Дамы убивают кавалеров - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 24

– Молодой человек, вы не волнуйтесь. Я – фишки красть со стола не буду.

И опять повернулась к боссу:

– На самом деле, мой секрет прост. Я не люблю проигрывать.

– А кто любит? – пробурчал Петя.

– Но я к тому же наблюдательна. Вон на табло указаны числа двадцати последних выигрышей. Цифры от одного до шести не выпадали уже десять бросков. Значит, была вероятность, что выпадет число именно от одного до шести, правда?

Петя углядел: за спиной бабы маячит огромный, с волосатыми лапами, мужик. Остро глянул на незнакомку, заявил:

– Не лечи меня. Вероятность-хреноятность! Ты лучше скажи мне: ты играешь на свои?

– А то на чьи же?

Смуглянка с Белянкой некрасиво водрузили локти на стол и сверлили женщину ядовитыми взглядами. «Бабке далеко за тридцать, а туда же, клеится к нашему Петюне!» – синхронно думали они.

Тетка снисходительно усмехнулась – в том числе в адрес Петиных телочек:

– Я, понимаете ли, женщина несовременная. Одалживаться не люблю.

– Четырнадцать, красное! – сообщил крупье.

Дамочка прихватила за один раз еще свыше восьми сотен гринов. Вот это везение! Босса почему-то безумно потянуло к этой козе – в принципе не молодой и не слишком красивой. Он любил удачу – во всех ее проявлениях. И – тянулся к ней. Удача его возбуждала.

Петя ухмыльнулся, спросил:

– Ну и что? Сейчас тоже ставила по своей вероятности-хреноятности?

Женщина охотно ответила:

– В принципе, да. – Понизила голос и почти сексуально спросила: – Объяснить?

Волосатый мужчина из-за ее спины подкрался поближе и тоже внимательно слушал. Петины телочки скуксили рожи. Они охотно вцепились бы дамочке в волосы. Но Петр не любил, когда его напрягают. Тем более – скандалят. Поэтому Белянке со Смуглянкой оставалось только вызывающе позевывать. А дамочка – нимало не смущаясь ни их, ни крупье, ни супервайзера, ни Петю, ни мужика за спиной – сообщила хорошо поставленным голосом:

– Посмотрим на электронное табло. Обратим внимание также на то, в какую часть круга бросает шарик крупье. Так вот, в этот раз дилер бросал шарик с цифры «пять». А в предыдущий раз – это случилось за десять игр до нынешней – после пятерки выиграла цифра «тридцать один».

Красотка сделала паузу, проверила реакцию. Ее заинтересованно слушали. Петр при этом ухмылялся, его девки скептически морщили носы и ни черта не понимали, а крупье с супервайзером внимали хмуро-заинтересованно.

– Обычно один и тот же дилер, – продолжила лекцию холеная дамочка, – бросает шарик примерно с одинаковой силой. И в этот раз он снова швырял с пятерки. Значит, есть шанс, что шарик снова остановится около цифры «тридцать один». Посмотрим на круг рулетки. В районе числа «тридцать один» расположены также «двадцать два», «девять» и «четырнадцать». Когда господин дилер сейчас бросил шарик с цифры «пять», – дама благосклонно кивнула крупье (тот недопустимо задерживал игру и, развесив уши, слушал импровизированную лекцию), – я поставила именно на те цифры, что расположены вокруг прошлого его попадания. А именно: «тридцать один», «девять», «двадцать два» и «четырнадцать». Раз он после пятерки лупит именно в тот район – значит, думаю, поставлю-ка туда и я… – Телка сделала паузу, лукаво подмигнула Петру, чуть приблизилась к нему и прошептала: – Вот вам и вероятность-хреноятность!

Сразу же после импровизированной лекции супервайзер моментально сменил крупье. Тот ушел поникший. Петя, набычившись, молчал. Смугляночка с Беляночкой придвинулись к нему – как бы желая своими телами защитить от непрошеной гостьи свою собственность. Петя не все понял из того, о чем вещала телка. Однако почувствовал, что она, без сомнения, самая головастая баба из числа тех, что он встречал в казино. И, может, вообще где бы то ни было. И поэтому – а главное, потому, что ей везло, – он вдруг дико захотел ее. Даже обычно вялый дружок (над которым частенько трудились поочередно ротиками Смуглянка с Белянкой) вдруг чуть не выпрыгнул из штанов. Петя потянул лапу к незнакомке. Дамочка легко отстранилась. Тогда он туповато спросил:

– И много у тебя способов надирать казино?

