Красивые, дерзкие, злые - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 13

Шестисотый «мерсюк» остановился в глухом месте на Садовнической набережной. Равнодушно горели окна домов, ни одной машины вокруг, ни единого прохожего. А даже если б и оказались вокруг равнодушные москвичи – разве кто-нибудь вмешался бы в скандал, который устраивает девица в черном «Мерседесе» представительному седоку?!

Шофер, огромный молчаливый амбал, вышел из-за руля, открыл заднюю дверцу – но вовсе не для того, чтобы помочь Алисе выйти из машины. Он за руку выволок ее наружу – и с размаху ударил по голове. Девушка повалилась обратно на заднее сиденье лимузина и потеряла сознание.

Потом, в полутумане, Алиса чувствовала, что она лежит, уткнувшись лицом в кожаные подушки «Мерседеса». Пошевелиться она не могла, потому что голову ее и руки сжимал амбал-шофер. А ею в этот момент сзади, сопя, овладевал жестокий лилипут Рамазан...

Алиса очнулась на мокром асфальте, в разорванном платье, с кровью, струящейся по лицу. Вокруг нее на земле валялись ее сумка, туфли, разорванные трусы – и три зеленые купюры. Рамазан оценил ее сексуальные услуги в триста долларов.

Алиса тут же, рыдая, позвонила по «секретному мобильнику». Теплицын немедленно выслал за ней свою машину с шофером. А назавтра с утра сам приехал в Гнездниковский и положил перед Алисой конверт, туго набитый долларами.

– Я лично приношу тебе извинения и заверяю, что ничего подобного больше не повторится.

И ни единого слова, что он сожалеет. Что ему ее жаль.

В конверте оказалось пять тысяч долларов.

А через месяц Алиса узнала, что Рамазана застрелил наемный киллер. Ей хотелось верить, что жестокому восточному человеку отомстили за нее. Хотя, наверное, это было не так.

Алиса зажгла ночник, встала с жесткого дивана.

Местное время – два часа ночи. Весь поселок спит. Здесь ложатся рано.

И это жуткое место она должна считать своей второй родиной? Бараблино и здешняя житуха перековеркали всю Алисину жизнь. И в который раз она подумала: «Мама-папа, как же вы рано от меня ушли! Бросили! Оставили сиротой!»

Алиса осмотрела комнату, в которой прожила полтора года. Здесь многое переменилось.

На стене появился траурный портрет дяди Коли: в пиджаке, со значком победителя соцсоревнования.

К его похоронам Алиса послала тете Вере тысячу долларов. И потом не раз переводила ей то тысячу, то две, то три.

Стало понятно, во что превратились те деньги. В комнате появилась громадная лакированная стенка. Вся она была уставлена сервизами и хрусталем. Посуда страшно запылилась. Видно, что ею давно не пользовались. Если вообще доставали хотя бы раз.

Крашеные доски пола закрыл огромный ковер. Два других ковра тетка развесила по стенам, не занятым мебелью. С потолка свисала роскошная (по бараблинским понятиям) золоченая люстра с нелепым вентилятором.

А окно выходит во двор, захламленный по-прежнему. Оконные рамы потрескались, краска на них облупилась. Похоже, их не ремонтировали с тех пор, как Алиса уехала.

Несчастная тетя Вера. Вся ее жизнь прошла в заботе, чтоб набить в горку побольше фарфора.

«Но имею ли я право ее осуждать? – вдруг подумалось Алисе. – Моя-то жизнь чем от теть-Вериной отличается? Масштабом трат? Купить трехтысячедолларовые туфли и сразить ими на очередной тусовке Вероничку?..

И не слишком ли дорого я заплатила – за столичное житье, большой дом и модные наряды?»

В первые московские месяцы Алису действительно учили.

Дама из Дипломатической академии давала уроки этикета.

«Девочки, над столом не сутулимся! Спиночки выпрямили! Лопаточками касаемся спинки стула!.. Нож держим в правой руке – как ручку в школе держали, указательный палец вытянут поверх рукоятки!..»

Разговорный английский преподавал очаровательный мужик из МГИМО.

«It’s so nice to see you! You look just great! Would you like a glass of champagne?» 1

И даже сценическому движению и сценической речи обучали.

«Корабли лавировали, лавировали, да не вылавировали».

