Опоздавшие к лету - Лазарчук Андрей Геннадьевич. Страница 181
Поймал кодон, это ясно… но где, черт возьми?! Ни одного открытого канала! Разве что телепатически…
А все-таки хорошо, что телепатии не существует. Что бы мы тогда делали?..
Впрочем, мы и без телепатии ни черта не можем сделать.
– Скажите, – позвал он, – со мной были еще двое. Что с ними?
– Нет, – сказал голос чуть встревоженно. – Никого с вами не было.
– Нас было трое.
– М-м… повремените еще немного. Сейчас придет главный и все скажет.
– А вы не можете?
– Не могу. Не имею права.
Как мне это все не нравится, подумал Ноэль. Это не медики, не полиция, не безопасность. Военные? Какого дьявола тут делать военным? Тут же вспомнился рассказ Микка, и следом – спекуляции Кипроса. Абсолютное оружие… военные разработки по генному инженерингу… контроль сознания… И если все это действительно вылетело из бутылки и гуляет на воле – Боже милосердный! Значит, имеется не то что открытый – зияющий канал ввода кодонов! От человека к человеку, помимо воли и сознания… и что-то еще, не только это, что-то еще…
Запах.
Так. Спокойно. Теоретически – возможно?
Да. Летучие молекулы могут быть огромны.
Господи, даже не обязательно летучие. Взвесь. Пыль. Аэрозоль. Значит – вплоть до фрагментов ДНК. Миллиарды бит информации.
Кодоны тысячных разрядов – биогенного происхождения – по открытому неконтролируемому каналу…
Это конец.
Без паники… только без паники.
Еще не проверено. Не доказано.
Он знал, что это лишь утешение. Проверено и доказано. Лишь надетые кем-то (обязательно кем-то?) шоры не позволяли увидеть…
Биогенного происхождения. Не «антропо». «Био».
Чего нанюхался Микк? Пыльцы? Спор какой-нибудь плесени?
Чего нанюхались мы сегодня там, в подземелье?
А ведь нанюхались. Теперь это ясно.
А здесь мне, похоже, сделали какую-то полную промывку мозгов. Потому что я вижу, какие мы все были идиоты. Шайка слабоумных. Занятых чем угодно, кроме дела.
И ведь давно. По крайней мере, неделю. Да, еще Томаш не приехал, а мы уже тыкались, как слепые, как дурни с заведенными глазами, но при этом очень целеустремленные и очень довольные собой.
Наверное, он застонал, потому что человек, бывший рядом с ним, приблизился – Ноэль щекой почувствовал его тепло – и спросил:
– Что-то беспокоит?
– Да развяжите же меня, черт возьми, – прошептал Ноэль. – Я что – опасный псих?
– Нет, сударь мой, дело не в этом. Вы просто не способны еще контролировать свое тело.
– Не понял?
– Сейчас вам все объяснят. Вот идет главный…
Разговор в соседней комнате прервался, скрипнула дверь, приблизились мягкие уверенные шаги. Запахло лосьоном «Гард» – Ноэль сам иногда пользовался им.
– Здравствуйте, господин Куперман, – сказал вошедший. По голосу было трудно определить, сколько лет его обладателю, но то, что он привык отдавать распоряжения, было несомненно. – Извините за неудобства, но без этого нам пока не обойтись.
– Здравствуйте, – сказал Ноэль. – Где я нахожусь?
– Географически – по тому адресу, которым вы, похоже, интересовались. Организационно – в полевой ноологической лаборатории ведомства научной разведки. «Центр Меестерса», слышали? Причем Меестерс – это я.
– Я догадался, – сказал Ноэль. – А зачем меня так плотно упаковали?
– Чтобы вы не покалечились. Нам пришлось ингибировать многие корко-подкорковые связи, в том числе в двигательной зоне. Сейчас они восстанавливаются, но не обязательно в прежнем порядке. Вот мы с вами побеседуем, а потом в гимнастическом зале вас будут учить ходить – ну, и прочее. То же самое со зрением. Если снять повязку сейчас – вы будете видеть, как новорожденный. На взрослого человека это действует… не лучшим образом. Бывали случаи реактивных психозов.
– Нас было трое, – сказал Ноэль.
– Боюсь, что вашим друзьям мы уже не поможем, – сказал Меестерс. – В туннелях живут очень опасные твари. Вас выхватили, можно сказать, из самых их лап.
– Значит, все-таки живут…
– Да. Об этом вы тоже догадывались?
– Допускал как вариант. Ах, черт… черт, черт, черт…
– Господин Куперман, я понимаю ваши чувства. Но ответьте, пожалуйста: какова была цель этой вашей экспедиции?
