Солнце светит не всем - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 25

И двинулись в направлении озера, которое никто, кроме Игоря, не видел.

В то самое время, когда незадачливые парашютисты отправились в путь, капитану Петренко в Пулково позвонил старлей Перышкин из Москвы и сообщил, что, как рассказали ему в аэропорту Шереметьево, на борту самолета находились двое пассажиров с уложенными парашютами.

– Сколько было парашютов? – кричал Петренко. – Два? Они уверены?

Два парашюта. А борт недосчитался троих…

Вскоре на тех троих пришла установка.

Первый – Дмитрий Викентьевич Полуянов, 25 лет, журналист, работает в газете «Молодежные вести», москвич. Служил в десантных войсках, совершил около ста прыжков с парашютом.

Вторая – Татьяна Ивановна Садовникова, 25 лет, сотрудник московского представительства транснационального рекламного агентства «Ясперс энд бразерс», москвичка. Садовникова – мастер парашютного спорта, совершила около шестисот прыжков.

Скорее всего именно эти двое пронесли на борт уложенные парашюты.

Третьим был Игорь Сергеевич Старых, 31 год, без определенных занятий. Известен в Москве как картежный игрок. Не кидала. Не шулер. Однако, возможно, близок к криминальным кругам. Неоднократно был замечен в компании авторитетов. Его отец, математик-академик Сергей Старых, Герой Соцтруда и прочее, ныне проживает в США: женат вторым браком на американке.

– Пожалуйста, – обратился Петренко к старлею Васькину, – найди мне московские телефоны Савченко и Хохлова.

Майор Савченко, выходец из Питера, работал теперь в «доме два», в отделе, курировавшем средства массовой информации. Хохлов, тоже начинавший службу на Литейном, занимался игроками всех мастей. У первого можно будет в неформальной обстановке выяснить что-нибудь про Писаку (так Петренко в соответствии со своей методой окрестил про себя журналиста). Второй наверняка поможет с Игроком. Но звонить им Петренко сможет только завтра – уже хотя бы потому, что нынче воскресенье, а оба они старше по званию.

Итак, Писака и Игрок. Хорошо, что ему сразу же удалось дать им клички. Вот только для девицы с первого захода имя никак не находилось. Какая она? Работает в солидной иностранной фирме – и шестьсот раз прыгнула с парашютом. Как-то одно с другим не вязалось.

И тут Петренко сообразил: да она же просто авантюристка. Похоже? Вполне… Точно, эта Татьяна будет проходить у него как Авантюристка.

В 16.40 капитану Петренко позвонил сам полковник Зимянин. Петренко доложил ему обстановку. Затем выслушал указания полковника – стоя.

Положив трубку, упавшим голосом сказал своим сотрудникам:

– Дело очень серьезное. Москва берет его на контроль.

Как хорошо вечером в воскресенье, когда Сашенька уже спит, утомленная играми, а ты можешь в одних трусах выйти на кухню и заварить себе крепкого чая. Как хорошо, что Танька отправилась на этот Северный полюс и оставила ему ключи от своей квартиры. С родителями – это не жизнь.

Влад нехотя выбрался из-под толстого пухового одеяла. Дома было холодно. Топить еще не начинали. Слава богу, что завтра ему во вторую смену. Можно вечером потусоваться подольше.

Сашенька заворочалась, устраиваясь поудобнее, и подтянула к себе его подушку.

Влад поставил чайник и подошел к Таниному аквариуму. Включил рыбам свет. Меченосцы засуетились, выпрашивая поесть. А красные попугаи по-прежнему сидели за камнями и носа не казали – болеют.

Таня, уезжая, сказала: «Если попугаи сдохнут – ключей от квартиры больше не получишь». И оставила ему инструкцию – каждый день менять по ведру воды, поддерживать температуру не ниже двадцати пяти градусов и давать рыбам по таблетке бициллина, растворенной в стакане воды.

Чайник вскипел. В одной чашке Влад заварил себе крепкого чая, а в другую налил кипятку и принялся размешивать бициллин. Вечно его сестра чего-нибудь учудит! Сама прыгает на Северный полюс – это ж надо было додуматься так проводить отпуск! – а он тут мучайся с ее рыбками!

В дверь позвонили. Кого это несет на ночь глядя, удивился Влад. Они с Сашенькой никого не ждали, да и само местонахождение их конспиративной квартиры для большинства друзей было тайной.

На пороге стояли двое мужчин.

Евгения Станиславовна посмотрела за окно – и порадовалась. Пешеходы, укутанные в плащи, зябли на автобусной остановке. Как все-таки хорошо, что она наконец вышла на пенсию!

Евгения Станиславовна взяла из спальни плед и устроилась в гостиной. Рядом с ней на диване разлегся наглый Бакс – любимый Димин кот. Почитать? Посмотреть телевизор? Или послушать джаз?

Ее размышления прервал зуммер домофона.

Влад отступил, пропуская в квартиру двух казенного вида мужчин. И, только когда они вошли, поинтересовался:

– А вы, собственно, кто?

С удивлением разглядывая удостоверения, он спросил:

– ФСБ? С какой стати?…

Евгения Станиславовна долго не хотела пускать их в квартиру.

– Если вам угодно шутить – то вы не по адресу, – сказала она им по домофону.

Пришлось проходить в подъезд с помощью других жильцов.

Наконец разобравшись, что ее не разыгрывают, Евгения Станиславовна долго допытывалась, в чем дело, а когда «шпики» (так она их про себя назвала) рассказали, то возмутилась до глубины души:

– Мой Дима? Пытался угнать самолет? Да вы, господа, извините, с ума спятили!… Чаю вам не предлагаю!

У ее ног сидел жирный кот и с таким же сдержанным гневом смотрел на оперов.

В восемь вечера, когда уже темнело, БП вывел из подземного гаража одну из своих машин. Сегодня ему захотелось проехаться на «Порше». БП выехал на Рублево-Успенское шоссе и погнал по резервной полосе в сторону города со скоростью двести километров в час. ГАИ он не боялся. Как может опасаться ГАИ человек, у которого в кармане «корочки» помощника депутата Госдумы и удостоверение сотрудника ФСБ!

При этом БП никаким помощником никакого депутата не был и уж тем более не являлся сотрудником «гэбухи». В то же время БП за свои пятьдесят шесть лет ни разу не сидел и потому не мог считаться вором в законе. К тому же он никогда и ничего не украл – своими руками. И никогда никого своими руками не убил. Однако был он авторитетнейшим в преступных кругах человеком. Самые остроумные замыслы самых масштабных из числа случавшихся в России афер, ограблений, похищений принадлежали именно ему. Когда он обращался за помощью к кому угодно – будь то руководитель группировки, «бригадир», офицер РУОПа или из «конторы», – те с радостью помогали ему. Знали – благодарность БП превысит самые смелые надежды. Причем людей БП практически всегда использовал втемную. Идею и смысл всей операции в целом разрабатывал и знал только он.