– Мы с тобой брудершафт не пили, – ласково ответила дамочка. И добавила многозначительно: – Пока не пили. Но еще об одном способе надрать казино я, так и быть, расскажу. Он таков: выиграл – и сразу уходи.

Она быстро поднялась.

Смуглянка и Белянкой не смогли скрыть своей радости.

Волосатый мужик за спиной дамочки тоже оживился.

– Подожди, – буркнул босс в сторону тетки. – Пошли похаваем.

Его модельки скривились. А орангутанг за спиной женщины нахально просипел:

– Между прочим, девушка со мной.

Она дернула плечиком. Сначала обратилась к своему вроде бы спутнику:

– Я – не с вами. Я – сама по себе. – Потом обернулась к боссу: – Хавать? – протянула чуть презрительно. Улыбнулась и мило добавила: – Спасибо, сыта.

Быстро отвернулась и сделала один шаг прочь от стола.

Петр почти крикнул:

– В Монте-Карло полетишь? Со мной? На неделю?

Телка бросила на него благосклонный взгляд через плечо. Промурлыкала:

– С незнакомыми людьми я не езжу даже в булочную. Но… Вот если вы оставите мне свою визитку…

– Колька, визитки! – крикнул босс охраннику.

А Смуглянка воровато выскочила из зала.

«Сейчас вызнает, на чем я приехала, и проколет мне колесо!» – весело подумала Даша.

Дебют ей явно удался.

Катя Калашникова впервые в жизни возненавидела свой возраст.

Еще вчера тридцать два года казались ей в самый раз. Уже не юность, но и до старости далеко. Самый сок. И любой мужчина (кроме безнадежно тупых) понимает: вот она, настоящая женщина. У нее уже есть статус, жизненный опыт, уверенность в себе. А лицо – еще молодо, фигура – стройна, волосы – густы и блестящи.

Катя снисходительно поглядывала на глупышек студенток. Среди девчонок имеется, признаться, немало весьма симпатичных. Но, боже, что эти дурочки с собой творят! Кладут на веки сиреневые тени, носят бесформенные штаны, красят шевелюру в зеленый или синий цвет… И потом еще злятся, что парни-однокурсники от них шарахаются, а цветы дарят – своей любимой «преподше» Екатерине Сергеевне Калашниковой.

Да, есть за что ценить тридцатилетний возраст! Метания юности и эксперименты над собой позади. Ты уже худо-бедно знаешь людей. И немного – самое себя. Одеваешься стильно, красишься строго. Ты вряд ли потонешь в безумной любви или зависнешь на круглосуточной вечеринке.

«Зрелым женщинам жить легче», – еще вчера полагала Катя.

Еще вчера она – любила себя. И – ценила.

А сегодня Катя отчаянно думала: «Ну почему мне уже далеко не двадцать лет?!»

Она впервые обнаружила у своего тридцатилетнего возраста существенный минус.

Катя вспоминала, как в двадцать лет она могла за пару ночей подготовиться к экзамену по кошмарным «основам структурной лингвистики». Как за три дня проходила семестровый курс литературы эпохи Возрождения. Да что там литература! Когда понадобилось сдавать экзамен перед неожиданно свалившейся на нее поездкой в Сорбонну, она за неделю умудрилась освоить непростую французскую грамматику. Выучила сотни неправильных глаголов. Расширила словарный запас – на пятьсот слов! Запомнила наизусть двадцать стихов Верлена!

Сейчас же подвиги студенческой и аспирантской юности казались ей подлинными подвигами Геракла.

Калашникова понимала: ей не справиться с той задачей, которую она добровольно на себя возложила. И теперь Катя в отчаянии перелистывала свои тетради. Бесполезно! Все изученное смешалось в бестолковую кашу. «Если бы мне надо было не учить, а анализировать, делать выводы! – отчаянно думала Калашникова. – Но мне же нужно просто запоминать. Зубрить. Долбить».

Она честно «долбила». И понимала, что это – бесполезно.

Все старания окажутся напрасными, если она не придумает чего-то кардинального. Срочно не придумает.