Наш маленький Грааль - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 3

Но родаки, против ожиданий, наезжать на меня не стали. Им, оказывается, уже позвонили – и не откуда-то, а из Академии высшего спортивного мастерства. И сообщили, что в теннисную секцию меня, во-первых, берут бесплатно, а во-вторых – никаких дополнительных расходов тоже не будет. У них якобы полно спонсоров, и они даже ракетки на халяву предоставляют. И струны к ним. И мячи. Такая вот поддержка для талантливых детей. А я, по наблюдениям басистой тренерши, таким и оказался.

– Но только с ребенка, готовьтесь сразу, три шкуры будем драть. Две тренировки в день, ездить далеко и один выходной – в воскресенье, – предупредили родителей.

– Максим не захочет. Он лентяй, – честно признались они.

Но я, упоенный блестящими перспективами, на все сложности согласился. Пообещал, что ни одной тренировки не пропущу. А неизменные папины подколы – про тупых, как пробка, спортсменов – пропустил мимо ушей. Мамино жалобное: «Максимушка!.. А ведь тебе тяжело будет!..» – тоже проигнорировал.

И о своем решении почти никогда не жалел.

Может, только пять лет назад, когда порвал связки на левой ноге и полсезона провалялся по больницам. Или когда я уже играл на уровне мастера – никак не получилось стабильно подавать с первого мяча, и года на два ко мне прилепилось прозвище: «Второподачник»…

Но в целом большой теннис – это супер. Это даже не спорт, а настоящее искусство. Ничего общего, например, с тупым боксом. Или с глупой беготней по кругу. Или прыжками в длину или в высоту. В теннисе ведь, чтобы победить, надо быть не просто сильнее, или шустрее, или прыгучее. Марат Сафин, мой кумир, не зря говорит, что главное здесь – мозги. Все время приходится думать – похлеще, чем в шахматах. Постоянно решать задачки – и на ближайшую перспективу (как выиграть этот конкретный мяч), и стратегические (как измотать противника, чтобы он сам сдался). Здесь и психологом нужно быть, и артистом, и шпионом – в том смысле, чтобы держаться, как Штирлиц, чтоб ни один гад твоих истинных намерений не разгадал…

Хотя в чем-то и отец прав. Я не то что, конечно, туп, но всяких Овидиев и Иосифов Волоцких, в отличие от старшей сестрицы, цитировать не в состоянии. Зато стабильно подаю со скоростью двести километров в час и весьма силен в игре на задней линии. У сетки, правда, дело похуже, но в мужском теннисе это не главное, у нас сеточники наперечет, один Фабрис Санторо и известен.

По всем параметрам – молодость, рост, быстрота реакции – мне давно пора ездить по настоящим турнирам и побеждать. Пусть не в финалах, а хотя бы во втором-третьем круге. Но я до сих пор не выиграл даже фьючерса или сателлита (это, если кто не знает, такие микротурнирчики для очень молодых, с минимальным призовым фондом).

И почему так происходит, почему мне хронически не везет – не может объяснить никто. Даже Михалыч – мой нынешний персональный тренер.

Пацаны, правда, говорят, что это из-за того, что я, типа, бедный. В смысле, у меня ракетки не специально заточенные под руку, а только те, что дает спонсор. И струны заурядные. И кроссовки обычные, безо всяких навороченных супинаторов. И специальных диет для меня никто не разрабатывал, и особых, безопасных, пищевых добавок мне не прописывал. И тренируюсь я меньше, чем богатеи. Только ранним утром и на тех кортах, что подешевле…

Кто спорит: когда в тебя большие бабки вкладывают, как в Машу Шарапову, успех и правда приходит быстрее. Но даже без диет и особых струн: неужели я не дозрел до первого, пусть скромненького, кубка?! С самого заурядного, на городском стадионе какого-нибудь Череповца, турнирчика?!

Но нет.

Я легко побеждаю, когда играю с пацанами из моей спортшколы. Да что там: я даже у Михалыча, когда мы рубимся на счет, – и то часто выигрываю. Но только стоит приехать на самый завалящий турнир – тут же меня ступор охватывает. И я немедленно «сливаю», если не в первом круге, так во втором… То ли сглазили, то ли я просто слабак.

Счастливый человек – Роджер Федерер. Не потому, что богатый, а потому, что знает вкус победы.

