Второй раз не воскреснешь - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 52
В дверь въезжал на своем кресле Хозяин.
– Вы вышли из подполья? – учтиво улыбнулся Игорь, вставая.
– Я проигрался, – прохрипел Валентин Николаевич.
– Сочувствую. Искренне. И в то же время – не скрою, приятно слышать.
– Давай, Игрек, с тобой напоследок выпьем.
– Я не пью, ты же знаешь.
– Я – тоже, но по такому случаю выпьем. Зови свою Маринку.
– Вызывай сам. Быстрей придет.
– А! Тебя она, значит, разлюбила!
– Просто ты – босс.
Хозяин подъехал на своем кресле к внутреннему телефону, снял трубку.
– Это я. Передай Маринке – пусть тащит в четыреста шестую бутылку виски, бутылку джина, бутылку водки. Тонику! Содовой! Льда побольше!.. Да, да, в четыреста шестую! Да, где Игрек живет! Быстро!
Раздраженно бросил трубку.
– Удивительная бестолковщина! Как же я буду рад от них от всех избавиться – ты не представляешь!.. Да, ты знаешь, Игрек, новость – я нищий?.. Ну не совсем уж так, чтобы по вагонам ездить: «Сами мы не местные…» Но, в общем-то, я проигрался… Сегодня не мой день… Своих людей я распускаю… Продаю свой банк. Банк-банчок-банчишко… Легальное казино продаю… Ресторан… Особняк… Все продаю! Все! Заведение закрывается! Тушите свет!
Дверь в номер отворилась, и Марина вкатила сервировочный столик. На столике теснились бутылки, лед, икра, маслинки.
Глаза у Марины припухли. Видать, прикорнула где-то в закутке кухни. Прошедшую ночь она провела у Игоря. Рана в боку мешала ему, но он неистово ласкал ее всю: чувствовал, что эта их ночь может быть последней.
– Давай, Маринка, садись! – приказал Хозяин. – Выпьешь с нами!
– Я на работе, – слабо улыбнулась она.
– Я тебе разрешаю! Садись!
Марина уселась в кожаное кресло.
На телевизионной картинке с логотипом CNN и надписью LIVE быстро сгущалась южная ночь. Стали плохо различимы бронетранспортеры и забор сочинской дачи премьера.
– Выключи ты эту дрянь! – скомандовал Валентин Николаевич. – Забудь!
Игрек пожал плечами, взял дистанционку, вырубил телевизор.
Валентин Николаевич откупорил бутылку «Финляндии», изрядно плеснул себе, Марине, Игорю.
– Ну, за впечатляющее поражение!
Опрокинул водку в рот. Игорь, хоть ему и не хотелось, тоже выпил до дна. Обжигающая жидкость упала в желудок. Голова тут же наполнилась непривычным ощущением: хмелем. Игорь потянулся за маслинами, съел сразу три. Марина чуть пригубила, отставила стакан.
– Ну, вторую, вдогоночку!
Валентин Николаевич еще раз наполнил хрустальные высокие стаканы.
Чтобы не потерять контроль над ситуацией от непривычного для его организма наркотика, Игрек стал, полуприкрыв глаза, исподволь рассматривать лицо Валентина Николаевича. Рыхлое, землистое, лишенное воздуха и света, оно казалось старше своих пятидесяти лет. «А ведь ему недолго осталось», – вдруг подумалось Игорю.
– Давайте, господа, – провозгласил Хозяин, поднимая стакан, – выпьем за поражения! Да, за поражения!.. Ибо каждое поражение – это только путь к следующей победе!.. И после того как ты свалишься в пропасть и переломаешь себе все кости – в буквальном смысле переломаешь! – следующая вершина будет для тебя такой заманчивой! Такой желанной! И ты землю будешь грызть, когти срывать – чтобы только на нее забраться… Так что спасибо тебе, Игрек, что ты обыграл меня – тогда. Если б не ты, разве б я имел все это?
Хозяин обвел рукой – этот жест, понял Игорь, включал в себя особняк, Марину, Олега Олеговича…
– Разве б я всего этого достиг? – продолжал с пьяноватым пафосом Валентин Николаевич. – А если б достиг – разве я ценил бы все это? С той силой, что ценю?.. Да нет же!.. Так что спасибо, Игрек!.. И спасибо Ее величеству Судьбе, что она обыграла меня – в этот раз. Обыграла, лишила всего… Ну, что ж… Теперь я не буду тратить времени на глупости вроде самоубийства… Я отыграюсь – слышите, отыграюсь!.. Я стану еще более сильным!.. Поэтому – за поражения!
Хозяин махом опрокинул вторую порцию водки. По его откровенному, велеречивому тосту было видно, что алкоголь уже зацепил его.
