Пока ангелы спят - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 29

Сзади неспешно следовала «шестерка». Андрей ее уже видел и по осторожному ходу машины решил, что за рулем там сидит припозднившийся дедушка-»чайник». Однако «шестерка» вполне грамотно повторила его маневр. Притормозила на зеленый и рванулась вперед на желтый.

«Я попал», – сжалось сердце.

Но в этот раз Андрей ошибался. Он все-таки талантливый водитель, даже лучше меня. Ему удалось оторваться от «хвоста». Памятуя об осторожности, Андрей еще долго кружил по городу. И только когда уверился в том, что его не «ведут», вернулся домой.

«Все чисто. Я молодец».

Он поспешно поднялся в квартиру.

Откуда ему было знать, что…

На этом месте я прервался. В какую бы машину посадить тех, кто уже караулит героя у его подъезда? «Девятка» уже была в первой главе, «шестерка» – только что. Не в «Таврию» же и не в «Москвич» их усаживать… Пусть это будет… скажем, «Опель-Вектра». Неприметный «опелек» цвета мокрого асфальта с двумя бугаями внутри.

Откуда ему было знать, что серый «Опель-Вектра» стоит за углом его дома совсем не случайно.

Я бросил взгляд в низ экрана. Неплохо, двадцать страниц. Еще глава готова. И я чувствовал, знал – это совсем неплохая глава.

Откинулся от компьютера. Почувствовал, как ноет спина и щиплет в глазах. Нет, перечитывать сил уже нет. Я сохранил файл и отправился продышаться на балкон.

Привычно посмотрел на свою «копеечку».

Моя машина стояла на месте.

А рядом с ней расположился «Опель-Вектра» цвета мокрого асфальта. В салоне угадывались две фигуры.

Я еще не совсем отключился от романа. Поэтому первая мысль была гордая: именно так я и представлял себе машину, из которой ведется наблюдение.

Но через секунду прочухался. Эй, что такое? Я опять сплю? «Опель» же должен остаться там, в компьютере, в моей книге. У панельной многоэтажки в Южнороссийске, в районе Куниковки, где сейчас отсиживается Андрей.

Уже привычным жестом я ущипнул себя за нос. Ни в чем не повинная часть тела отозвалась обиженной болью. Для чистоты эксперимента саданул локтем в солнечное сплетение. Согнулся пополам – хорошенький сон, чуть дыхание не остановилось.

Видок у меня наверняка был дурацкий. Стоит на балконе экземплярчик в одних трусах (одеться я так и не удосужился) и то щиплет себя за нос, то лупит по животу.

Я отступил в недра квартиры.

Со страхом уставился в экран ноутбука.

Все оставалось по-прежнему:

Откуда ему было знать, что серый «Опель-Вектра» стоит за углом его дома совсем не случайно.

Я осторожно – очень осторожно! – протянул руку и выключил проклятый ящик.

Бросился на диван, сжал в ладонях голову. Кончик носа до сих пор саднил, в животе отдавалось от удара.

«Откуда ему было знать?.. Откуда ему было знать?..» – фраза из романа надоедливо вертелась в голове. А откуда мне было знать?

Я выходил на балкон раньше? Например, после обеда? Краем глаза заметил «Опель» и автоматически перенес его в роман? Правдоподобно. Только я стопроцентно помню, что кинулся к компьютеру сразу же после склизкой китайской лапши. Даже на кофе не отвлекался – не то что на балконные прохлаждания.

Тогда что? Я тщетно пытался в очередной раз применить отцовский метод раскладки по полочкам. По всему выходило – очередное совпадение. Глупое, случайное, стихийное совпадение. Таких «Опелей» в Москве – тысяч двадцать, не меньше. Приехали мужики в наш двор, ждут, пока их телка оденется и выйдет. Или еще проще – водитель подкалымил, подвез пассажира. Наверняка тот уже расплатился, и машина уехала. А я тут сижу, страдаю.

Меня неудержимо тянуло обратно на балкон. Еще раз взглянуть на машину, которую я только что придумал. Крадучись, словно преступник или законченный псих, я туда пробрался, выглянул из-за перил.

«Опель» находился на том же самом месте. В машине по-прежнему сидели двое. Окна открыты. Один из них что-то говорил. Говорил в рацию.

«Да что за чушь, какая рация! Это просто мобильник!»

Я изо всех сил напряг зрение. Ошибиться было невозможно. Мобильных телефонов таких размеров в природе просто не существует. Люди в машине явно за кем-то следят. И сообщают свои наблюдения по рации.

