Солдаты Вавилона - Лазарчук Андрей Геннадьевич. Страница 99
Ниже галереи луч не проникал – туман был слишком плотен. Наверное, не туман, а дым. Потому и запах. Не опасно ли будет спускаться? Потравимся к чертовой бабушке… или задохнемся…
Есть же спичка и свеча! В пещерах всегда ходят со свечами – чтобы не влететь туда, где нечем дышать. И можно сделать даже проще…
Лот зажег спичку и уронил ее вниз. Искорка, не потухая, упала на настил галереи и еще секунду-другую догорала. Кислород есть…
Или все-таки пойти прямо? Он с сомнением посмотрел вдоль туннеля. Черт знает, куда могут привести эти рельсы…
Дверца не открывалась, заклинилась или заржавела, но перила были по пояс, и Лот перелез через них и помог перебраться Нике.
– Держи свечу, – сказал он, поджигая фитилек. – Старайся не погасить… – и улыбнулся. Ника неуверенно улыбнулась в ответ.
Ступеньки лестницы слегка прогибались, и вся лестница подрагивала под двойной тяжестью. И так же стал вздрагивать настил галереи, когда они на него ступили.
Свеча горела спокойно.
И даже запах гари стал не столь ужасающ. В нем появился странный арбузный оттенок.
До лестницы осталось несколько шагов, когда Лот краем глаза уловил какое-то мягкое движение в тумане. Он рефлекторно повел туда лучом.
Всего лишь плотные клубы тумана вздымались со дна этой шахты. Лот догадался, что это шахта – почувствовал бездну под подошвами. Но предвестие чего-то ужасного накатило еще быстрее, чем чувство бездны.
– Скорее вверх! – шепнул он Нике, и она послушно обогнала его и взялась за перекладину лестницы – и в этот миг настил колыхнулся, как понтонный мост под волной, и множественный электрический треск перекрыл теряющее громкость гудение. Из туманных клубов, взлетевших до решеток потолка, вдруг выплыли тонкие сверкающие нити. В луче фонаря они сияли всеми цветами спектра: красным, желтым, зеленым и синим. И эти же нити поднимались из отверстий в настиле – вокруг Ники, и уже оплели ее ноги и поднимались выше… и Лота, шагнувшего к ней, вдруг приподняло новой волной и отнесло назад, и он, еще не поняв беспомощности своей, продолжал бежать к ней, а его относило и относило назад – будто между ним и Никой с тихим шепотом взрывались пылинки спрессованного пространства, обращаясь в метры, еще метры, и еще метры, и десятки метров… он только видел, как застывает ее тело, и на обращенном к нему растерянном лице живут одни глаза, а в глазах вместе с поздней нежностью возникает чужое нечеловеческое наслаждение – нити оплетали ее всю, она сверкала миллионами точечных бриллиантов, остриями алмазных игл – Лот уже стоял в туннеле, вцепившись в перила и только так сопротивляясь мягкому, но могучему нажиму – а потом померк свет в глазах, а когда свет вернулся – неровным желтым пятном с поперечными серыми полосами – уже ничего не было. И сквозь внезапную пустую тишину Лот различил далекое позвякивание. Он сделал шаг назад и приложил руку к рельсу. Едут…
Он нашел себе место, чтобы пропустить вагонетки и не быть замеченным.
Верхом на шахтном мотовозе ехал человек в черном защитном комбинезоне, в противогазе и с автоматом на груди. Точно так же был одет машинист. К мотовозу была прицеплена платформа с чем-то бочкообразным под брезентом. Еще двое в противогазах сидели на платформе – лицами назад. Лот стоял, замерев – сзади горели не только красные огни, но и рассеивающая фара. Его могли увидеть. Не увидели…
Состав превратился в туманное пятнышко, а потом исчез совсем – видимо, за поворотом. Четыреста шагов, помнил Лот. Не ошибиться поворотом, не пропустить… здесь. Да, здесь. Незнакомо – но так всегда, когда возвращаешься. И ближе. Дорога короче. Так тоже – всегда.
Дорога короче…
Лот боялся только, что не сможет откинуть крышку.
Падая, рукой удерживая прыгающее сердце, он забил в щель телефона магнитную карточку и, не попадая по кнопкам и сбиваясь в счете и начиная снова и снова, набрал номер Меестерса.