Пока ангелы спят - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 71

– Расскажите, почему – он?.. И почему – вы?..

Лицо Козлова скривилось в усмешке:

– Какое вам дело – вы, школа юного журналиста? Вы-то что сюда лезете?

Наталья задохнулась было возмущенно – даже слов не нашла, чтобы ответить на столь откровенную наглость, но тут Алексей пробудился от своей очарованной спячки и вымолвил наконец-то, что он и должен был, как они договаривались с Наташей, сказать:

– Расскажите мне все, господин Козлов.

– Что – все? Зачем вам – все?

– Все о себе. И обо мне, – твердо выговорил Алеша, глядя прямо в глаза собеседнику.

– Да что я такого вам могу рассказать!

– Рассказывайте, – не отрываясь от зрачков Козлова, жестко сказал Данилов. – Или я заражу вас раком. Метастазы пойдут по всему телу. Вы умрете в страшных мучениях. И очень скоро.

«Браво, Лешенька! – мысленно воскликнула Наташа. – Ты его сделал!»

И Козлов действительно не выдержал. Он отвел взгляд. Глаза его заметались. Он даже поворотился к Наташе, минуту назад им презираемой – словно ища у нее защиты.

– Да… Да-да, конечно… – пробормотал он. – Я расскажу… Если вы настаиваете… Никаких тайн… Но только пойдемте куда-нибудь… В тихое место…

– Никаких тихих мест, – твердо проговорил Алеша. – Рассказывайте здесь, на людях.

– Да неужели ж вы думаете, что я… – начал Козлов. Не докончил, махнул рукой: – Как скажете. – И еще раз, задумчиво: – Как скажете…

«Деньги не делают человека счастливым. Я всегда понимал счастье как возможность делать то, что хочу. Ездить, куда хочу. И когда хочу. И с кем хочу… Но… У меня есть деньги… Немало денег… И все равно… Мне приходится бывать в местах, где мне бывать не нравится, встречаться с теми, кто мне не симпатичен, и говорить с ними о том, что мне не интересно… Хотя… Чего уж бога гневить… Когда б у меня не было денег – мне бы наверняка приходилось встречаться с еще более неприятными людьми. И оказываться в намного менее приятных местах…»

Так думал Иван Степанович Козлов, вышагивая по главной улице города Южнороссийска и стараясь держаться теневой стороны.

Иван Степанович Козлов являлся в ту пору финансовым советником и инвестиционным аналитиком одной из самых крупных финансово-промышленных групп, возглавляемых известнейшим тузом, миллионером Иваном Исааковичем Шеляринским. Точнее – не будем обманывать себя! – он был аналитиком не самой финансовой группы, а, выражаясь языком милицейских рапортов, организованной преступной группировки, отражающей интересы и прикрывающей чистую перед законом компанию. Правда, ни сам Иван Степанович, ни кто бы то ни был другой из числа подданных империи господина Шеляринского не смог бы определить, где кончается легальная промышленно-финансовая группа и начинается криминальная объединенная преступная группировка.

Вот господин Козлов, к примеру, никого и никогда, боже упаси, не убивает, не грабит, не разгуливает с волыной и не приставляет к телам паяльник. Последние два года он выполняет важную миссию: регулирует денежные потоки империи. В основном наличные денежные потоки. Он, Козлов, заведует превращением безналичных средств в наличные. Он обращает русские тугрики («нал» и «безнал») в американские «грины» – и наоборот. Он командует развозом наличных по стране. Он занят вложением «черного нала» в легальные заводы, газеты, пароходы (кажется, у законолюбивых американцев последняя операция называется «отмыванием грязных денег»? Смешные люди!..).

И нынче, весной 1994-го, господин Козлов прибыл в Южнороссийск ради того, чтобы организовать поступление наличного долларового потока из этого приморского города в бездонный карман своего столичного босса. Что именно в обмен на этот поток станут получать местные отцы города, бизнесмены и криминалитеты, не его, Козлова, ума дела.

