Ключ - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 1

Римка не опоздала, и я сразу понял: что-то случилось.

Не было и десяти, когда она ворвалась в нашу детективную контору. Я был здесь одновременно хозяином, аналитиком, стратегом и филером. Она – автоответчиком, делопроизводителем и кофеваром (интим не предлагать!).

У меня сразу появилось предчувствие: ей понадобятся мои профессиональные услуги.

Доктора обычно не лечат своих близких. Но своих медсестер они, говорят, оперируют с особенным удовольствием.

– Садись, милая, – вздохнул я.

И указал Римке на стул для клиентов.

Римма – смелая девушка. Она пытается водить машину: папину «Волгу»-пикап. Однако она по-женски предусмотрительна. И сегодня, собравшись первый раз в жизни прибыть на службу на собственном авто, она выехала из гаража в восемь ноль-ноль – при том что раньше десяти я ее в конторе никогда не жду, а ехать ей предстояло от Павелецкой до Рязанского проспекта.

Римка – ненормальная девушка. Когда она проезжала мимо здания «Русского национального банка» на Смоленке (интересно, как ее туда занесло?), она увидела голосовавшего незнакомца и остановилась. Спросила, куда ему ехать? Он ответил: в Кузьминки. Ей было по пути, и она поинтересовалась, сколько он заплатит? Мужчина посулил сто рублей.

– И ты его посадила?!

– Да! В том-то и дело! Посадила!

Неизвестно, сколько раз Римка глохла на светофорах и сколько раз при этом попутчик помянул ее и свою матушку, но в полдесятого они доковыляли к пятиэтажной хрущобе где-то на улице Юных Ленинцев.

Незнакомец расплатился с Римкой. Вышел из машины. Вошел в подъезд.

Тут Римка обратила внимание, что попутчик позабыл в машине свою барсетку. Она схватила ее и приоткрыла дверцу, чтобы броситься вслед за незнакомцем, но тут в подъезде раздались выстрелы!

Я хотел съехидничать, что это, наверно, стрелял ее глушитель, но, глянув на Римкино лицо, осекся.

Выстрелов было два. Один и сразу – другой.

Римка, не будь дурой, мгновенно завела машину и дала газ. На удивление, и то и другое удалось ей с первого раза.

– Из подъезда кто-то выходил?

– Не видела. Нет. Точно нет.

– А в зеркало заднего вида не заметила?

Римка посмотрела на меня с немым укором. Я пробормотал:

– В самом деле, какое там зеркало…

– Я сразу сюда.

– Ну и правильно. Барсетка у тебя?

– Да.

– Давай.

Она достала из своей объемистой сумочки кожаную мужскую барсетку.

Я вывалил ее содержимое на стол.

На столе оказались: связка ключей, портмоне, сигареты «Парламент» и зажигалка «Ронсон» из желтого металла. Я раскрыл портмоне. В нем помещались: техпаспорт на автомобиль «Сааб»-9-5 (не больше, но и не меньше) и права на имя Курбатова Олега Евгеньевича. С фотографии на правах на меня смотрел волоокий красавец испанского типа. Я понял, отчего остановилась Римка: такие мужчины были как раз в ее духе. Вопрос, как она, с ее-то водительским опытом, сумела из-за руля различить его латиноамериканский шарм, я отнес на счет непознаваемой женской натуры.

Кроме того, в бумажнике господина Курбатова имелось три с небольшим тысячи рублей и семьсот пятьдесят два доллара, в том числе редкая двухдолларовая купюра, а также кредитная карта «Русского национального банка» (как это ни прискорбно, пин-код нигде – для памяти – господин Курбатов не записал).

Вот, собственно, и все. Весьма стандартный набор для владельца кожаной мужской сумочки.

Однако было и кое-что нестандартное.

Когда я тщательно обследовал сумочку, то в потаенном отделении обнаружил еще один ключ. Точнее – ключик.

Отчего-то он лежал отдельно от связки.

Следующий час был у меня заполнен до отказа.

Первым делом я сунул в наш сейф три с небольшим тысячи рублей и семьсот пятьдесят долларов.

Затем собственноручно налил Римке крепкого сладкого чаю с тремя ложечками коньяка. Кружка в ее руках не тряслась, из чего я сделал вывод, что душевное потрясение она уже переварила.

Потом я позвонил своему другу, оперу Сане Перепелкину из нашего района. Саня, как ни странно, оказался на месте. После серии наводящих вопросов он сообщил мне, что сегодня в 9.35 утра в подъезде дома 152 по улице Юных Ленинцев двумя выстрелами был убит проживающий в этом подъезде гражданин Курбатов О.Е., 1961 года рождения. Второй выстрел был произведен с близкого расстояния в голову. Преступники с места «заказухи» скрылись.

Мне оставалось надеяться, что план «Перехват», введенный, как водится, в действие, не засек Римкину «Волгу»-пикап, дернувшую с места преступления ровно через семь секунд после выстрелов…

В 11.15 я оставил офис на Римку и выехал на своей «восьмерке» в город.

Сумочку убитого вместе с ключами, документами и двухдолларовой купюрой я бросил в мусорный ящик за восемнадцать кварталов от офиса.

Ключик оставил у себя.

Я вернулся в офис в 14.30.

Римка вновь пребывала в ажитации.

Оказывается, только что об убийстве передали по НТВ.

– Представляешь! – воскликнула Римка. – Он, этот мой Курбатов, при советской власти был кагэбэшником! И возил, говорят, золото партии на Запад!

– Ну, а сейчас он кто? – как можно равнодушнее спросил я.

– Не знаю. Никто.

– Вот именно – уже никто. И нам он тоже никто. И ты его никогда не видела. Ни-ког-да. Ясно?

– Ясно…

Первый раз мне позвонили в 15.10.

– Твоя баба возила тело, – утвердительно сказал мрачный голос.

– Допустим, – ответил я.

– Ключ у тебя?

– А что я буду иметь?

– Мы тебе яйца не отрежем – вот что.

– До свиданья.

– Пятьсот «зеленью».

– Пять тысяч.

– Штукой подавишься.

– Пять пятьсот.

– Четыре.

– Ладно. У входа в Центральный телеграф. В шестнадцать тридцать. Я в черной водолазке, сером пиджаке. Под пиджаком кобура. Разрешение на ношение имеется.

– Пшел ты!

Насколько я знаю эту публику, крутить мне руки на виду у всей Тверской они не будут. Им значительно проще отслюнить за нужный им предмет четыре штуки.

Второй раз позвонили в 15.25. Это был совсем другой голос, и звучал он совсем по-иному.

– У нас есть все основания полагать, что у вас остались вещи, принадлежащие нашему покойному другу… – проговорил вальяжный баритон.