Книжник - Логинов Святослав Владимирович. Страница 2

– Вовремя успели. Что ж вас не предупредили в Селищах, что с полудня трёхдневная метель начинается?

– Нас предупреждали, – ответил Асартан, растирая обожжённые морозом щёки, – только обещали, что к вам-то мы в любом случае доскачем.

– Вот и доскакали, – согласился мужик. – В самую пору к обеду, – он кивнул на очаг, где, распространяя запах грибов и варёной требухи, булькал котёл. Две немолодых женщины хлопотали возле огня, толстые ломти мяса жарились на решётке, жирный чад плавал под потолком. Здоровенная вепрячья голова, неразделанная и плохоопалённая валялась неподалёку, недвусмысленно подсказывая, чем именно будут потчевать гостей. Если уж решила судьба угостить тебя грибным вепрем, то скачи – не скачи, а от вепрятины с грибами не ускачешь.

– Грибы-то какие? – спросил Асартан. – Вроде по эту пору грибов уж не бывает.

– У нас – бывают, – странно ответил владелец Берложек. – Проходите в белую избу.

В белой избе, куда вели три крутых ступени, было гораздо теснее и почти также чадно, как и в чёрной. Вместо открытого очага в доме топилась печь, а на столе трепетала огоньком толстая сальная свеча. Народу в избе скучилось человек восемь. Кто сидел на лавках, а младшие так и вовсе ползали по полу. На столе исходила паром миса полная отварного гороха, здесь, как и всюду по окрестным селениям, начало зимы отмечали пиршеством, которое будет длиться, покуда на улице бесится трёхдневная метель. А что ещё делать, если буран запер по домам селян и ремесленников, бедных и зажиточных? Только подсчитать припасы и высыпать в котёл последнее лукошко прихваченных морозом осенних опят. Да ещё, если уверен в приходе метельной поры, заранее выкопать заветную бочку урожая двадцать восьмого года.

Вина в Берложках не водилось, но было пиво, изрядный жбан которого стоял рядом со свечой, радуя приехавших пышной шапкой медленно оседающей пены. Из уважения к гостям хозяйка достала глиняные миски и пузатые кумки, чтобы каждый мог есть и пить из собственной посудины. Из чёрной избы внесли котёл и скоблёные доски с мясом. Горох щедро полили жирным варевом и, пожертвовав обычаем, разложили готовое блюдо по мискам.

– Прошу к столу, – пригласил хозяин.

Асартан и Колпин уселись на гостевых местах, поближе к свече и пиву, достали ножи. Оба знали, что мясо каждый будет резать себе сам. Впрочем, касается это только взрослых мужчин, дети и женщины ждут мужского угощения, а нет, так обходятся грибами и требухой. Хотя, судя по башке, что лежала возле очага, сегодня все получат мяса, сколько в утробу вместится.

Хотя гости уже расположились за столом, ни хозяин, ни его домочадцы, ни работники рассаживаться не спешили.

– Прошу к столу, – повторил хозяин. – Вепрь ждёт.

Гора шуб, наваленных на печи, зашевелилась, показалась белая всклоченная голова, затем с приступки сполз высокий и худой, совершенно седой старик. Одет он был в одно исподнее и в полутьме казался измождённым привидением. Старик сунул ноги в растоптанные валенки, прошаркал к столу и уселся рядом с гостями. Лишь затем зашевелились все остальные, рассаживаясь согласно неписанному, но всем ведомому распорядку.

Старик взялся за ложку и лишь обнаружив, что вместо общей посудины перед каждым поставлена особая миска, понял, что в доме гости. Приложив ладонь к груди, старец приподнялся на лавке, обозначив поклон.

– В Крепостицы пробираетесь, к Книжнику, – то ли спросил, то ли просто сообщил он.

Асартан криво улыбнулся. Что можно сказать, если каждая собака в округе знает о цели твоего путешествия?

Некоторое время ели молча, затем, когда жбан опустел и был вновь долит до верху, беседа возобновилась:

– Небось Галик, трактирщик селищенкий, уговаривал у него остаться, – старец перевёл выцветший взгляд на Колпина. Тот продолжал уписывать свинину, отрезая от окорока, водружённого на середину стола, один ломоть за другим.

– Было и такое, – ответил Асартан враз на оба вопроса.

– Правильно, что не послушали его, – старик отёр с жидких усов пивную пену. – Снега? у нас нешуточные. Трёхдневная метель дорогу завалит – коням по грудь. Зря намучились бы. А ждать, покуда её другие проложат – тоже невелика сласть. В Селищах про нас говорят: «туда три утра тропу тропить». Оно и верно, меньше чем в три дня не уложишься, а то и всю неделю клади. А отсюда, даже по бестропью, за день к Крепостицам протопчетесь.

– Большая там крепость? – спросил Асартан, прислушиваясь к вою бури за стеной. Теперь, когда метель разошлась в полную силу, можно было не сомневаться: не просто непогода бушует над горами. Снежную круговерть спустили с цепи магические силы. Рука Книжника, кому же ещё… Одним бы глазом глянуть, чем он занимается сейчас, полагающий себя в безопасности, ограждённый от мира трёхдневной метелью.

– Нет там никакой крепости, – ответил за старика его чернобородый сын. – Прежде была, так её камнепадом побило. Две башни полуразрушенных остались, вот их Книжнику и отдали для волшебных дел. Ещё хутор есть, вроде нашего, Морух с семьёй живёт. Хутор и называется Крепостицами. А солдат там давно нет, кому они нужны, если с Поречьем сто лет войны не было.

– А с чего вы уверены, – осторожно спросил Асартан, – что метель продлится ровно три дня? Может она к утру затихнет или, напротив, на неделю разгуляется.

Хозяин снисходительно рассмеялся.

– Так она потому и называется трёхдневной, что послепослезавтра к утру затихнет. Минутка в минутку. Это всякий знает.

– На равнине о таком не слыхивали, – улыбнувшись произнёс Асартан и, словно невзначай, добавил: – Нет ли тут какого чародейства?

– Как же без чародейства в таком-то деле? – с готовностью подхватил хозяин. – Сама по себе трёхдневная метель не сладится.

– Книжник? – подсказал Асартан.

– Можно сказать, что Книжник, – рассудительно покивал крестьянин, – хотя если по-правде, то не он один. Все, кто в ведовстве маракует к этому делу руку приложили. Морух помогал и мой дед тоже два дня кряду ворожил. Ишь как притомился, к столу не добудиться.

– Притомился… – эхом откликнулся старец, облизал ложку и потянулся за новой миской каши. Жареная кабанятина не поддавалась обеззубевшим дёснам и дед довольствовался печёнкой и кусочками лёгкого, покрошенными в котёл.