Смежный сектор - Ливадный Андрей Львович. Страница 57

– Наше общество исторически состояло из отдельных семей. Каждая семья владела гнездом и небольшим участком Ксеноба. Это перед самой войной все смешалось, а раньше мы жили обособленно друг от друга.

– Между вами существовали различия? – Поинтересовался Андрей, так же внимательно прислушивавшийся к разговору.

– В биологическом плане – нет, если не учитывать форму жвал и цвет хитина. Семьи различались по внутренней иерархии, и сформировавшемуся на протяжении веков стереотипу поведения. Одни были более агрессивны, другие наоборот, предпочитали не проявлять территориальных притязаний, решая внутренние проблемы роста путем развития... науки. – Последнее слово он произнес на языке землян. – По вашим меркам нас трудно назвать единой цивилизацией, и, тем не менее, это так. Мы никогда не воевали в крупных масштабах: если две или три семьи вступали в конфликт, все завершалось, как только одна из популяций достигала минимального предела...

– Побежденных просто оставляли в покое, отобрав часть излишних для сократившейся популяции территорий? – Уточнил Логинов, не заметив, что прервал Дрога встречным вопросом.

– Да. Именно так. – Подтвердил ксенобианин.

– А наука? Как вы сумели достичь таких высот в вопросах генной инженерии? – Поинтересовался Лозин.

– Это сложно назвать наукой, в вашем понимании, человек. Способность воздействовать на окружающую природу, выработалась у нас в процессе эволюционного развития. Если человек изобретал орудия труда, учился рубить деревья, строить дома, то мы... – Он замялся, подбирая наиболее близкий по семантике термин, – мы не пользовались внешними приспособлениями, все изменения происходили внутри наших организмов. На протяжении миллионов лет выживали лишь те представители нашей расы, кто мог воздействовать вырабатывающимися внутри организма веществами на окружающую природу. Например, чтобы построить гнездо молодой ксенобианин находил ростки дерева кронг, надкусывал точки роста и вводил в порез особое органическое вещество, которое вы называете ДНК. После этого деревья продолжали расти, постепенно сплетаясь друг с другом, даже срастаясь в некоторых точках...

– Но это долгий процесс.

– Да. У нас есть понятие – основатель семьи. Тот, кто видоизменил молодые побеги. Он никогда не доживал до той поры, когда становились видны результаты его вмешательства в развитие поросли крога. Гнездо формировалось постепенно и по мере увеличения внутреннего объема пригодных для обитания помещений, увеличивалась численность особей в семье. Это самый простой и понятный для вас пример. Все начиналось именно со строительства гнезд. Потом, спустя тысячи лет, мы научились выращивать их быстро, начали менять не только форму, но и структуру материала, однако принцип вмешательства остался прежним.

– А вы изучали самих себя? – Задал вопрос Логинов. – Чтобы синтезировать «запрограммированную» ДНК нужны глубокие знания и адекватная биохимическая аппаратура.

– Ты применяешь критерии своей расы. – Ответил Дрог. – Знание пришло позже, сначала был инстинкт, полезный для выживания навык, выработанный эволюцией. Главным является мысль: неважно, что потребуется мне завтра, новое гнездо или космический корабль, – я буду думать о форме, свойствах желаемого предмета, и в результате размышлений в моем организме начнут вырабатываться соответствующие возникшей потребности вещества, потом я найду молодую поросль кронга и введу в ростки накопленный за время размышлений генетический материал.

– И вырастет то, что ты задумал?

Дрог кивнул в ответ.

– Я объясняю упрощенно. – Вновь повторил он. – Вы можете найти аналогию среди собственных понятий: я знаю, есть люди, которые называют себя конструкторами. Они мысленно представляют формы, свойства проектируемого объекта, затем рассчитывают его характеристики, подбирают материалы и дают соответствующие задания другим людям, которые облекут его мысль в форму задуманной конструкции.

– Да, сравнение верное. – Поддержал его Логинов. – Скажи, а передача наследственной памяти имеет в своей основе тот же механизм? – Спросил он.

