Красивые, дерзкие, злые - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 21

Степа нажал на газ и бросил сцепление. Гриня много раз в своей жизни разгонялась изо всех сил, но тут словно чувствовала, что от ее талантов зависит не только судьба обоих хозяев и их милой новой подруги, но и собственное будущее. Машина понеслась вперед вихрем, метеором, болидом «Формулы-1». Не прошло и двадцати секунд, а стрелка спидометра зашкаливала за сто пятьдесят.

Петя оглянулся. Бандиты выскочили из-за шалмана. Но почему-то немедленно в погоню не бросились. Зачем-то смотрели растерянно вслед Грине, теряя драгоценные секунды. Бандитская «БМВ» сиротливо стояла на обочине.

– Безумству храбрых поем мы песню, – проговорил Степа, отрываясь от дороги и долгим ласковым взглядом озирая девушку. Петя хорошо знал этот взгляд. Когда друг делал стойку на очередную красотку, он становился не только смелым, безрассудным, но и нежным, и лиричным, и остроумным. – Мы благодарны, – продолжал он, подражая тону бортпроводника, – что для вашего полета вы выбрали нашу авиакомпанию.

– Как будто я могла выбрать «Эр франс»! – усмехнулась девчонка. Тембр ее голоса оказался низким, хрипловатым, очень сексуальным.

Степа хохотнул, оценив ее шутку. Петя – тоже.

А Степа уже вовсю начал кадриться – будто забыв все на свете: и то, откуда взялась девчонка, и то, что за ними возможна погоня.

– Мы, кстати, до сих пор не познакомились. Меня зовут Степан. А того парня с заднего сиденья кличут Петром. А ты действительно Маруся?

– Действительно.

– Может быть, Мария? Или Марина?

– Нет, Маруся, – упрямо помотала головой девчонка.

Степа перестроился и свернул направо – на бетонку, ведущую в сторону Черноголовки.

– Здесь они нас хрен найдут, – прокомментировал он. – А в Москву сможем вернуться по Щелчку. Или по Горьковской трассе. А может, не поедем в город, а покатаемся?

– Нет, с меня хватит, – покачала головой Маруся. – Я накаталась.

– Как скажешь.

– Подвезете меня домой?

– Естественно. Ты где живешь?

Дурной признак: Степа становился с девчонками таким бархатным, только когда влюблялся. Петя хорошо знал его.

– Как раз от Щелчка недалеко.

– Может, тогда сперва закинем домой того парня с заднего сиденья, а потом мы с тобой где-нибудь посидим?

Вот это нахальство! Петя аж крякнул:

– Эй, на мостике! Тише ход!

И девица тоже покачала головой:

– Не гони картину, Степа. То, что я, как дура, села в тачку к тем отмороженным, еще не дает тебе права... ну, ты понимаешь.

– Ладно, – кивнул Степка. Они разговаривали с девушкой так, словно никого, кроме них, не было в машине: никакого там Пети. И процитировал Ремарка: – «С тобой я буду ползти, как улитка, и гудеть, как сельский автобус».

Петр презрительно скривился: он был уверен, что бандитская девушка в цитату не врубится. Однако та мигом ответила:

– По вашему скоростному Карлу такого не скажешь. – А потом оглянулась на Петю – словно вовлекая его в общий разговор. – Эх вы, два товарища.

– Это не Карл, а Гриня, – возразил Степа.

– А мы на самом деле три товарища, – добавил с заднего сиденья Петя.

– А кто третий?

– Валька.

– Валька? А почему он не с вами?

– Потому что она сегодня работает. И еще Валентина терпеть не может бесполезных гонок.

– Валентина? Она?

– Ну да, да, она женщина, – не без злорадства пояснил Петя.

Однако Марусю этим не смутил.

– Вам повезло, мальчики, – хрипловато рассмеялась она, – раз вы можете считать женщину своим товарищем. – И лукаво подначила: – Или вы просто еще не выросли?

Гриня летела по бетонке. Ни единой машины не было вокруг. По бокам трассы золотились, желтели, алели леса.

Погоня отстала, и жизнь была прекрасна.

Валя на своей «шестерке» ехала в автосервис – они договорились там встретиться с Петром и Степаном.

