Опоздавшие к старту - Ливадный Андрей Львович. Страница 5

На что, собственно он и рассчитывал. Люди или машины, не станут придавать практически непроходимому участку ущелья должного внимания. И тех и других подведет рационализм. В пустоши следует опасаться двух видов противника: мутантов (как людей, так и животных) и остаточных групп сервомеханизмов, до сих пор влачащих ставшее бессмысленным существование на просторах театров бывших боевых действий, то есть противника следует ожидать с любого направления, кроме бурного, пенящегося, перекатывающегося по камням горного потока.

Вадим, экипированный по последнему слову техники, пройти горный поток мог. Герметизация боевого шлема, и система молекулярных присосок, расположенная на ладонях, коленях, локтях и подошвах, поможет ему пройти под водой, используя крупные валуны в качестве точек опоры, а металлокевлар внешнего слоя брони убережет тело от мелких, случайных травм.

На выходе из ущелья поток расширялся, терял свою стремительность и обретал глубину. Именно там уже непосредственно в районе разрушенного войной завода, оказавшись внутри охранного периметра, Вадим рассчитывал выбраться на берег.

Нельзя сказать, что избранный им путь был легким, и его смог бы преодолеть каждый спецназовец ВКС России, но не будь майор Туманов лучшим, его бы не послали в опасный одиночный поиск.

Прорвемся… – подумал он, активируя систему молекулярных опор-присосок.

Спуск по горной реке занял у Туманова пять часов.

Как он и ожидал, на километровом рубеже от объекта, где ущелье обрывалось отрогами скал, и начиналась предгорная долина, над поверхностью воды четко отслеживалось излучение устройств охранного периметра.

Основательно устроились, – подумал Вадим, осторожно продвигаясь по углубившемуся руслу. Количество активных датчиков превышало его скромные предварительные расчеты, по-прежнему оставалось непонятно, кто и зачем оккупировал полуразрушенный промышленный комплекс, действовать приходилось с крайней осмотрительностью: несколько раз он поднимался к поверхности воды, производя пассивное сканирование, пока не нашел, наконец, небольшую «мертвую зону», не перекрытую датчиками периметра, которые, как оказалось, работали в режиме трехсотшестидесятиградусного контроля.

Подплыв к берегу и вынырнув, он оказался под прикрытием одиноко точащей скалы, вернее крупного скального обломка со свежими изломами и явными следами поверхностного нагрева до высоких температур.

Откололо от массива при ядерных взрывах.

Дозиметр боевой экипировки показывал, что в районе выбранного укрытия радиационный фон повышен в десятки раз, что, как нельзя кстати, устраивало Вадима.

Задействовав систему фототропной маскировки [3], он включил дополнительную экранировку энергосистем, окончательно превратившись в зыбкий размытый силуэт, скорее похожий на знойное марево дрожащего воздуха, чем на реальную фигуру, облаченную в металлокевлар.

Теперь, наконец, можно было спокойно осмотреться.

Остановленное много лет назад производство представляло собой пять обширных корпусов стандартной сборки, между ними возвышались наклонные элеваторы, берущие свое начало в устье трех рукотворных пещер.

Шахта… догадался Вадим. Отсюда хорошо просматривался слоистый «срез» отвесных скал, в нижней части на границе с поверхностью земли был заметен мощный слой меловых отложений, в котором собственно и располагались устья трех пещер.

Присмотревшись к типовым цехам ангарной конструкции и внимательно изучив брошенную под открытым небом технику, уже порядком пострадавшую от времени, Вадим пришел к закономерному выводу, что производство остановлено давно, за много лет до начала Американо-Азиатского конфликта.

Единственно как можно было использовать заброшенный комплекс – только в качестве убежища. Меловые выработки наверняка глубоко проникали вглубь скального массива разветвленной системой пещер и штолен, добыча тут, надо думать, велась еще несколько веков назад, а к промышленному освоению мелового месторождения приступили где-то в конце двадцатого века.

Пока что Туманов из своего укрытия мог наблюдать лишь характерные следы запустения, да отметины от бушевавших тут несколько лет назад катаклизмов.

От добывающего комплекса отходила вполне современная дорога. Пенобетон [4] покрытия, которым был вымощен внутренний двор самого комплекса и ведущая от него скоростная магистраль, к сожалению, не сохраняли следов проезжающих тут машин.

А пенобетонное покрытие уложено незадолго до войны. – Вадим продолжал наблюдение, отмечая все новые признаки недавней деятельности на территории заброшенного добывающего комплекса: устья пещер были укреплены металлопластиковыми конструкциями, там, где начиналось внутреннее пространство выработок, недоступное спутниковому контролю, тянулись свежие кабели, соединяющие между собой осветительные приборы, кроме того, в глаза бросались характерные связки оптиковолоконных информационных каналов, далее цепкий взгляд Туманова (сканеры он перевел в режим пассивного приема, чтобы не выдать своего присутствия) зафиксировал несколько грамотно обустроенных и хорошо замаскированных огневых точек, в трех местах у въездов в пещеры были установлены блокпостные стационарные сканирующие комплексы, выше, там, где слои горных пород смешивались, сминаясь в складки, виднелось с десяток зарешеченных зевов вентиляционных отверстий, причем оттуда до чутких микрофонов боевой экипировки долетал явственный гул: в глуби пещер работали какие-то механизмы.

Что здесь могло существовать незадолго до войны?

Естественно – военная база. Американское присутствие в северном Афганистане сохранялось до начала конфликта, Штаты после многолетних усилий по «насаждению демократии» чувствовали себя в данном регионе полными хозяевами.

Военная база и вероятно связанное с ней производство. Или склады?

Нет, судя по гулу и легким, ритмичным вибрациям все же скрытое от посторонних глаз производство, причем наружным наблюдением определить его профиль и масштабы практически невозможно. К тому же нельзя забывать еще о двух подозрительных объектах, расположенных в устье соседнего ущелья. Возможно, что внутри скал по меловому пласту проложена система коммуникаций, соединяющая комплексы в единую инфраструктуру.

Все это, вместе взятое наводило на неприятные мысли.

Вадим уже понял, что без глубинной разведки не обойтись, теперь его текущей задачей становился поиск решения – как проникнуть внутрь, на территорию объекта, проскользнув мимо стационарных охранных комплексов и внутренних датчиков обнаружения?

Учитывая, что сканеры охранного периметра и зон внутреннего контроля работали вполне исправно, перекрывая своим излучением все подступы к пещерам, осуществить задуманное будет ох как непросто.

Непросто, но необходимо. Неизвестный, скорее всего роботизированный комплекс, функционирующий в Пустошах, по определению являлся угрозой, а, учитывая его продвинутую маскировку от спутников, здесь происходило что-то очень важное, возможно имеющее прямое отношение не только к Американо-Азиатскому конфликту, но и к современному положению вещей в изменившемся мире.

Вадим только начал намечать пути подхода с использованием старых построек, как временных укрытий, когда из зева средней пещеры донесся сначала слабый, а затем все более явственный звук.

Это был рокот работающих двигателей каких-то тяжелых машин.

На ловца и зверь бежит?

Вадим, насколько позволяла разумная осторожность, выглянул из-за своего укрытия, фиксируя дорогу.

Гул приближался. На самом деле источником звука являлся не рокот моторов, водородный или конвекционный двигатели работают практически беззвучно, а вот механические детали тяжело груженых машин создавали тот самый шум, который уловили чуткие микрофоны экипировки.

Наконец первая из машин показалась в зеве тоннеля. Так и есть грузовики, но… российские, модифицированные военные «Муромцы», с полной автоматикой на борту.