вряд ли осознавала.

Теперь, при виде каменного гроба, кровавых следов, ведущих к нему, и ужасных ран на горле Вэлды, проклятие Козмо Валдемара уже не казалось таким далеким и неправдоподобным.

Выскочив из подвала, Джим увидел входящих в холл Калеба и Дейдру. Она была бледна, но не напугана. Джима снова поразило ее хладнокровие. Любая другая на ее месте впала бы в истерику или подняла суматоху, засыпав окружающих вопросами. Дейдра Биддалф была спокойна – возможно, потому, что не представляла, какая угроза нависла над ней.

Она протянула ему руки – это было единственное проявление слабости, свидетельствующее, что ей необходима поддержка, – и Джим поспешил сжать их, чувствуя, как они холодны от ночного воздуха.

– Вам следует пойти в свою комнату и запереться.

– Но Вэлда… мы ведь не можем оставить это бедное дитя там, снаружи…

– Об этом позаботится Калеб. – Джим постарался произнести это как можно жестче и безжалостнее. – Вы должны делать то, что я сказал. Отправляйтесь в спальню. Заприте дверь.

– Но я хочу знать…

– Вы все узнаете, и довольно скоро. Предоставьте это мне. Вам не стоит покидать комнату до тех пор, пока я все не улажу.

Это прозвучало достаточно решительно. На самом деле, он вовсе не был так уверен в собственных силах. Но Дейдра подчинилась. Покорно кивнув, она начала подниматься по ступенькам. На площадке она обернулась и сверху посмотрела на него. Сделав вид, что не замечает этого взгляда, Джим обратился к Калебу:

– Вэлда оставила записку, что хочет повидаться со мной. Наверное, ей было что-то известно о… – Не в силах подобрать нужные слова, Джим лишь кивнул на дверь подвала. – У тебя есть ружье?

– Да, сэр.

– Принеси его.

Калеб медлил.

– Что вы намерены делать? – спросил он после недолгого молчания.

– Нынче ночью что-то выходило из этого гроба, – угрюмо произнес Джим. – Что-то странное и зловещее. Я не знаю, почему оно убило Вэлду: желая утолить жажду крови или пытаясь помешать ей. Может, ей стала известна какая-то ужасная тайна и она хотела предупредить меня – я не знаю. Но я знаю, кто станет следующей жертвой.

– Проклятие?..

– Да. Проклятие.

Опасность грозила тому, кто владел домом. Легенда гласила: когда, приняв человеческий облик, Валдемар восстанет из гроба, его место там займет хозяин дома… Хозяйка.

– Там на стене серебряное распятие. – Джим кивнул в сторону гостиной. – И я собираюсь отлить из него пули. И когда завтра ночью этот гроб раскроется, я буду наготове. Завтра ночью…

Следующий день был пасмурным. Остров окутывал густой туман. Солнце не показывалось из-за низко нависших облаков, зелень полей и белые вершины гор казались серыми и неприветливыми.

Джим готовился. Он почти не разговаривал с Дейдрой, зная, что лжец из него никудышный, и в то же время не желая понапрасну пугать ее. Он сказал лишь, что спускаться в деревню опасно: в округе появилась бешеная собака, и он намеревается убить ее. О том, как он собирается это сделать, Джим промолчал.

Странно: Дейдра не выглядела встревоженной – наоборот, она, казалось, получала явное удовольствие от необходимости подчиняться и как будто совсем не обращала внимания на его нарочитое молчание.

Тело своей единственной внучки Калеб перенес в ее спальню, где оно должно было пролежать еще сутки. Джим, не желая рисковать понапрасну, не пустил старика в деревню. Пусть люди узнают обо всем, лишь когда опасность минует и убийца будет уничтожен. Что толку зря тревожить их: все равно ни деревенский констебль, ни благонамеренные фермеры или рыбаки ничем помочь не могли.