– Конечная цель – поиск пропавших. В частности, жены моего друга.
– Этапы вы пропускаете, но я примерно представляю ход ваших поисков и рассуждений… Как ее звали?
– Агнесса Свенсон.
Пауза, ушедшая, видимо, на обмен знаками.
– Она у нас, – сказал Меестерс. – В карантине.
– Вот как… – Ноэль ощутил что-то непонятное – скорее дурноту, чем радость или облегчение. – И что это за карантин?
– Карантин для тех, кто имел контакт с подземной фауной.
– И их родственников?
– Да, если они невосприимчивы к подпороговому внушению.
– Почему?
– Это один из симптомов поражения вирусом «Дельта».
– Не понял.
– Мутировавший возбудитель «лихорадки Вильсона». Слышали про такую?
– А какое отношение?..
– Вирус «Дельта» сам превратился в мощнейший мутагенный фактор. Подземная фауна – это его работа. Вирус ее создал, в ней он имеет свой резервуар…
– Как я понимаю, этот вирус осуществляет перестройку генов? Так?
– Именно так.
– Он создан искусственно? Меестерс помедлил.
– Хотел бы я знать… Все, что я знаю о строении вируса «Дельта», говорит за это. Но «лихорадка Вильсона» впервые появилась в двадцатых годах – и уже тогда…
– Люди-мутанты?
– Вы слышали?
– Еще бы…
– Вот оно что! Давид Куперман?..
– Мой родной дед.
– У меня есть все его пластинки.
– Это замечательно… Значит, все – из-за этого чертова вируса?
– Получается так. А вы сами не занимаетесь музыкой?
– Я ее не переношу. Сколько же людей в вашем карантине?
– Около трехсот.
– И… что дальше?
– Работаем.
– Так. А зачем все эти сложности: исчезновения, похищения?..
– Потому что нормальные карантинные мероприятия нам проводить запретили. Собственно, запретили вообще всю нашу деятельность. Поэтому приходится так – нелегально.
Ничего не понимаю, подумал Ноэль. Или врет, или недоговаривает, или мир сошел с ума. Или все вместе.
– Насколько я знаю, – сказал он вслух, – вы работали над программой генетического оружия…
– Вы неплохо осведомлены для рядового эрмера, – сухо сказал Меестерс – Нет, «работал» – это сильно сказано. Я получил это задание, получил эти деньги… Боже мой, я совсем отупел! Мадам Хаппа, в девичестве…
– Это была моя сестра. Родная сестра. Но вы неправы. С ее мужем я отношений не поддерживаю.
– Как тесен этот чертов мир…
Не расслабляйся, сказал себе Ноэль. Он сфальшивил. Он знал, что я брат Фанни. Или догадывался.
– Вы не договорили, – сказал он вслух.
– Да, – Меестерс помолчал. – Вам это действительно интересно?
– Более чем.
– Ну, что ж… Я с середины пятидесятых работаю над этой темой. Начинали еще в оккупации, подпольно. Цель была: мобилизовать скрытые резервы человека. Кое-чего добились. Очень многое узнали о мозге. Когда все это рассекретят… золотое дно. Лет десять назад подошли вплотную к главному: из необученного, неподготовленного человека мы могли сделать бойца, стоящего десятка спецназовских офицеров. Причем сам человек ни о чем не подозревал. Пока не получал задание. Да… Потом все это с треском провалилось. Не без участия вашего свояка. Но я был слишком упрям… хотя следовало бы… ладно. Как говорят, почтальон звонит дважды. Второй звонок был четыре года назад, в Платиборе. Вы знаете, конечно, что там произошло. Вот тогда я понял, что мы вторглись в запретную зону. И что вообще эти предупреждения адресованы не только мне. С тех пор я трачу деньги, которые мне дают на разработку оружия… м-м-м… в общем, я хочу понять, можно ли из этой запретной зоны выбраться. И без денег ясно, что нельзя, подумал Ноэль.
– Ваш Корпус занят примерно тем же, – продолжал Меестерс, – хотя, с моей точки зрения, ваш подход… скажем, несколько механистичен. Надеюсь, вы понимаете, что наладить нормальное сотрудничество в наших условиях – дело нереальное. Вы, может быть, понимаете также, что этот антагонизм рационального объяснения не имеет и поддерживается, вероятно, самим предметом нашего общего интереса… – он помолчал, давая Ноэлю осознать сказанное. Потом продолжил: – Я предлагаю вам – лично вам – свое сотрудничество. В частном порядке. Минуя высшее руководство. Я понимаю, что для вас это большой риск. Не буду объяснять, что это для меня. Но на карту поставлена судьба цивилизации. Вы знаете, что это не громкие слова…