Моя американская подруга Синди Хартворт – счастливый человек. Не потому, что богачка (хотя папа у нее директор банка, от чего я бы тоже не отказалась). А потому, что живет, как считает нужным, без оглядки на общественное мнение. И занимается любимым делом.

Мы с Синди познакомились в Интернете, на одном из болтливых сайтов. Сначала просто чатились, потом обменялись аськами, а теперь и вовсе – ведем ежедневную переписку по мылу, как заправские любовники.

Нас с ней и правда объединяет любовь. Мы обе – молодые, красивые, умные и постоянно говорим о своих чувствах. Но только чувства наши не совсем такие, как положено юным девушкам. Мы с Синди бесконечно обсуждаем в Интернете не мужчин, не новую серию помад от Диора и не очередной альбом «Пинк». Вы будете смеяться, но мы говорим о литературе!

Вот такие оригиналки. Или, говоря языком обывателей, – полные дурочки.

На книжки меня «подсадили» родители – очень рано, мне едва четыре года исполнилось. В это время как раз родилась сестрица, Аська. Малышка, как сейчас помню, у мамы с папой получилась забавная – голубоглазая и даже не очень крикливая. Одна беда: родилась она слабенькой, ее то и дело таскали по больницам, и тут уж, ясное дело, им было не до меня. А ведь Аську не только лечили, но и пеленки ей стирали, и готовили, и гладили, и убирали за ней, и укачивали, и купали, и выгуливали. И было ужасно обидно, что мне от родителей – никакого внимания. Вот мама, педагог, и решила добиться, чтобы я развлекала себя сама. И, левой рукой укачивая Аську, правой показывала мне карточки с буквами…

Наука оказалась нехитрой, и через месяц занятий я уже триумфально по складам читала «Тараканище» и «Репку». А еще через пару недель традиционные детские книжки меня устраивать перестали, и мама, недолго думая, сунула мне «Тома Сойера»…

Врать не буду: поняла я тогда в нем немного. Но атмосферу, ощущение, ухватила. Никакого сравнения с тем, когда киношку смотришь! В телевизоре и городок совсем не такой, и тетя Полли неживая, и Гек Финн – малость чокнутый… А когда читаешь – все совсем по-другому. Правильно. Настоящее американское захолустье, и школьная скука, и страх, который охватывает на кладбище, – все по-настоящему…

С тех пор и пошло: я наотрез отказалась от «Спокойной ночи, малыши» и даже от мультиков. Традиционные детские книжки, все эти глупые сказочки и стишки, меня тоже интересовали мало. Как можно читать напечатанную крупными буквами ерунду, когда в большой комнате – полные шкафы настоящих, аппетитно пахнущих пылью и приключениями книг?!

Мама с папой сначала пытались меня направлять, только никак за мной не поспевали. Я читала настолько быстро, что всю «Библиотеку приключений» перелопатила еще до школы – и стала подбираться к Бальзаку и Драйзеру.

Родители сначала спорили, позволять ли ребенку, то есть мне, читать «взрослую» литературу, но очень быстро просто махнули на меня рукой – лишь попрятали разные фривольности типа «Манон Леско» или «Милого друга», да и то под такой ненадежный замок, что я легко отпирала его ключиком от чемодана.

Школьная программа по литературе у меня вызывала только смех. И некое изумление пополам с надменностью в адрес одноклассников. Как они могут читать «Лукоморье» аж в семь лет, да и то из-под палки? Или называть «Капитанскую дочку» последней лажей?! Совсем, что ли, без мозгов?! Я-то прочла Полное собрание сочинений Пушкина еще сто лет назад, только ранние стихи и письма не осилила.

– Ты у нас молодчина, – хвалили родители.

Плохо им, что ли: ни развлекать дочку не надо, ни над подарками задумываться – знают, что я за любую новую книжку краковяк станцую.

А еще мама с папой агитировали:

– Ты, Машенька, свои знания обязательно используй, чтобы в жизни пригодились. Может, тебе писательницей стать? Пушкин вон тоже с раннего детства все подряд читал…

Я очень смущалась, когда меня ставили на одну доску с самим Пушкиным. Да и вообще – становиться писателем мне совсем не хотелось. Зачем, если столько всего уже написано? Каких только приключений писатели не изобрели, каких только чувств и страстей не описали… Куда уж еще я полезу со своими идеями!