Возвращение Богов - Ливадный Андрей Львович. Страница 11
Слишком уж невероятно, практически нереально выглядела их встреча, да и все события вчерашней ночи тоже. Чем больше Антон присматривался к облику и повадкам своего спутника, тем сильнее было внутреннее ощущение того, что перед ним именно кот. В зоологическом музее Элио были заботливо сохранены все образцы земных животных, чьи замороженные эмбрионы доставил на поверхность планеты колониальный транспорт «Кривич». Некоторые из них прижились на Элио, некоторые нет, но натуральные чучела представителей исчезнувших видов занимали несколько залов экспозиции музея, так что в свое время маленький Антон вдоволь нагляделся на львов, тигров, пантер, гепардов и прочих представителей семейства кошачьих. Все они были в той или иной степени похожи на Пуха, но как дальние родственники, не более…
Обдумав все это, Антон так и не смог прийти ни к какому разумному объяснению. Ясно было одно: лежавшая у его ног котловина, изолированная от остального мира планеты своими отвесными стенами, должна быть достаточно плотно заселена сородичами Пуха.
И еще его не покидало предчувствие, что сидящий рядом с ним зверь должен был хотя бы однажды в своей жизни сталкиваться с человеком. Антон по личному опыту знал, что ни одно дикое животное не станет выказывать дружелюбие незнакомому существу. В лучшем случае оно бы проигнорировало странное двуногое.
Эти размышления во многом предопределили его дальнейший выбор. Он сам не заметил, как чувство пустоты и безысходности в его душе постепенно вытеснило жгучее любопытство. Он твердо знал, что на эту планету никогда не ступала нога космических первопроходцев. Цивилизация Элио всего семьдесят лет назад, после долгого и мучительного развития, сумела вторично выйти в космос и почти что сразу после освоения орбитального пространства своей собственной планеты была втянута в затяжную и кровопролитную борьбу с космическим флотом далекой и уже прочно забытой прародины, так что колониальная политика Элио умерла, еще не родившись, и эта планета никак не могла посещаться людьми…
«А вдруг где-нибудь здесь замаскированная база Земного Альянса?!» – обожгла его внезапная мысль. Такая возможность просто не приходила ему в голову…
Антон невольно огляделся, чувствуя, как от посетившей его мысли окружающий мир вдруг начал неуловимо меняться, словно поблек сияющий полдень, тени вдруг стали враждебнее и резче, звуки изменили свой нейтральный характер, и к ним примешались подозрительные шорохи…
Рука Вербицкого непроизвольно легла на рукоять автоматического пистолета.
Пух сонно прищурился и внезапно повалился на бок. Задрав к небу одну из лап, он принялся вылизывать рыжую шерсть, изредка поглядывая на побледневшего Антона.
– Тьфу ты!.. – непроизвольно выругался он, присев на корточки. – Для тебя все нормально, да, котяра ты бессовестный?!
Ответом на его упрек был холодный и мокрый нос, тут же с готовностью уткнувшийся в его щеку.
В этот момент Антон и принял окончательное решение.
– Хватит вылизываться, – скомандовал он. – Пойдем-ка оглядим окрестности.
Пух, сощурясь, смотрел на него зелеными глазами-щелками, лишь кончики его ушей слегка подергивались, улавливая человеческую речь.
Антон сделал несколько шагов в сторону обрывающегося над котловиной склона и, наметив тропинку, решительно полез вниз, цепляясь руками за редкие, чахлые кусты, изредка попадавшиеся на его пути.
Преодолев с десяток метров, он остановился и посмотрел вверх. Над обрывом показалась голова и передние лапы Пуха. Он смотрел вниз, на удалившуюся фигуру человека, и нервно подергивал шкурой, готовясь к прыжку.
Наконец он решился и, оттолкнувшись от края обрыва, взвился в воздух, рыжей молнией промелькнув над головой оторопевшего Антона и мягко приземлившись метрах в двадцати ниже.
– Ну, ты даешь… – изумленно покачал головой Антон, возобновляя спуск.
Тот путь, по которому они двигались, был, наверное, одним из немногих возможных выходов из котловины. Антон решил про себя, что некогда здесь низвергался водопад: скальные выступы были сглажены, менее прочные породы попросту вымыты многолетним течением воды, и теперь древнее русло представляло собой последовательность сбегавших ко дну котловины базальтовых террас, перекрытых наносами.
Ему невероятно повезло, что, находясь в полубессознательном состоянии после ранения, он скатился именно на такую, вымытую некогда водой площадку. Спускаясь, он задержался на ней. Среди редких деревьев с ярко-зелеными, плоскими, как зонтики, кронами еще стояли лужи воды. Задрав голову, он оценил свой ночной путь до следующего уступа, где располагалась та самая пещера, и невольно покачал головой. Решиться на такой подъем, тем более ночью и в дождь, мог только умирающий безумец…
Его спутник тем временем оказался уже далеко внизу, и его рыжая с коричневатым отливом спина мелькала между камней почти у самого дна котловины.
Антон мысленно наметил следующий отрезок пути и полез, воспользовавшись участком старого оползня, на котором росли колючие кусты. Цепляясь за них, а иногда просто утрамбовывая ногой почву в виде небольшой ступеньки, он более или менее благополучно достиг самой нижней каменной террасы.
По мере того как он спускался все ниже, прохладный и горьковатый горный воздух стал значительно теплее, появились различные, тревожившие обоняние человека запахи, чувствительно повысилась влажность. Вообще, судя по первому впечатлению, микроклимат котловины наводил на мысль о болотах и долгих утренних туманах.
Дно котловины, как он заметил еще сверху, не было ровным, как у кратеров: ближе к месту крушения его истребителя виднелся поросший кустарником холм, дальше почва опять понижалась, полого опускаясь к противоположной, совершенно отвесной стене.
Пока что, несмотря на удвоенное внимание, он не заметил каких-либо признаков человеческого присутствия. Вокруг была сонная девственная природа, с преобладанием ярких зеленых тонов среди растительности. Хотя делать скоропалительные выводы Антон не собирался, диаметр котловины превышал сотню километров, и, по мере спуска, ее дальний край все больше тонул в голубоватой, туманной дымке. Да и в ближних окрестностях рассматривать было особо нечего, под ним лежал плотный шатер крон, из которых торчали только склоны и вершина холма.