Дрог кивнул.

– Прежде чем оплодотворить клетки зародыша, каждый родитель проводит долгое время в состоянии транса, вспоминая все, чему научился в течение жизни. – Кратко, но точно охарактеризовал он принцип передачи наследственной памяти.

– Неисповедимы твои пути Господи... – прошептал двигавшийся чуть в стороне Ван Хеллен.

Никто не слышал фразы, невольно сорвавшейся с уст Доминика.

– Мы отклонились от темы, Дрог. – Напомнил Логинов.

– Я помню твой вопрос человек. Семьи Ксеноба развивались разными путями. Искусство создания новых форм давало ощутимые преимущества в вопросах выживания, и постепенно мыслящие семьи возобладали над воинствующими. Некоторое время Ксеноб был мирной планетой, но потом, нас стало так много, что между семьями вновь начали обостряться территориальные трения. В результате возобновились локальные стычки, мы стали выращивать то, что вы называете «техникой», начался новый виток «прогресса» и в конечном итоге моим предкам удалось вырастить гнездо, которое не было привязано корнями к земле.

– Началась эра воздухоплавания, затем выход в космос и полеты к иным мирам?

– Это сделали мои предки. – Вновь повторил Дрог. – Я принадлежу к семье, первой покинувшей пределы родной планеты.

– То есть у вас не было четко сформулированной программы освоения космоса? – Задал Логинов неожиданный вопрос.

– Каждая семья сама решала, как ей развиваться в дальнейшем. Некоторые прочно держались за Ксеноб, иные предпочитали покинуть планету, в поисках новых жизненных пространств, и когда они были найдены, новые миры дали возможность отдельным семьям к бесконтрольному, неограниченному размножению.

Он немного помолчал и добавил:

– Мне кажется, в ту пору многие из нас просто лишились разума. После тесноты Ксеноба мы как одержимые плодились на новых мирах, меняя их природу, строя все новые и новые гнезда.

– Вы не пытались исследовать колонизируемые планеты?

– Мы исследовали их. – Ответил Дрог. – Но нас интересовало только живое. – Тут же добавил он. – Все остальное проходило мимо внимания. Мы не увидели Иных, потому что наш разум никогда не сталкивался с неживыми формами разума. Мы не умеем видоизменять металл или камень, значит, они не представляют для нас интереса и не имеют ценности. Сейчас я не могу в точности ответить на твой вопрос человек. Родную планету Иных осваивала не моя семья. Их уничтожили. Всех. Не осталось ни одной особи, способной донести правду, но спустя время уже десятки семей ощутили на себе мощь неживого разума, обрушившего на нас свои механические боевые формы.

Их разговор был прерван появившейся впереди, поднимающейся ввысь стеной.

– Внутренняя обшивка. – Логинов на миг застыл, погружаясь в ощущения собственного разума, который сканировал окружающее пространство, используя встроенные в кибермодули датчики.

– Секция подъемников в полукилометре от нас.

– Они работают? – Поинтересовался Ван Хеллен.

– Нет. Придется подниматься по несущим конструкциям.

Еще через четверть часа все увидели секцию подъемных механизмов. Прозрачные исполненные из стеклопластика кожухи уходили ввысь, смыкаясь с потолком палубы, кабины пневматических лифтов лежали внизу, некоторые из них выглядели целыми, иные деформировались от падения с высоты, большинство прозрачных сегментов защитных стволов были разрушены в момент декомпрессии, и теперь острые осколки стеклопластика усеивали все пространство вокруг неработающих лифтов.

– Мои бойцы смогут легко подняться наверх. – Произнес Дрог.

– Да мы и сами не безрукие. – Усмехнулся в ответ Ван Хеллен.

– Будет лучше, если мы воспользуемся страховкой. – Осадил его Логинов. – Нет смысла подвергать себя риску падения с такой высоты. – Дрог, – обратился он к ксенобианину. – Боевые особи умеют выделять вещество, похожее на паутину?

– Мне придется подняться с ними, чтобы отдавать инструкции.