Джим напряженно ждал наступления темноты. Обед прошел в неловком молчании. Джиму не стоило особого труда уговорить Дейдру пораньше лечь спать, чтобы предоставить ему возможность сделать кое-какую работу. Она не задавала вопросов и не протестовала: очевидно, полностью доверяя ему свою жизнь и судьбу.

Им найдется о чем поговорить, когда со всем этим будет покончено. Прошедшие сутки сблизили их больше, чем недели обычного знакомства. Завтра – Джим надеялся, что это будет не позже чем завтра – он найдет в себе мужество задать один-единственный вопрос и, может быть, получит право решительно сказать ей, каким должен быть ответ.

Но сначала нужно разделаться с тварью, которая ей угрожает. Уничтожить ее, прежде чем Дейдра поймет, какой опасности подвергалась.

– Не забудьте, – повторил он, – как следует запереть дверь.

Она согласно кивнула и отправилась наверх.

Убедившись, что теперь она в безопасности, Джим достал из буфета ружье. Заряженное отлитыми из серебра пулями, оно целый день находилось у него под рукой. Пару раз Дейдра поглядывала на него, и чувствовалось, что она ждет объяснений. Но Джим предпочитал отмалчиваться.

Взяв в правую руку ружье, а в забинтованную левую – фонарь, он спустился в подвал. Сел на старый ящик у стены. И принялся ждать.

Сверху, из приоткрытой двери, сочился слабый свет. Саркофаг, темной громадой высившийся перед Джимом, был хорошо различим.

Внезапно из дальнего угла донесся шорох. В темноте сверкнули горящие глаза. Вздрогнув, Джим направил туда фонарь. Крыса. Она пискнула и мгновенно исчезла.

Облегченно переведя дух, Джим выключил свет. Пока перед глазами еще плыли яркие пятна, он услышал протяжный скрип – один из тех сонных звуков, которые частенько раздаются в старых домах, где стены и половицы едва ли не ходят ходуном, как будто устраиваясь на ночь поудобнее, подобно тому как усталый человек, покряхтывая, ворочается в кровати, собираясь заснуть.

Глаза привыкли к темноте, и Джим увидел, что очертания гроба изменились. Казалось, он растет…

Крышка поднималась.

Джим щелкнул рычажком фонаря. Яркий луч высветил жуткую морду волкоподобной твари, вылезавшей из гроба. В разверстой пасти сверкнули зубы. От пронзительного воя завибрировали стены, крышка с грохотом свалилась на пол, и громадными прыжками оборотень ринулся по ступенькам.

Джим рванулся за ним.

Когда, задыхаясь, он взобрался наверх, дверь была распахнута. Волк исчез.

Джим выскочил в холл и тревожно огляделся. Должно быть, оборотень на втором этаже. Может, как раз в этот момент он алчно сопит под дверьми Дейдры… С ружьем наготове, держа палец на спусковом крючке, Джим медленно подошел к лестнице и уже занес ногу над ступенькой, как вдруг…

– Джим! Джим! ..

Крик доносился из гостиной – пронзительный, почти исступленный, в нем звучали мольба, и страх, и что-то еще, что Джим не мог определить. Это был голос Дейдры.

Но как она оказалась внизу? Не послушалась его – и теперь…

Джим ворвался в гостиную и застыл как вкопанный, заслоняясь левой рукой от когтей оборотня, который мог поджидать за дверью.

Он был там! Темная бесформенная громада, встав на задние лапы, высилась над Дейдрой, испуганно вжимавшейся в стену. Лицо ее, искаженное неестественной гримасой, казалось смеющимся.

Джим выстрелил. Один… два… три раза. Злобно зарычав, волк отпрянул и гигантскими прыжками промчался мимо Джима, яростно дыша и истекая слюной бешенства. Джим снова выстрелил ему вслед и, пошатываясь, двинулся за ним. Прежде чем дверь подвала хлопнула, он пальнул еще дважды, уже наугад.

В это невозможно было поверить. Оборотень скрылся, даже не раненный. Но этого просто не могло быть. Он не мог избежать этих пуль.

Джим вернулся в гостиную.