«Неужели за мной? За мной?!. Кому я нужен?!. Я что – бандит, шпион?! Я всего-то переводчик, писатель!»

В комнате тем временем загрохотал телефонный звонок.

Я двинулся к аппарату и поймал себя на мысли, что мне страшно снимать трубку…

«Не сходи с ума!» – приказал я себе и взбодрил свой струсивший голос:

– Да?

В трубке молчали.

На этой неделе Наталье выпало работать в воскресенье. Надо же, как не везет! Весь весенний выходной придется просидеть в пыльном офисе – вместо того чтобы заняться заданием Полуянова. Хоть увольняйся с этой службы, право слово.

«Вот и уволюсь! – думала Наташа накануне вечером. – Буду статейками подрабатывать. Гонорары в «Молодежных вестях» неплохие».

Правда, у нее там одна-единственная статья вышла. А с новым заданием, про загадочный двор на Металлозаводской, пока ясности мало. Неизвестно еще, что из этого получится.

Придя домой, Наталья подробно записала рассказ симпатичного Алексея Данилова. Но лучше бы она этого не делала. Ведь по его словам выходило, что дерево загорелось само по себе, а машина поехала, хотя и стояла на передаче. С таким текстом ее Полуянов опять засмеет.

До позднего вечера Наташа крутила и так и эдак. Она позвонила поклоннику-мотоциклисту Костику и выслушала его безапелляционное:

– Если тачка на передаче – сроду не поедет. Я видел, как пять мужиков «Оку» с места сдвинуть не могли.

Потом Наталья взяла у мамы подшивку бульварной газетки «Экспресс» (доктор медицинских наук Елена Нарышкина почему-то обожала в редкое свободное время читать желтую прессу – к ужасу мужа и восторгам дочки). Довольно скоро Наталья натолкнулась на статью о том, как в Америке, в штате Иллинойс, сам собой воспламенился и сгорел дотла водопроводчик Энди Кранч.

Наташа сунулась к Елене Витальевне:

– Мам, а человек может сам по себе загореться?

Мама сидела в кабинете под зеленой лампой. Сосредоточенно делала записи в клеенчатой тетрадке.

– Чего-чего? – встрепенулась она.

– Я тут прочитала, что мужик сам по себе сгорел…

Мама мельком взглянула на статью. Снисходительно потрепала Наташу по волосам:

– Чушь собачья. Понапишут всякой ерунды.

– А чего ты эту ерунду тогда покупаешь?

– Ну… – слегка смутилась мама, – это я так, для смеха.

– Значит, не бывает такого? – не отставала Наталья.

– Господи, ну, конечно, нет, – сказала мама. Но не преминула добавить маленькую лекцию: – Хотя примерно до середины девятнадцатого века даже медики полагали, что подобное случается. Если человек выпьет много алкоголя, а затем поднесет ко рту огонь, возгорятся винные пары, а после вспыхнет остаток алкоголя в желудке. А потом горение будет поддерживаться за счет подкожного жира. И пациент сгорит весь… Церковь трактовала подобные случаи как божье наказанье за грех неумеренного пьянства… Только в середине девятнадцатого века доказали, что такое невозможно.

– Невозможно почему?

– Долго объяснять. Извини, родненькая, я к докладу готовлюсь…

Наташа вздохнула. Нечего и спрашивать маминого мнения про сгоревшую березу. Ясно, что она скажет: хулиганы постарались.

А мама тем временем взглянула на часы:

– Ночь на дворе. Ты завтра на работу-то собираешься?

Наташа тяжело вздохнула:

– Придется… Разбудишь?

Мама фыркнула:

– Попробую, конечно.

Семь утра – для Наташи время убийственно раннее. Обычно маме с огромным трудом удавалось вытащить дочку из постели. Наталья брыкалась, заворачивалась в одеяло и ворчала в полусне: «Не пойду я на эту работу!»

Елена Витальевна с возмущением говорила мужу: «С таким подходом Наталья карьеры не сделает!» Максим Петрович только плечами пожимал. А если бывал дома и в хорошем настроении, то сам приходил будить дочку. Для этого он применял авторский и совершенно непедагогичный метод. Являлся к ней в комнату с подносом, на котором дымился кофе, сваренный по его собственному рецепту. Папа подносил чашечку к Наташиному лицу, она вдыхала горячий, терпкий аромат – и просыпалась сразу, не прячась под подушку от перспективы нового рабочего дня.