Итак, 23 марта 1994 года Иван Степанович следовал по главной улице портового города (она называлась улицей Советов) и еще не знал, что сей день круто переменит его жизнь. Одет господин-товарищ Козлов был подчеркнуто неброско. По одежке его можно принять за чиновника средней руки из Южнороссийского морского пароходства, зама главного инженера местного пивзавода, а может, за моряка загранплавания (но только не капитана, а второго-третьего помощника или стармеха – никак не выше). Сказывается семилетняя работа в органах, приучившая Ивана Степановича ничем не выделяться из толпы. И ни один из редких прохожих, встречаемых господином Козловым на улице, ни за что бы не догадался, что тот является обладателем состояния, выраженного семизначной цифрой (разумеется, в американских долларах). Точных его размеров Иван Степанович не знал, потому как большая часть его денег (в полном соответствии с указаниями монетаристов гарвардской школы), «работала», то есть была вложена в разнообразные, но прибыльные предприятия и ценные бумаги.

В газетном киоске на углу Козлов купил газеты – по своему обыкновению, все имеющиеся. Столичные – «Известия», «Коммерсант», «Молодежные вести», «Правду» – и местные: «Голос Кубани», «Молодежную Кубань» и «Южнороссийский рабочий».

Еще через квартал, пересекши бульвар, Иван Степанович вошел в кафе. Здесь прилично кормили. Козлов заказал борщ, чанахи и бокал разливного пива «Хольстайн». В ожидании заказа принялся просматривать газеты. Начал с местных.

В первом же издании, городском «Южнороссийском рабочем», открытом на последней странице, взгляд выхватил знакомую фамилию. Точнее – кличку: Грек.

Греком звался один из фельдъегерей господина Козлова. Ему поручалось перевозить наличные, большие суммы наличных, из Москвы в Питер, Минск, Екатеринбург, Ростов… Заинтригованный, Иван Степанович прочитал весь материал. Материал оказался, к счастью, не статьей, а рассказом. Рассказом местного юного писателя. Его фамилия – Алексей Данилов. Здесь же помещалась фотография пацана: совсем молодое, в тридцать два зуба, улыбающееся лицо и краткая биографическая справка: 17 лет, родом из Южнороссийска, учится на первом курсе Московского педагогического университета.

Вопрос: откуда этот юнец столь хорошо знает технологию перевозки «нала», и – главное! – почему он знаком с Греком?! И для чего, черт побери, обнародует его фамилию?!

Вечером того же дня из гостиницы «Южнороссийск» Козлов совершил ежедневный контрольный звонок своему заму. От него он узнал крайне неприятную, трагическую новость: сегодня утром совершено нападение на джип, перевозивший десять зеленых «лимонов». Убит Грек. Убиты двое следовавших с ним бычар и водитель. Деньги бесследно исчезли.

Козлов в определенном смысле несет ответственность за этот прокол. Однако неоконченные дела требуют его присутствия в Южнороссийске. И это к лучшему. Потому что его дико занимает вопрос: как мог семнадцатилетний парнишка на краю империи знать о дерзком, десятимиллионодолларовом преступлении, готовящемся в Москве? А если знал – для чего написал про преступление в местной газетенке еще до того, как это преступление совершилось? Да с потрясающей точностью – вплоть до марки машины и клички человека?

В дальнейшем, пребывая в портовом городе и продолжая решать вопросы, Козлов осторожно наводит справки о пареньке. Он, Козлов, никому не доверяется. Узнает все сам. (Не дай бог кто-то в его конторе прознает о мальчишеском рассказике! Упаси бог кто-то свяжет его, Козлова, с пацаном – а ведь он находился в момент напечатания криминальной заметки именно в Южнороссийске!)

В результате своих розысков Иван Степанович узнает, что парень – юный, самонадеянный лох, мнящий себя великим писателем. Папаня его – крупный по меркам Южнороссийска, но мелкий в масштабах России бизнесмен. Ни он, ни пацан с криминалом никак не связаны. Абсолютно никаких ниточек ни к Греку, ни к его подручным, ни к возможным убийцам от мальчишки не тянется.

Наконец срок пребывания Козлова в Южнороссийске заканчивается. Из Анапы он вылетает в Москву.