Реставратор - Мамаев Сайфулла А.. Страница 20

В трубке раздались короткие гудки. Олег медленно положил трубку. Ему ужасно не хотелось поднимать голову и встречаться глазами с девушкой.

– Олег, что все это значит? – спросила Илса. – Тебя обвиняют в убийстве?

– Илса, я не убивал, – севшим голосом произнес Олег. – Я не знаю, каким образом оказался здесь, у тебя, но понимаю, что не должен был приходить сюда. Я сейчас уйду…

– Никуда ты не уйдешь! – выкрикнула Илса. – Это же самоубийство. В таком состоянии я тебя не отпущу. Но в то же время, я думаю, имею право знать, что все-таки происходит. И с чем нам придется столкнуться.

– Нет, я должен идти. – Олег приподнялся и, почувствовав приступ головокружения, замер.

– Прекрати говорить глупости. А тем более делать. Судя по тому, что происходит, и так уже наделал немало. – Говоря это, Илса внимательно следила за выражением его лица. – Хорошо бы некоторым людям, которые никак не могут расстаться с детством, понять наконец, что жизнь не имеет ничего общего с книжной романтикой. Это только там герои могут…

Олег ее почти не слышал, стараясь преодолеть приступ слабости. Наконец ему удалось сесть. Временная глухота лишь помогала ему сосредоточиться на внутренних ощущениях. Каким-то чудом удержав равновесие, он замер, собираясь с силами. Предстояло самое трудное – встать.

– … Ну что за глупое упрямство! – донеслось до него. Он что, ничего не слышал? Опять потерял сознание? Нет, это никуда не годится. Он обязан встать.

– Нет, ты только посмотри на себя. На тебе же лица нет. Вот упрямый!

У девушки сжалось сердце, от жалости или, может, от чего-то другого, она не знала. Не до размышлений сейчас, нужно заставить его лечь, он же совсем без сил… Илса, укоризненно качая головой, подошла поближе.

Олег сидел бледный, с закрытыми глазами. По его лицу струился пот. Надо же быть таким упрямым! Неужели не понимает, что не сможет и шагу ступить? Да и одежда… Он, наверное, еще не понял, что лежит совсем голый. Илсе и ее маме пришлось стащить с него всю одежду. Она была вся в крови, от нее так разило камерным запахом, что пришлось сразу засунуть в стиральную машину.

А Олег сидел и решал – готов ли он к решающему подходу или нет? Накопил силы или торопится? Один раз он уже переоценил свои силы. Тогда все кончилось плохо, он получил декомпрессию позвонков. Это было на республиканских соревнованиях. Казалось, что вес, который столько раз удавалось поднять на тренировках, будет и сейчас легко взят. Чернов даже не стал растягиваться, разминаться перед подходом. Самонадеянность, граничащая с глупостью. Коварный снаряд мгновенно и жестоко наказал за пренебрежение.

С тех пор прошло много времени. Теперь Чернов признавал только турник, отжимание и плавание. Да еще бег. Эти упражнения помогли возвратиться к нормальной жизни, но урок запомнился.

Сейчас предстояло получить второй…

– Юрий Иванович, посмотрите, пожалуйста! – Нина Суркова, улучив момент, подошла к преподавателю. – Вы нам говорили, чтобы приносили все, что нам покажется интересным в области психологии. Вот это мне показалось очень интересным.

Герасимчук удивленно посмотрел на студентку. Верно, он такое говорил! Но неужели есть еще люди, которые верят всему, что им говоришь?

– Ну что ж, давай посмотрим, – бодро ответил Юрий Иванович. Он рассчитывал быстренько избавиться от не в меру активной студентки.

Нина протянула изображения Демона и ягуарочеловека. Вика советовала взять еще и ослиноголового, но Суркова не захотела. Оставив оригиналы у подружки – отец все равно не заметит пропажи трех картинок, – Нина решила посмотреть, как преподаватель отреагирует на копии.

Первым лежал ягуарочеловек. Юрий Иванович долго всматривался в изображение. Тяжелый внимательный взгляд, вытянутая голова, венчающая вершину треугольника из мышц шеи, переходящих в мощные плечи. Длинные сильные руки…

– Интересно, – пробормотал Герасимчук. – Очень интересно.

– Вам нравится? – Нина замерла, с любопытством ожидая, что он еще скажет.

