Эксклюзивный грех - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 3

Впрочем, еще в самолете и даже в амстердамском аэропорту со смешным названием Схыппол Дима честно собирался ходить на экскурсии и в музеи. Записырать впечатления, цифры и факты. Приобретать местные газеты на английском…

Но в первый же вечер, когда его группа разбрелась по номерам, Дима отправился на вылазку. Как можно спать, когда ты – в Амстердаме, а на часах полночь, и улицы шумят-гудят, и под окнами фланируют расслабленные, аппетитные туристки… В конце концов, он даже “Хайнекена” настоящего еще не попробовал! Дима без сожаления покинул отель и немедленно осел в симпатичной пивнушке. Потягивал “Хайнекен” – хорошим пивко оказалось, не то что в Москве! Глазел на девушек. Девушки, почти все, призывно улыбались в ответ. Только выбирай! Он подкатился к типичной, на его взгляд, фламандке – пухленькой и белокурой. Впрочем, лапуля уверяла, что она француженка, но какая, собственно, разница, когда у девчонки глаз горит и она соблазнительно облизывает влажные, пухлые губки!

– Ты “траву” курить умеешь? – немедленно поинтересовалась новая подруга.

– Нет. Но хочу попробовать, – честно ответил Дима.

– И мне косяк купишь?

– Нет вопросов!

Девчонка радостно подскочила. Они потащились сначала в один кафе-шоп.., потом – в другой.., везде брали один косяк на двоих. Девчонка и смолила за двоих, а Дима старался дым почти не вдыхать. Однако очень скоро он отчего-то почувствовал себя сильным и бесшабашным. И готовым к разным безумствам. После второго косячка они с девушкой целовались в чистой голландской подворотне. После третьего новой подружке пришла в голову фантастическая идея: пойти в район красных фонарей и взять стройную мулатку – одну на двоих. Полуянов браво согласился. Но месторождения мулаток они не нашли. В проституточьем квартале за стеклянными витринами восседали все больше раскормленные блондинки. Дима во все глаза пялился на их мини-трусики и мини-лифчики и обнимал новую подругу за разные места все крепче.

Когда Дима перешел к более решительным действиям, француженка потребовала с него за любовь сто баксов. Оскорбленный, уставший и пьяный Дима покинул меркантильную нахалку и долго блуждал по ночному городу, пытаясь отыскать дорогу в гостиницу. Оказавшись наконец в отеле – часов в пять утра, – Дима понял, что встать к восьми, к завтраку и неизбежным экскурсиям, он решительно не сможет.

"Ну и город! – ошарашенно думал Дима. Он проснулся в час дня и, лежа в постели, потягивал ледяной сок из бара. – Здесь ухо востро держать нужно! Все, больше никаких косяков! И никаких француженок!"

Он прислушался к собственному организму. Ломки вроде не было, тяги к наркотикам тоже. Зато разыгрался волчий аппетит. Орешки из мини-бара голод не утоляли, и Полуянов решил пообедать в приличном месте. Он вышел из гостиницы, поспешно миновал вчерашнюю свою первую пивнушку, прошел мимо множества кафе-шопов и наконец выбрал некий “Саппер-клуб”. Его привлекло благородное, респектабельное название – “Клуб для ужина”.

Метрдотельша провела его в зал, и Дима растерянно остановился на пороге. В комнатке, выкрашенной в белый цвет, имелось несколько белых лежаков – точно, как на пляже. На них и возлежали посетители, сосредоточенно поглощавшие пищу. – – А где столы? – озадаченно спросил Дима. Метрдотельша очаровательно улыбнулась:

– Столы – это в обычных ресторанах.

Дима пожал плечами и устроился на указанном лежаке. Немедленно явилась официантка. Водя пальцем по меню, Полуянов украдкой посматривал под ее коротенькую юбку. Девушка отвечала благосклонными взглядами, и, принимая из ее рук аперитив, Дима осмелел настолько, что погладил милашку по кругленькой попке. Официантка хихикнула. Димина рука неловко соскользнула – и вдруг!.. О, ужас! Под юбочкой официантки он нащупал ощутимую выпуклость. Она – мужчина!

Он отдернул руку, как от кипятка. Расстроенная официантка, то бишь официант, ушла (ушел) на кухню за заказом.

Полуянов присмотрелся к прочим дамочкам из обслуги. Да они здесь все – мужики! У этого щетина пробивается, а у того накладные груди перекосились! Гомики! Хотя нет, это не гомики. Это – трансвеститы!