Добираться до гаражей в последнее время стало целым приключением. Не повезло им, что боксы расположились на задах продуктового рынка. А нынче, в условиях капитализма, рынок (в смысле базар), считай, центр мира. И в будни-то в толпе новоявленных бизнесменов не протолкнешься, а по выходным дням торговля окончательно превращается в стихийное бедствие. Не поместившиеся внутри торгаши выплескиваются на улицу – и начинается полный дурдом. Особенно тяжко, если на машине едешь. Попробуй проберись по проезжей части, когда по обеим обочинам плотно угнездились коробейники (торговое место – перевернутый деревянный ящик, а товар – все, что угодно, от хлеба со спичками до подержанных кукол в линялых платьицах). И чуть не перед каждым продавцом, уже не на обочине, а на дороге, – плотная кучка, как теперь говорят, «потенциальных потребителей». Ясное дело, что машины – хотя дорога вроде для них и предназначена – в подобной обстановке становятся изгоями. Или иная ярая бабулька боковое зеркало тебе свернет, или авоськой по капоту шваркнут. Ну и злобных комментариев («Разъездились тут!») наслушаешься вдоволь. Поэтому неудивительно, что к вожделенным гаражам Валя подъехала не в самом радужном расположении духа. А тут еще и Петька со Степаном выглядят довольно странно...

Валя хоть и считалась «своим парнем», а настроение – особенно мужское – чувствовала по-женски тонко. Все оттенки просекала и, ежели сильный пол был не в духе, легко вычисляла, что тому причина: похмелье, голод, скука или же половая неудовлетворенность.

Сегодня Петр со Степаном смотрелись ошарашенными. Точно так же оба выглядели, когда первый раз в жизни на «шестисотом» «мерсе» прокатились. «Боже мой, неужели опять во что-то влипли?» – привычно разволновалась Валя. И немедленно потребовала объяснений:

– А ну колитесь: что стряслось?

Друзья и раскололись. Как предавались – вот негодяи, опять в Валино отсутствие! – всеобщей любимой забаве: бросили на скромной Грине вызов – и кому, аж настоящей «БМВ». Как без труда («Ты же, Валька, нашу ласточку знаешь!») выиграли гонку. Как бандюганы (а кто еще может ездить в иномарке?) уважительно разглядывали Гриню и хотели ее купить, а потом предложили Петру со Степаном выпить с ними водки на брудершафт...

До сего момента слушать рассказ друзей Вале было приятно – да что там, просто гордость ее переполняла: и за них, и за любимую победительницу, Гриню-«копейку». Однако то, что произошло дальше, не лезло, на Валин взгляд, ни в какие ворота.

В бандитской машине, оказывается, присутствовала девица. «Худенькая», видите ли, «большеглазая» и «скромная». В общем, по всем признакам – та еще мымра, иначе б с малиновыми пиджаками не ездила. И вот это «трогательное (как осмелился выразиться Степан) создание» попросило друзей о помощи. Навешало им термоядерной лапши на уши, что в бандюганской «боевой машине братвы» она очутилась случайно. Будто бы братки взялись ее до дома подвезти, а сами выехали за Кольцевую, а потом погнали в другую сторону, прочь из города! И ей, безвинной, ни за что пострадавшей овце, ничего не оставалось, как просить о помощи наших скромных героев...

Валя, пока слушала, просто кипела: это ж надо так заливать! Однако Петр со Степаном – наивные романтики! – россказни ушлой девицы приняли за чистую монету. И когда бандиты из «бэхи» дружно двинули от стола отлить – подхватили их спутницу, поместили на переднее сиденье Грини и стартанули прочь! Оставив братков с их недопитым «брудершафтом» и бумажкой в пять долларов на столе – что примерно соответствовало оплате половины счета.

– Они погнались за вами? – вздохнула Валя.

– Куда им! – самоуверенно хмыкнул Петр.

А Степан – встречаться с Валей взглядом он почему-то избегал – вздохнул:

– Нет. Гнаться не гнались. Но номер Грини, конечно, могли запомнить. Они ведь ее со всех сторон разглядывали...

«Супер», – едко подумала Валя. Но причитать не стала: давно усвоила, что «своему парню» – коим она и являлась – ахать не положено. Поэтому с напускным спокойствием спросила:

– Ну а это ваше трогательное создание? Ее вы куда дели?

– Марусю?