– Нет, это восхитительно! Это… это так прекрасно! – Голос преподавателя повысился почти до крика. – Просто великолепно! Поздравляю, Суркова, ты нашла такое, чего я никогда не видел! Каков зверь, а? Просто фантастика! А кто же автор?

Вчера Нина при копировании предусмотрительно убрала подпись автора. Ей не хотелось, чтобы стало известно, что ее отец приносил вешдоки домой. Но и скрывать, что автор маньяк, тоже не хотелось, поэтому, ответив заготовленной загодя отговоркой, что, мол, взяла у подруги, она перевела разговор в нужное ей русло.

– Подружка сказала, что это рисовал известный маньяк, – выпалила она. – Она стащила это из Интернета.

– Жаль, мне хотелось бы посмотреть оригинал… – в раздумье проговорил Герасимчук, – Вот если бы…

Юрий Иванович замер. В его руке был Демон. Долго, бесконечно долго он всматривался в изображение. У Нины даже пересохло во рту, от напряжения зашумело в голове, а преподаватель все не мог насмотреться. Наконец Герасимчук оторвал взгляд от листа и, вскинув голову, посмотрел на студентку. Их глаза встретились.

– Что это? – спросил он, явно не ожидая ответа. – Я таких рисунков… Никто таких раньше не делал. Талант, несомненный талант.

– Да? – Нина была озадачена реакцией преподавателя. Вместо трезвого разбора – щенячий восторг. – Так этот художник маньяк?

– Маньяк? – удивился Юрий Иванович. – Да нет, что ты! Талант, гений, что угодно, но только не маньяк. Врет твой Интернет.

Инна, прижимая пакет с рисунками к груди, протиснулась к выходу из метро. Вот уже второй год она ездила к своему спасителю, или, как у них было принято говорить, – Наставнику. С Соколовым, известным в Москве экстрасенсом, Инна познакомилась два года назад. И не по своей воле. Когда в Москве вдруг стало считаться хорошим тоном ходить по воскресеньям в церковь, Инна и Виктор, оба воспитанные в духе коммунистических идей, не поддались новой моде. Как и большинство современников, в коммунистическую идею они давно не верили, но и до Бога не дошли.

Зато псевдонаучные бредни модных целителей бездетной Инне пришлись по вкусу. Конечно, чем заниматься длительным и нелегким лечением, гораздо проще поверить в чудотворные сеансы псевдолекаря. Ну, посидишь перед телевизором, посмотришь на операции без наркоза, послушаешь счет туда и обратно, и все, выходи строиться, все болячки к соседям убежали. Да вот беда, не помог телекудесник. Главное, что беспокоило семью Порывайко, осталось; детей так и не было. Может, будь Витя поусерднее, все разрешилось бы и без шарлатанов, но, что поделаешь, работа есть работа, ее он любил больше. Вот и пришлось семье Порывайко довериться псевдоцелителям.

Впрочем, не бездетность заставила их обратиться к Соколову. К тому времени, когда судьба свела с Наставником, Порывайко уже успели поумнеть и разочароваться в тех, кому недавно так верили. Но с Инной приключилась новая беда! Надумал как-то один известный пародист пошутить, представить народу телекудесника в смешном виде. И настолько удачно он это сделал, что Нину вдруг затрясло, закачало, да так, что и при прежнем кудеснике не пробивало. А так как артист что-то в действиях гипнотизера уловил хорошо, а что-то плохо, то и случилось так, как должно было случиться. Инна никак не могла выйти из наведенного пародистом транса. Всю ночь ее раскачивало, лишь к утру она свалилась без сил. Но это было не все. Через полчаса она вскочила и вновь стала соревноваться с маятником.

Перепуганный Виктор бросился искать телекудесника, да вот незадача – уехал тот на гастроли в соседнюю, бывшую некогда дружественной, страну. И когда вернется, неизвестно.

Так и докачалась бы Инна до могилы, да помог один знакомый, присоветовал обратиться к Соколову. Андрей Георгиевич не заставил себя долго упрашивать. Он давно возмущался тем, что шарлатанов допускают на телевидение, потому что после таких сеансов ему уже не раз приходилось подчищать за недобросовестными бизнесменами от тонкой науки гипноза. Проведя коррекцию психики Инны, Соколов как-то вскользь заметил, что ей неплохо было бы научиться защищаться, мало ли кто может повторить опыт комика? И с тех пор Инна два раза в неделю приезжала в эту студию на Тимирязева.