Отпуск на тот свет - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 36

Игрек начал с неспешного обхода дачного поселка. Некоторые особняки сдавались. Игорь тщательно и придирчиво осматривал каждый из них. Обходил и участки. Его отменная одежда и «Опель Тигра» производили впечатление.

Наконец Игорю повезло: среди сдававшихся особняков нашелся такой, из окон которого просматривался въезд на дачу к БП. И еще. На участке росли вековые сосны (то была, напоминаем, Николина Гора, а не «шесть соток» с клубникой в рядок). Если подняться на сосну, определил на глазок Игорь, можно видеть вход в особняк БП.

За огромную сумму Игорь снял коттедж. У него были накопления. Он мог себе позволить не работать – не играть! – хотя бы даже и год.

Так начались три самых тяжелых месяца в его жизни.

Он наблюдал за дачей БП. Неотрывно. В бинокль. Три месяца подряд.

Плотники-украинцы соорудили ему НП (наблюдательный пункт) на сосне. Он пояснил надобность в НП слежкой за неверной супругой, которая повадилась водить в его отсутствие в дом мужиков, и заплатил им более чем щедро. Еду и напитки доставляли Игорю из ресторана. Женщин в этот период в его жизни не было, да и не мог он забыть первую любовь свою, Машеньку.

От слежки он отрывался только глубокой ночью, когда в особняке напротив все засыпало, либо в те недолгие часы, когда БП выезжал в Москву. Тогда он падал, полумертвый, со слезящимися от напряжения глазами, на постель и забывался в коротком тяжелом сне.

Кого только из знакомых по экрану телевизора и по нечастым посещениям крутых казино не увидел за три месяца слежки Игорь! Была стареющая эстрадная звезда, измученная чередой пластических операций. Худенькая, вся затянутая в кожу, она показалась Игорю в первый момент ее же собственной дочерью (впрочем, дочь, тоже знакомая Игорю по ТВ, в особняке БП также бывала). Примадонну сопровождал муж – огромный детина лет на двадцать ее моложе с вечно шаловливо-идиотским выражением на лице. Бывал здесь популярнейший конферансье, уныло свесивший свои седеющие усы. Бывал бесноватый политик, депутат Госдумы и вечный кандидат на выборах Президента. Бывал и его заклятый враг из правительства – сделавший стремительную карьеру молодой кудрявый волгарь. Бывали, судя по номерам въезжающих в ворота особняка машин, и другие депутаты и члены правительства – сошки помельче. Но отнюдь не они интересовали Игоря.

Наконец прошло три месяца непрерывного наблюдения и фотографирования – Игрек, как всякий игрок, умел терпеть и ждать. Феноменальная его память не упускала никого из тех, кто побывал на даче у БП, и не могла спутать его ни с кем другим. Игорь определил для себя тех нескольких, что представляли для него наибольший интерес. Он составил, во-первых, характеристики частоты всех посещений дачи Бориса Петровича. Выделил первую десятку наиболее частых посетителей. Затем Игорь обращал внимание на то, сколько времени тот или иной гость пробыл за забором особняка. Учел, в-третьих, и то, в какое время прибывал посетитель: коли вечером в толпе гостей – это одно, а ежели рано утром или среди ночи – совсем другое, это означало, что человек приезжает по спешному, скорее всего конфиденциальному делу.

Все эти наблюдения имели под собой небезосновательную гипотезу: сам БП похищать бриллиант и убивать Машеньку не пойдет. Слишком опасно для такого крутого человека. Но и случайного человека он на это дело не пошлет: очень велики ставки. Стало быть, совершил убийство человек БП, но человек свой, доверенный, близкий.

Проанализировав тщательно повадки и лица наиболее приближенных к БП людей – а Игрек был хорошим физиономистом, без этого качества садиться за карты нечего! – Игорь выделил одного. В возрасте. Хладнокровен. Уверен в себе. Жесток. За ним чувствовалась выучка. Если этот сам и не убивал Машеньку, то наверняка знает, как организовывалось дело.

Если бы фотографию этого человека, сделанную со своего наблюдательного пункта Игорем, показали Петренко, он без труда определил бы того самого пассажира рейса АГ 2315, которого выпустили из «обезьянника» Пулковского аэропорта и который был найден повесившимся в туалете аэровокзала.

Небольшая частная «Сессна», на борту которой, кроме экипажа, были только БП и один из его охранников, быстро набрала высоту и взяла курс на северо-запад.

– Шампанское, виски, джин? – пропела стюардессочка над ухом у БП. – Может быть, кофе, коньяк? Или хотите покушать? Или еще чего-нибудь?

