Смежный сектор - Ливадный Андрей Львович. Страница 9

Внимательно слушавший его Доминик невольно вздрогнул, но не от лютого холода, царящего в заброшенном складе. Несколько слов, понятных даже ему, – простому бойцу, не обладающему обширными техническими знаниями, звучали как самая настоящая надежда.

Система жизнеобеспечения. Туманный образ, олицетворяющий множество древних устройств, от исправной работы которых напрямую зависит выживание горстки людей. Сочетаясь с утверждением о якобы существующем запасе ресурсов, слова Николая обретали определенный смысл...

И все же Ван Хеллен недоверчиво покачал головой. Что он видел за последние три месяца? Только смерть, холод, разрушение. Среди образов, подчинивших его рассудок, не было места для глупых надежд.

Видя откровенное недоверие в холодном взгляде друга, Николай занервничал.

– Доминик, разве ты не можешь поверить мне на слово? Мы с тобой воевали рука об руку. Ты спас мне жизнь...

– При чем тут это?

– Ты можешь доверять мне. Мы давно не виделись, но... – Астафьев, прихрамывая, обошел нагромождение пустых контейнеров, и еще раз проверил, плотно ли закрыта дверь. Его бескровные губы посинели от холода, но все же он предпочитал говорить тут.

– Мы идем по гибельному пути. Люди забыли, что Миром можно управлять.

– Это заговор? – Вскинул голову Ван Хеллен.

– Можешь называть как угодно... Доминик, я не сошел с ума, – вдруг горячо начал убеждать его Николай. – У меня было много времени для размышлений, – я два месяца пролежал в медицинском отсеке, в полном одиночестве, наедине с машинами.

– Машины живут своей жизнью. – Буркнул в ответ Доминик.

– Нет, в том все и дело, что – нет! Они не живут. Они работают. И ими можно управлять. Я убедился в этом сам...

Лучше бы Ник не произносил таких фраз.

– Ты управлял машинами? – Взгляд Ван Хеллена стал колючим, неприязненным.

В его понятии все кибернетические механизмы, – мертвые ли, безнадежно разрушенные, или наоборот, проявляющие признаки жизни (его сознание не могло подобрать иной термин) являлись источником потенциальной опасности. Такое отношение к киберсистемам внушали им с детства, и потому слова Николая отдавались в душе безотчетным страхом, а в рассудке – холодной мыслью о предательстве.

Ничто не могло в миг стереть внушаемых с младенчества фобий, а если помножить их на моральное состояние Ван Хеллена, впервые за последний месяц покинувшего передовую линию обороны, то совершенно не удивительно, что он не поверил Астафьеву, насторожился, мгновенно поменяв позу, – будто внутри что-то выпрямилось, мобилизовав последние силы предельно уставшего человека.

– Я только что включил здесь свет. – Попытавшись сделать вид, что не заметил его реакции, продолжил Николай. – Посмотри. – Астафьев дотянулся рукой до расположенной рядом с дверью панели управления. – Она не работает. – Он демонстративно коснулся заиндевелых сенсоров. – Но Мир устроен так, что у каждого агрегата есть замена. – Он обернулся и указал рукой на другую панель, притаившуюся в дальнем конце помещения. Добраться до нее можно было лишь сняв декоративный кожух облицовки стены.

Ее как будто спрятали от посторонних глаз. – Подумал Ван Хеллен.

– Я не знаю, почему люди стали опасаться машин. – Тем временем продолжал Николай. – Наверно это связано с Внешней Атакой. Мы потеряли элементарные знания. Наше невежество породило страх.

– Элементарные знания? – Усмехнулся Доминик. – По-твоему машины так просты?

– Ты говоришь и думаешь как все. – Упрекнул его Астафьев. – На самом деле машины подчинены правилам. Они станут общаться с тобой, только в том случае, если им верно сформулировать вопрос, выполнят приказ, если ты знаешь, как его отдать и выбрал систему, у которой есть необходимые тебе возможности. Разве это сложно?

– На словах – нет. А на деле?

