Уже пропели петухи - Беркеши Андраш. Страница 21

— Лейтенант, знаете, что такое трагедия? Ладно, можете не отвечать, а то еще скажете какую-нибудь глупость и огорчите меня. Я вам объясню. Сегодня в полночь. А сейчас идите и ждите в своей комнате, потому что вы мне понадобитесь. Теперь я хочу побыть один.

Он положил на стол принесенные фотографии и, продолжая улыбаться, разглядывал лицо человека, убитого на улице Кирай.

Тем временем лейтенант Таубе стоял у окна отдельного кабинета в ресторане «Семь князей» и смотрел на улицу. Сзади, за его спиной, тяжело дыша, дородная госпожа Шюц сама расставляла на столе тарелки и раскладывала приборы.

— Вы сильно заблуждаетесь, господин Таубе, — говорила она дрожащим от возмущения голосом, — если думаете, что я это так оставлю! Ресторан надумали у меня отобрать!

Не поворачиваясь, Таубе небрежно заметил:

— Знаете, мамаша, оставьте вы меня с этим в покое. Ну чего вы от меня-то хотите? Я всего лишь денщик.

— Нужно же мне хоть кому-то излить душу? — Хозяйка ресторана бросила накрывать на стол и подошла к Таубе. — Господин Таубе, — слегка игривым тоном продолжала она, — вы же умный и ловкий человек. Уладьте это мое дело, а? Вам же ничего не стоит. Шепните господину майору, что социал-демократы всегда свои собрания проводили у Токачей. А ко мне ходили только члены союза «Турул» и благородные господа офицеры. И вы бы с вашим майором не прогадали. Ей-богу, если бы уладили это дельце…

Таубе продолжал разглядывать улицу.

— Ладно, поговорю с майором. А скажите, мамаша, сегодня «Книжный развал» напротив вообще не открывали?

Женщина подошла к окну. Витрины находившегося на противоположной стороне улицы букинистического магазина были закрыты опускающимися железными шторами.

— Надо полагать, нет, — сказала госпожа Шюц. — Видно, господин Тарноки снова укатил в провинцию. Он же постоянно в разъездах, как еврей-коробейник. Покупает — продает…

— А прапорщика Деака вы случайно не видели сегодня возле этого магазина?

— Нет, не видела, — отвечала женщина, с подозрением посмотрев на Таубе. Но тот отвел взгляд от пронзительных ястребиных глазок трактирщицы.

— А где он живет, этот Тарноки?

Хозяйка поправила свой пучок на голове.

— Где-то в Уйпеште. Скажите, господин лейтенант, а зачем вам-то этот Тарноки?

— Физиономия его мне не нравится.

— Вам никто не нравится. Тарноки галантный барин. Оставьте вы его в покое. Так я и знала, опять вы что-то тут замышляете.

— Знали? — засмеявшись, повторил Таубе и пристально посмотрел на хозяйку.

— Что же я дурочка, что ли? — возмутилась госпожа Шюц. — Вон те двое в буфете, наверное, тоже из вашенских.

— Нашенские, это точно, — подтвердил Таубе. — Только вам об этом знать не положено. Пришлите лучше сюда Руди.

— Руди с утра взял отгул, — сказала хозяйка ресторана. — Будет только завтра к полудню. Он мне тоже подозрителен. Куда-то в деревню укатил…

В это время вошел капитан Шимонфи, и им пришлось прервать разговор. Таубе сделал хозяйке знак удалиться. Вытянулся по стойке «смирно». Вид Шимонфи поразил его: капитан уже был основательно в подпитии, на лице расплылась глупая ухмылка. Весело взглянув на Таубе, небрежно кивнул ему и, еще не сняв плаща, уже протянул руку за бутылкой водки.

Подняв свою рюмку, он, заметно покачиваясь, отошел от стола.

— Возьмите себя в руки, господин капитан, и не пейте столько.

Вместо ответа Шимонфи опрокинул рюмку в рот и снова наполнил ее. Затем с рюмкой в руке он заковылял к Таубе.

— Вы страшный человек! Скажите, Таубе, вы венгр или немец? — дыхнув в лицо Таубе винным перегаром, спросил он.

— Сейчас война. Вот после войны встретимся, я вам тогда все расскажу. А пока просто: рядовой Таубе, ординарец господина Деака…

— И тень майора Мольке, — посмеиваясь, добавил капитан. — Великий тактик… — Он плюхнулся в одно из кресел. — Только хотел бы я знать, зачем вы все так усложняете? А? Зачем? Или Деака нужно арестовывать обязательно в торжественной обстановке?