БП прекрасно понял ее намек. В конце концов, она знала, что это именно он платит ей, поэтому может, если захочет, трахнуть ее прямо здесь, на высоте пяти тысяч метров. И кажется, он это когда-то с ней проделал. Или то была другая?

Но сейчас БП ничего такого не хотел. Не то было настроение. Совсем, совсем не то.

– Принеси мне кофе и исчезни, – буркнул он.

Капитан Петренко сидел в кабинете начальника милиции города Светловска.

Их «контора», мрачно думал он, – это огромная неповоротливая туша. Вроде диплодока. Тяжело проходит информация. Пока сигнал о том, что надо развернуться, дойдет от головы к ногам, чудище успеет сделать десяток шагов в прежнем направлении.

Если ты хочешь успевать, надо все контролировать самому. Пока там кто-то раскачается и поставит тебя в известность. «Я позвоню», – полувопросительно-полуутвердительно сказал он начальнику милиции и потянулся к телефону.

Набрал московский номер, которым его снабдил заботливый полковник Зимянин.

Два часа назад, сказали нашему капитану на другом конце провода, БП с одним охранником выехал за рулем своего «Порше» из ворот дачи. «Куда он поехал?» – спросил Петренко. Этого в Москве не могли знать.

Капитан попросил соединить его непосредственно с руководителем службы наблюдения за БП. Минут через семь, наполненных шорохом эфира, его наконец соединили.

– Что там наш «объект»? – спросил Петренко.

– В самолет садится.

– Да ты что! Такой домосед – и вдруг летит!

В самом деле, подумал Петренко, только какие-то супернеотложные заботы и чрезвычайные обстоятельства могут заставить БП покинуть Москву. Что-то у него там происходит.

– Куда они летят? – крикнул Петренко. – Поднимали полетное задание?

– Поднимали-поднимали… Летит он к тебе в гости, Петренко, – с растяжечкой проговорил московский «топтун». – Летят они к вам, в Ленинградскую область. В какой-то там город ваш Светловск. Это на самой границе. Поедешь в Светловск встречать его?

– Уже мчусь, – буркнул Петренко, сидя в кабинете начальника милиции города Светловска.

А на расстоянии менее пятнадцати километров по прямой от отделения милиции, где находился капитан Петренко, в подвале неизвестно кому принадлежащего особняка при тусклом свете голой лампочки сидели Таня, Игорь и Дима, и Игорь продолжал рассказывать свою историю.

– Итак, я свернул свой наблюдательный пункт и съехал с дачи. Я сделал ставку на одного из гостей БП. Вычислить его адрес, установить привычки было делом нескольких дней. Жил тот на Тверской, в доме Нирензее. Любил захаживать в американский бар – в том же особняке напротив памятника Маяковскому, где помещаются ресторан «София», агентство «Интерфакс» и журнал «Юность». Пил умеренно, предпочитая виски с содовой. За бокалом виски в баре мы и познакомились. Я хотел подобраться к нему и, быть может, получить каким-то образом доказательства его участия в ограблении и убийстве Машеньки. Может, он оговорился бы. Может, когда-нибудь по пьянке у него развязался бы язык… Но судьба распорядилась иначе.

Постепенно мы становились все большими друзьями. Он узнавал, что я люблю то же, что и он: виски, блондинок, покер в хорошей компании. Мы встречались все чаще. Я вывел его на игроков в покер во французском клубе. Там мы нередко просиживали ночи напролет. Я не знаю, как осуществляют вербовку профессионалы-разведчики, но, наверное, шел по тому же пути. Он доверял мне все больше. Мы стали бывать друг у друга дома. И вот однажды, когда мы выпивали у меня, я пригласил его на партию покера в воскресенье. Он отказался. Почему, спросил я. Он со смехом ответил, что заделался почтальоном, везет посылочку для тетки. Сердце мое дрогнуло. «Посылочкой» вполне мог оказаться бриллиант. Я постарался напоить его. Когда он уже дошел до кондиции, с улыбкой осведомился, не надорвется ли он, таскаючи теткину «посылочку». Посылка крошечная, но очень ценная, заплетающимся языком ответил он мне. Я напрягся, как гончая перед стартом. Теперь я почти не сомневался, что он повезет бриллиант. Я добавил в его виски снотворное. Когда он уснул, я обыскал карманы его пиджака. В них был билет на рейс АГ 2315 до Архангельска и обратный билет до Москвы на тот же день, 20 сентября. Наутро мы с ним распрощались.