– На деле сложнее. – Согласился Астафьев. – Я только начал осваивать элементарные основы управления, но уже нашел способ, как оградить людей от атак чужих. Подумай, есть ли у нас силы, для борьбы? Даже если мы продержимся год, очередное перераспределение ресурсов все равно будет проиграно. Тогда холод, голод и тьма окончательно расправятся с нами. Ты можешь опровергнуть мои слова?

– Нет. – После короткого раздумья буркнул Ван Хеллен. Он уже давно ощущал дыхание безысходности.

– Значит, мы должны рисковать, ради того чтобы выжить. Забыть о своем страхе, признать собственное невежество и использовать любые возможности, чтобы получить передышку, стать на время независимыми от централизованного распределения ресурсов и недосягаемыми для ксенобиан.

– Как это сделать?

– Я уже сказал – есть автономная система жизнеобеспечения. Резерв, со своим неизрасходованным ресурсом. Нужно лишь создать условия, при которых автоматически включиться определенные механизмы, – они вернут в отсеки свет и тепло, снова заработают синтезаторы пищи, и мы сможем использовать передышку, чтобы вернуть утраченные знания научиться по-настоящему управлять нашей частью Мира.

– Я постоянно слышу от тебя слово «условия». – Глядя в глаза Николаю, произнес Доминик. – Что должно произойти?

Астафьев ответил не сразу. Он нервничал, – это было заметно по всему.

Наконец, подняв голову, он произнес:

– Система включиться только при условии аварии. Должна произойти разгерметизация всех магистральных тоннелей сектора. Теперь ты понимаешь, почему я хотел идти и искать тебя? Кто еще сможет поверить мне?

Ван Хеллен лишь покачал головой.

– Стены простоят еще много лет. Они прочны. Глупо уповать на аварию... – Он вдруг осекся, прочитав ответ в глазах Астафьева. – Ты намерен взорвать стены?!

– Если бы я мог. – Сокрушенно ответил Николай, машинально коснувшись своего грубого протеза. – Заряды следует установить за аварийными шлюзами, а там все кишит чужими. Я калека... Да и люди из мобильных групп скорее убьют меня, чем дадут исполнить задуманное.

– Предлагаешь сделать это мне? – Сощурился Ван Хеллен.

– Да. – Собравшись с духом, ответил Николай.

Доминик долго молчал.

– А если твой план не сработает?

– Тогда произойдет декомпрессия, и все погибнут.

– Как в легендах о Внешней Атаке?

– Да.

Ван Хеллен тяжело, надолго задумался.

Николай был его другом. Когда-то они сражались вместе, и Доминик был уверен, случись ему оказаться на месте Астафьева, тот бы тащил его на себе. Но тут... Речь шла о жизни и смерти десятков людей. Провал означал смерть, удача (в которую он не верил) сулила передышку и болезненные перемены – свет и тепло, вернувшиеся в отсеки, докажут правоту Николая, но вряд ли страх перед машинами исчезнет сам по себе...

Кровь внезапно прилила к голове Ван Хеллена.

Все промелькнувшие мысли сжались, скорчились под натиском свежих, кровоточащих воспоминаний, – он поднял взгляд и посмотрел на замысловатые узоры инея, что ползли по стенам отсека.

Хуже чем сейчас уже не будет. Роковая развязка близиться, – каждый день, сталкиваясь с чужими, теряя близких людей, он, будто заговоренный оставался невредим, и ощущал дыхание рока.

– Я воин. – Глухо произнес Доминик. – Мне неизвестны тайны управления машинами. Ты прав в одном, Ник, – смерть подобралась к нам вплотную, но я не могу поверить тебе... Действовать в тайне от других – это предательство. А полагаться на машины – безумие.

Глаза Астафьева потускнели.

Слишком много надежд он связывал с этим разговором, и тем больнее отозвалось в душе проявленное Домиником недоверие.

А ты бы поверил? – Спросил себя Ник, и сам же мысленно ответил: Нет.

Но он хотел спасти людей! Хотел, чтобы наступила другая жизнь, но не видел иного способа остановить бесноватый натиск ксеноморфов...

– Жаль, что мы не поняли друг друга...

Ван Хеллен встал.

– Хочешь совет, Ник?

Астафьев пожал плечами. Сейчас ему было все равно.

– Не пытайся склонить на свою сторону еще кого-то. Тебя просто убьют.