Он выпил и рукой смахнул рюмки в сторону.

— Майор Мольке вообще против ареста господина прапорщика.

Шимонфи уставился непонимающим взглядом на Таубе.

— А если Деак не придет сюда? — спросил он.

— Почему же ему не прийти сюда?

— У Деака здорово развита интуиция, — заметил Шимонфи. — Он чертовски остро чувствует опасность.

Таубе пристально посмотрел на капитана и подчеркнуто произнес:

— В особенности если кто-нибудь предупреждает его о таковой.

Шимонфи схватил одну повалившуюся рюмку и поставил ее на ножку.

— Что вы имеете в виду?

— Ничего я не имел. Просто так сказал, и все. — Таубе подошел к нему поближе, косясь на дверь.

Шимонфи снова налил, рука его дрожала, он часто моргал и уже не глядел больше на Таубе. Только спросил:

— Так на что же вы все-таки намекали, Таубе?

— На что? Полчаса назад я получил сообщение из отдела подслушивания телефонных разговоров. Для майора Мольке. — Наклонившись к Шимонфи, он продолжал вполголоса: — «В 11:30 капитану генерального штаба Золтану Шимонфи позвонил неизвестный и попросил немедленно известить прапорщика Деака, чтобы тот не приходил в ресторан „Семь князей“, потому что майор Мольке намеревается его там арестовать».

На лице Шимонфи застыла улыбка. Полузакрыв глаза, он пальцами отбросил со лба всклокоченные волосы.

— Мольке знает об этом?

— Я еще не докладывал. Из-за вас, господин капитан. Жаль мне вас. Не Деака, а вас. Его судьба решена.

Шимонфи печально вздохнул. Глаза его подернула пелена слез. Он заскрипел зубами.

— Спасибо, Таубе…

— Вы известили Деака?

Шимонфи не успел ответить, так как в комнату вошел Мольке.

— Где Деак? — спросил он и, зябко потирая руки, уселся в кресло.

— Еще не приходил, — доложил Таубе.

— Разрешите вам налить, господин майор? — спросил капитан, пытаясь более или менее прямо стоять на ногах. Мольке кивнул. Разумеется, он уже заметил, что Шимонфи пьян. Подняли рюмки. — Ну так за что выпьем? — заплетающимся языком пролепетал капитан. — Предлагаю: за успехи господина майора, за поимку Ландыша и за тот Железный крест, который вы за это получите, за этот боевой подвиг…

Выпили.

Вошла госпожа Шюц.

— Все в порядке, господа? — спросила она и, не дожидаясь ответа, повернулась к Таубе. — Господин Таубе, господин Тарноки вроде бы открыл магазин.

— Спасибо, — отвечал Таубе и отпустил хозяйку.

— Кто это — Тарноки? — полюбопытствовал Мольке.

— Владелец букинистического магазина напротив. Я рассчитывал посадить туда своего наблюдателя.

— Прекрасно, Таубе. Прекрасно, — подтвердил Шимонфи. — Идите и засуньте туда сыщика. Деак опасный парень…

— Подождите, — остановил его майор. — Арестуйте Аниту и отправьте в отдел, а затем велите привести Дербиро и спросите у него, что же он решил. После этого проверьте, как идет работа по установке оперативной техники в квартире Лозы.

Таубе, щелкнув каблуками, удалился.

— Шимонфи! — по-начальнически строго приказал Мольке. — Немедленно отправляйтесь домой. Каждую минуту здесь может появиться Деак.

— Деак здесь не появится.

Мольке резко обернулся.

— Вы говорили с ним?

Где-то в самых тайниках души Шимонфи вдруг ощутил, что это, возможно, последний и единственный шанс в его жизни, когда он может спасти остатки чести. Его словно захватило в свою власть непреодолимое, буйное желание сказать майору все, что о нем думает.

— Вы, — сказал он все так же тихо, — никогда больше не встретитесь с Деаком.

И только сейчас Мольке понял, почему Шимонфи пьян.

— Господин капитан, это же измена!

— Вы заставили меня стать изменником, — решительно возразил капитан. — Вы и ваша сумасшедшая идефикс. А я не потерплю, чтобы моего друга принесли в жертву во имя чего-то. Русские уже в каких-то восьмидесяти километрах отсюда. А мы истребляем друг друга. Потому что это ваш стиль, Мольке.

Мольке вновь обрел хладнокровие. Он уже увидел Курта, прибежавшего на шум перебранки.