Занятия проходили в огромной, полупустой, явно нежилой квартире на Гоголевском бульваре. Две другие товарки, посещавшие вместе с ней уроки, – возрастом явно старше Алисы, уже далеко за двадцать, – относились к красивой провинциалке высокомерно. Отвергали любые попытки сблизиться. Ее предложение после занятий попить вместе кофейку повисло в воздухе.

После отвратительного случая с Рамазаном первой мыслью Алисы было бежать.

Бежать – но куда? Обратно в Бараблино? Или снять квартиру и идти торговать на рынок? (Где ею будут помыкать такие же Рамазаны, только грязнее, беднее и вонючей.) А то еще есть хорошая профессия: водитель троллейбуса, зарплата до трехсот долларов, общежитие предоставляется...

Хорошо хоть Теплицын проявил минимальную чуткость: дал Алисе прийти в себя. И следующий клиент у нее появился только спустя три месяца, под Новый, девяносто седьмой год. Его звали Артем. Очередного Рамазана или Абдуллу Алиса бы просто не пережила.

Артем заехал за ней на новеньком «Саабе». Сам сидел за рулем: молодой, чистенький, весь наглаженный, словно хрустящий. Они отправились на презентацию нового отделения какого-то банка. Всю дорогу молодой человек рассказывал о себе – словно прорвало его: он окончил Высшую школу экономики, вице-президент банка, сколотил состояние на рынке ГКО. Формально женат, но фактически в разводе. Жизнь с супругой не задалась: она все время на сторону смотрела и детей ему не хотела рожать. Он ей квартиру оставил, а сам живет в доме в Переделкине.

К концу дороги Алиса знала о жизни Артема, казалось, все. Тогда она была еще очень неопытна и не подозревала, что многие мужчины именно для того любовниц заводят, и к проституткам ходят, и эскорт-услуги заказывают, чтобы было кому о себе рассказать, на жизнь пожаловаться.

Весь прием Артем от Алисы не отходил. С удовольствием знакомил ее с коллегами. При этом использовал лестную, но слегка напрягавшую девушку формулировку:

– Алиса – моя новая жена.

Однако никаких вольностей банкир себе не позволял. Пил всю дорогу одну минералку, любезно и даже трогательно за Алисой ухаживал. Поэтому к концу вечера, скрашенного тремя бокалами шампанского, девушка слегка оттаяла, решила, что от Артема ждать подвоха нечего.

Подвоха и не последовало: он остался предельно корректен. Отвез Алису на своем «Саабе» домой. А когда подкатил к ее дому в Гнездниковском и заглушил мотор, то повернулся к ней, заглянул в глаза и спросил:

– Ты где Новый год встречаешь?

– Пока не знаю, – пожала плечами Алиса. Не говорить же Артему, что Теплицын заранее предупредил: на новогоднюю ночь обычно бывает много заказов на сопровождение, и она должна быть свободна – есть шанс хорошо заработать.

– Я тут в круиз по Карибам собрался, – слегка даже конфузясь, проговорил банкир. – Но жена отказалась, да и черт с ней, а одному мне скучно, и путевка пропадает. Поехали со мной, а?

– Не знаю... Это так неожиданно... – опустила ресницы Алиса.

– Путевка уже оплачена, все включено, – торопясь и слегка заикаясь, принялся уговаривать Артем. – И... И тебе совсем не обязательно спать со мной. Я обойдусь. Просто будем иногда разговаривать, купаться, на крокодилов смотреть.

– Боюсь, у меня есть планы в Москве.

– Если надо, – сказал, еще более смущаясь, банкир, – заплатить за твои... э-э... хм, услуги, я готов. Сколько скажешь.

– Нет, – резко ответила Алиса. – Думаю, это невозможно.

И решительно открыла дверцу автомобиля.

Артем покорно вскочил, помог ей выйти и у подъезда нежно поцеловал руку.

На следующий день, едва Алиса вернулась с занятий, в дверь позвонили. Явился посыльный. Заставил Алису расписаться и вручил ей огромный букет роз. Сорок девять штук, как она потом посчитала. К букету была пришпилена степлером визитная карточка Артема. Все как он рассказывал. Банк «Национальный русский кредит», вице-президент. На визитке от руки написан номер мобильника. И еще одно слово: «Едем?» Алиса никак не ответила на послание и не поблагодарила за подарок.