Игорь вторую дозу только пригубил – как и Марина. Взял ложечку черной икры. С наслаждением, смакуя, проглотил.
– Эх, Игрек, Игрек, – с пьяным панибратством пробормотал Хозяин. – Сколько раз я мечтал, что сквитаюсь с тобой!.. Не сквитался. Или сквитался?.. Или, может быть, – сквитаюсь?.. Знаешь, поражения тем плохи, что они лишают тебя не денег – нет… Они лишают тебя – власти… Над этой писюшкой, – он кивнул на Марину. – Над «быками»… Над тобой… Кто меня теперь послушает – без денег?.. Хотя ты, мой друг, по-прежнему остался мне должен. Сколько там натикало? Тысяч триста?.. Не считал?..
– Триста пятьдесят восемь. Не считая расходов на чайник.
– Какой чайник?.. А, неважно… А ты знаешь, я тебе прощаю… Все эти бабки прощаю… А вот самого себя – простить тебе не могу… Не могу!.. Ведь ты же видел тогда, сволочь, кто я!
Валентин Николаевич, как это часто бывает с выпившими и непривычными к выпивке людьми, резко сменил тон своего разговора – а, может, то был заранее продуманный ход? И Хозяин не столь пьян, как кажется?
– Ведь ты же видел, Игрек – ты, профессиональный игрок! – кто тогда сидел перед тобой! Ну, кто?!. Сорокалетний программист! Старший научный сотрудник с незаконченной кандидатской! Жалкий преферансист, вообразивший себя Бобби Фишером! И ты – ты, молодой, холодный, холеный! – спокойно обыграл меня! И в тебе ничто не дрогнуло?!. Правда, в самом деле? Ничто не дрогнуло? И ты получил свои шестьдесят процентов, пошел домой и спокойно спал? Ты – двадцатилетний хлыщ?
Марина во все глаза смотрела на Хозяина. Она не видела его таким – и не подозревала, что их отношения с Игорем имеют столь давнюю историю.
Игрек отнюдь не спокойно спал в ту ночь, что последовала за проигрышем Валентина Николаевича – равно как и многие другие ночи. Особенно после того, как он узнал, что его неудачливый партнер выкинулся из окна. Но он не любил пьяных излияний. К тому же хорошо помнил, кто его заточил сюда. И хорошо помнил лицо красавицы-мачехи, обезображенное бинтами. И – убитого горем отца.
Поэтому он хладнокровно усмехнулся и сказал:
– Конечно, я спал тогда спокойно. И нисколько тебя не жалел. Я не люблю проигравших.
Валентин Николаевич тяжелым взглядом уставился в его лицо. Смотрел долго, не отрываясь, не мигая. Игорь спокойно выдержал этот взгляд.
– Ладно, Игрек… – пробормотал Хозяин. – Ладно… Игра еще не кончена… Мы еще поиграем…
Из-под пледа, которым были укутаны его ноги, он вытащил давешний револьвер.
– Я тебе, Игрек, предлагаю хорошенькую игру… Милую игру… Могу поклясться, ты в такую еще не играл… Или играл? Но наверняка слышал… Русская рулетка называется… Здесь, в ливольверте, – Хозяин усмехнулся, – пули заряжены через одну. Есть пулька – нет пульки… Есть пулька – нет пульки… Берешь его… Приставляешь к виску… Нажимаешь… Пулька или есть – или нет… Ты – убит или нет… Если нет – себе в висок стреляю я… Давай! Тебе начинать!
Валентин Николаевич протянул Игорю пистолет рукояткой вперед. Оружие повисло в воздухе.
– Откуда мне знать, – усмехнулся Игорь, – может, в нем все патроны заряжены.
– Ладно, – легко согласился его противник, взял пистолет за рукоять, прицелился в ненавистный телевизор. Щелчок! Осечка. Щелчок! Выстрел! Лопнул экран. Осколки вдребезги разлетелись по комнате.
Марина ойкнула и закрыла уши руками.
– Убедился? – ощерился Хозяин. – Ну, начинай! Марина – секундант. Давай! Бездна острых ощущений! Это тебе не пятьдесят баксов у американских адвокатов выигрывать! Это – по-нашему, по-русски! Чет или нечет! Жизнь или смерть! Ну!
– А если я откажусь?
– Тогда, – с пьяной прямотой проговорил Валентин Николаевич, – я сыграю в рулетку насильно. С ней, – он кивнул на Марину. Наставил на нее револьвер. – Ну?.. Раз!..
– Давай! – решительно сказал Игорь.
Хозяин усмехнулся, переложил пистолет в другую руку и рукоятью вперед протянул его Игреку.