Дамы убивают кавалеров - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 29

– А чем будешь заниматься ты, Павел? – еще более резким, даже визгливым голосом спросила Катерина.

– Тоже буду выручать Ленчика.

– Как?

– Я подумаю – как. А как надумаю – сразу вам доложу… Через минуту, например, я буду звонить своему другу и коллеге из РУБОПа. Подниму моего кореша с постели. Потом поеду к нему. Вместе с кассетой с записью телефонного разговора с похитителем. А вы обе – спите. И ты, Катюшенька, – я очень тебя прошу: напои Дарью валерьянкой, водкой, снотворным. Чем хочешь напои, но уложи спать.

С ума сойти: за полтора года совместной жизни я впервые назвал свою гражданскую жену Катюшенькой. Правду говорят: испытания сближают.

Однако поменьше бы было в жизни таких испытаний.

Даша опять заплакала. Я по-братски обнял ее. Она уткнулась мне в плечо и ревела, ревела… Потом с досадой отстранила меня и убежала в ванную.

Я полетел на своей «восьмерке» в РУБОП. Туда же я вызвал – с кровати поднял – своего друга, капитана Саню Перепелкина. Он мгновенно, беспрекословно поехал на службу.

На Шаболовке на входе меня встретил один Саня. Мы прошли пустынными коридорами. Дорогой я рассказал бывшему коллеге о том, что случилось. В пустом Санином отделе (три стола, один компьютер, один сейф) я написал официальное заявление от имени Дашки. Саня покуда переписал на рубоповский компьютер видеокассету с Ленчиком и аудиозапись моего базара с чуркой – с кассеты из автоответчика. Обе оригинальные кассеты я после перезаписи забрал. Против правил оставил их у себя. Может, я тоже что-нибудь сумею придумать.

А может, тот голос, что угрожал мне, числится у ребят в фонотеке? Не исключено, что они идентифицируют его. Может, квартира, где содержится Ленчик, уже была засвечена в криминальных делах? И опера с Шаболовки узнают тот интерьер, в котором похитители снимали Ленчика? Тогда удастся выйти на его след…

С Саней мы расстались без всяких всхлипываний и похлопываний друг друга по плечам. Он не сказал мне бодро: «Все будет в порядке». Проговорил лишь: «Сделаю все, что смогу».

Пустынными коридорами я покинул РУБОП.

Ночевать поехал, естественно, на квартиру к Даше. Не бросать же сестер одних! От ночи оставался куцый хвостик. Когда я ехал из центра по Казанскому шоссе, уже вовсю рассвело и птицы как бешеные трещали на своем языке.

Сестры легли в большой комнате вдвоем на раскладном диване, где обычно ночевала Даша. Слава богу, обе, кажется, спали. Мне девочки постелили в комнате Ленчика.

Я закрыл шторы, потушил уже давно ненужный электрический свет и лег. В ярком свете безжалостного солнца, от которого не спасали занавески, я видел обстановку Ленькиной комнаты. На стене – плакат с изображением летящего сноубордиста. На книжной полке куча учебников: физика, инженерная графика и матанализ, журналы по компьютерам. Рядом – пара мягких игрушек (в том числе – потертый от времени и детских ласк медвежонок). Открытка-«валентинка»… «Он уже не ребенок, но еще не взрослый, – подумал я. – Подросток. Тинейджер. Как жалко Ленчика…»

И тут же уснул.

Проснулся я – как и в самом начале сегодняшней долгой ночи – от телефонного звонка. Глянул на часы. Десять утра. Побежал в одних трусах на кухню, взял трубку.

– Ал-лле? – раздался в трубке голос. Звонил вчерашний хозарин. Я тут же нажал на телефоне кнопку «memo/rec». Автоответчик запишет и этот наш разговор.

– Павел? Будешь говорить со своим малъщиком? – спросил усмешливо хозарин.

– Давай, – сказал я.

Звонок, слава богу, не разбудил ни Дашу, ни Катю. Они бы сейчас только помешали.

– Да? – донесся из трубки слабый и напряженный голос Ленчика.

– Леня, это я, Паша.

– Здравствуйте, дядя Паша.

– Как ты, Леня?

– Хорошо, – сказал он. – В смысле нормально. – Голос его был измученным. Однако он храбрился – видимо, изо всех возможных сил. – Как там мама?

– Ничего. Но она, конечно, очень волнуется за тебя. Она сейчас спит. Что ей передать, Ленечка?