Но не бросать же заказанную еду! Избегая смотреть на фальшивых официанток, Дима принялся поглощать суши с лососем, а обслуга, которой явно пришелся по душе ясноглазый, румяный Димочка, оказывала ему повышенные знаки внимания. Торопливо покончив с пищей, оплатив счет и отклонив игривую просьбу официанта “помочь ему в подсобке”, Полуянов направился к выходу. Заглянул в туалет, но и здесь его ждал сюрприз. В “Саппер-клубе” сортир оказался общим и для мужчин, и для женщин. Туристы женского полу без стеснения подтягивали чулки, туристы-мужчины оккупировали писсуары. От такой картины Дима, кажется, даже умудрился покраснеть и отказался справить нужду.

"Нет, мне нужна приличная девушка! – решил он, придя в себя после “Саппер-клуба”. – А то в этой Голландии или гомиком сделают, или наркоманом!"

Приличная девушка сыскалась в тот же вечер. Дима подцепил ее в ресторане быстрого питания – его привлекли очочки в золотой оправе и газета “Тайме” в руках. Девчушка оказалась американкой, баптисткой и студенткой Уортона. Она с энтузиазмом разделила Димино отвращение к кафе-шопам и гей-клубам. Однако музеи, галереи и концерты новую подругу тоже не интересовали. Потому парочка пять дней жила по примитивному, но приятному распорядку: ресторан – бар – отель. Изредка в холле своей гостиницы Дима встречался с руководительницей группы и ловил ее укоризненно-завистливые взгляды.

И вот теперь, когда американочка убыла в свой Уортон, да и Димина поездка подходила к концу, он понял, что практически ничего не знает ни о Голландии, ни об Амстердаме. К примеру, он слыхал, что здесь до черта каналов. (Кажется, больше ста?) Он слышал, что центральная площадь города называется Дам-сквер. (В честь Жан-Клода Ван Дамма?) Еще откуда-то вылезла информация, что в год сюда приезжает до шести миллионов туристов (о, как он их понимает!) и что именно в Амстердаме можно увидеть картину Рембрандта “Ночной дозор”… Он даже репродукцию этого “Дозора” наблюдал каждый день – с позиции “мужчина сзади” Рембрандт в его номере смотрелся изумительно. Вот, кажется, и вся полезная информация. Музей секса, куда Дима с американкой забрели однажды под утро, в очерк вставить удастся, видимо, лишь краешком.

Но разве опытных журналеров может напугать отсутствие материала? К тому же не все еще потеряно. До Москвы лету – три с половиной часа. Он возьмет в самолете пару интервью у более сознательных туристов. А пока выпьет еще один настоящий, ядреный “Хайнекен”.

Мобильник зазвонил, когда Дима расплачивался с барменом. “Не иначе руководительница группы меня окончательно потеряла”, – досадливо подумал Полуянов, нажимая на кнопку приема.

– Дима? – услышал он в трубке далекий и властный голос. Звонил главный редактор. Дима слегка напрягся. По пальцам можно было пересчитать случаи, когда главный звонил ему по приватным телефонам: в основном по поводу острых моментов в его статьях. Но сейчас у Димы в секретариате не имелось ни одного “гвоздя”. Чего же тогда главный звонит?

– Да, Василий Степанович, это я, – проговорил Полуянов.

"Может, главному донесли о моем “плохом поведении” в Голландии? – мелькнула даже мысль. – Да нет, не те времена. Кого это сейчас колеблет…"

– Димочка, боюсь, у меня для тебя плохие новости.

– Что случилось? – напрягся Дима.

– Твоя мама…

– Что?! – выкрикнул в трубку Дима, предчувствуя нечто недоброе.

– Она… Она скончалась. Скоропостижно. Мне очень жаль.

– Как?!

– Кажется, ее убили.

– Убили?!

– Да. Похоже, какие-то хулиганы. В подъезде. Я тебе искренне соболезную. И все сотрудники – тоже. Мы тут приняли решение, что затраты на похороны редакция возьмет на себя. А ты… Словом, выражаю тебе свое соболезнование. И ждем тебя в Москве.

По вечернему темному проспекту автомобили катились в основном в противоположную сторону: к окраинам Москвы. Обратно просвистывали редкие фары. Прохожие промозглым вечером отсутствовали как класс, как вид, как отряд. И ровно никого не было возле телефонной будки, неподалеку от которой остановилась машина, ехавшая в сторону центра.