– Передайте, что я мечтаю ее увидеть. Скажите, что кормят меня хорошо. – Леня через силу усмехнулся. – Как в пансионате… Как там, на воле?

– Все нормально, только мы очень скучаем по тебе. Мы тебя выручим, не волнуйся.

– А я и не волнуюсь.

– Ничего сам не предпринимай – ладно, Леня?

– А я и не собираюсь… Так как там у вас, на воле? А то здесь телевизор не работает… «Депеш мод» приезжает?

– «Депеш мод»? – удивился я. – Кажется, приезжает…

– Клип их по Эм-ти-ви по-прежнему крутят?

– Клип? Вроде да…

В стороне раздался хозарский голос: «Ну, хватит, раз-зболтался! Эм-ти-ви, шмем-ти-ви!..» Трубку у Ленчика вырвали.

– Павэл, – прозвучал в трубке голос чебурека, – ми тебе не обманываем – он живой, ты понял, Паша?

– Я должен буду поговорить с Леонидом перед тем, как стану передавать вам деньги, – быстро сказал я.

– Поговорыш. Обязательно поговорыш. Но если тебя нечистый потянет за язык: заявлять в ментовку – никогда больше с ним в жизни не поговорыш. Языка у него не будет, чтобы с тобой говорыть. Понял?

– Да все я понял, – досадливо проговорил я. – Не пугай.

– Веди там себя, со своими бабами, хорошо, – усмехнулся чучмек. – Не фулюганьте. Малъщик ваш уже достаточно нафулюганил.

Хозарин усмехнулся и отрубился.

На кухне в одной ночной рубашке возникла Даша.

– Кто звонил? Что? – тревожно спросила она.

– Говорил с нашим Ленчиком, – бодро сказал я. – Он жив и здоров. Я записал разговор. Можешь послушать.

Даша бросилась к телефонной базе, опрокинула стул. Лихорадочно ткнула кнопку «new massage». [12]

«Что может быть беззащитней (и одновременно агрессивней), чем женщина, у которой детеныш в беде!» – подумалось мне. И еще одна мысль пришла в голову: нет, своих собственных детей я заводить никогда не буду.

После того как я прослушал монолог Ленчика (по видео) и поговорил с ним по телефону, у меня возникло стойкое чувство, что тот пытался рассказать нам больше, чем сказал. Будто он хотел поведать нам нечто, что не могли понять и услышать охранявшие его чурки.

Сестры поднялись. Дарья возилась на кухне. Катя отправилась за провизией. Это было мне на руку. Сопереживающие зрительницы – мама «малъщика» и его тетя могли (своими эмоциями) только помешать мне. Я прошел в большую комнату, где к телевизору по-прежнему была подключена видеокамера. Вставил туда Ленчикову кассету. Включил.

Я просмотрел видеозапись с ним еще раз. Покуда я обращал основное внимание на внешнюю канву его рассказа. Да, обиду хозар можно понять. Наш Ленька ухитрился им кинуть (практически не вставая с дивана) немало подлянок. На хозарском рынке распускает сотню ужей… Портит машины на хозарском сервисе… Авто чурки-авторитета заявляет в угон… Еще двух хозар вообще объявляет во всероссийский розыск… Можно представить, как те были удивлены… Я вообразил себе ошеломленные лица «хозар в законе»: они-то считают, что давно купили половину столичной милиции, – и вдруг их, великих и могучих, ни за что ни про что вяжут сержантики патрульно-постовой службы! Я не смог сдержать глупой ухмылки. Хотя, конечно, по большому счету, Ленчикова месть есть не что иное, как мелкое хулиганство… Булавочные уколы, комариные укусы…

После повторного просмотра видео я уверился в одном факте: Ленчик сражался с хозарами не один. Кто-то ему в его хулиганской борьбе помогал. Конечно, на видеозаписи, в присутствии хозар, он о помощнике и словом не обмолвился. Напротив, даже подчеркнул: я, мол, все натворил в одиночку. Вот эта фраза и настораживала. Хорошо, если б не насторожила она Ленькиных тюремщиков… К тому же, подумал я, хакерские пакости – они-то вполне в его духе… Ленчик – компьютерщик известный. За «цампутерами» своими (коим он каждые полгода делает апгрейд [13]) Ленчик горб растит и глаза сажает с десятилетнего возраста. На Всероссийской компьютерной олимпиаде второе место занял. На Мировую олимпиаду в Йоханнесбург съездил. В Бауманке на курсе – король… Можно поверить, что он в одиночку взломал эмвэдэшные базы данных. И врагов-чурок в них вписал…