Вдвоем – за любовью - Бернем Николь. Страница 8

– Вы так самонадеянны? – засмеялся Рэндэлл. – Вот что я вам скажу, – внезапно став серьезным, продолжил он; – В прошлом году в Лондоне вы оказались правы. У нас возникли кое-какие проблемы с программами «Эктона». Они не носят глобального характера, все-таки система достаточно надежная и компания известная.

Но я вовсе не убежден, что программа, которую они предлагают, так уж превосходит возможности, имеющиеся у новой версии системы «Винтерсофта». Я говорю о тех возможностях, которые могли бы значительно повысить эффективность нашей работы.

Он принялся листать брошюру и углубился в изучение параграфов программного обеспечения «Винтерсофта» и «Эктона», сравнивая их.

– После нашей последней встречи я обдумывал, не стоит ли ОБГ перейти на ваш продукт.

Но я не могу принять это решение единолично.

Через неделю я буду на совете директоров в Лондоне. Дайте мне всю имеющуюся документацию по этой системе, и я готов представить свои рекомендации совету директоров.

– Сделаю это с удовольствием, Рэндэлл, – с готовностью откликнулась Эмили, с трудом скрывая свой восторг. Отец будет потрясен, если она сумеет переманить ОБГ в «Винтерсофт». Если это вам поможет, я перешлю полное описание нового продукта сразу же, как только вернусь в Бостон. Таким образом вы сумеете внимательно ознакомиться с ним еще до совета директоров, а если у вас или у кого-то из его членов появятся вопросы, вы всегда можете мне позвонить. Я с радостью поделюсь с вами любой информацией, которая поможет совету принять правильное решение.

Рэндэлл доверительно улыбнулся ей в ответ.

– Меня это устраивает, спасибо. О, совсем забыл упомянуть: после лондонского совета я на три дня приеду в Бостон. Мне нужно встретиться с несколькими финансовыми компаниями из Массачусетса, входящими в ОБГ. Почему бы нам не поужинать в один из вечеров? Я сообщу, как пройдет совет, а вы покажете мне город.

Что это? Он приглашает ее на свидание?

– Я буду в городе, поэтому принимаю ваше предложение. Когда вам станет известно ваше расписание, просто позвоните мне, и я скажу секретарю, чтобы она все организовала.

– С нетерпением жду встречи. – Он кивнул Джеку и двинулся дальше, присоединившись к одному из посетителей. Эмили узнала его, это был один из специалистов по информационным технологиям из крупнейшей инвестиционной банковской компании.

В то же мгновение Джек взял ее под локоть.

– Кажется, все прошло отлично. Прекрасная работа.

– Думаю, мы сумеем его заполучить, – Эмили не скрывала своего торжества. – Ты ведь слышал конец разговора? Он собирается обсудить это на совете директоров!

Джек кивнул, но на лице у него было то же самое странное выражение, что и вчера за ужином, когда он заявил, что сам хотел бы побеседовать с Рэндэллом.

Интересно, что может означать этот взгляд?

– Кажется, и с Майком Эллиотом все вышло отлично, – заметила она, решив, что не стоит продолжать разговор о Рэндэлле Веллингбае. А как дела с этим парнем из «Аутлэнд системе»? Ты обсудил с ним наше совместное маркетинговое соглашение?

– Думаю, с ним все уладится в ближайшее время. Не вижу никаких препятствий.

– Отец будет рад услышать это, – ответила Эмили. – Он должен быть уверен, что все сделано как надо, прежде чем новая программа появится на рынке.

Джек заверил ее, что так и будет, затем отвернулся и принялся разглядывать проходящих мимо стенда посетителей. А когда он завел беседу с очередным потенциальным клиентом, так и не повернувшись к ней, у Эмили создалось впечатление, что она что-то сделала не так.

И она не могла понять, как ни старалась, какую оплошность допустила. Но деваться некуда, нужно оставаться здесь, рядом с ним, продолжая работу.

Они возвращались домой на пикапе. Эмили свернула с главной дороги, ведущей из Рено в Тахо, и прибавила скорость. Джек с удивлением взглянул на нее.

– Трудно писать, когда ты так несешься, – заметил он, указывая ручкой на спидометр.

– Хочешь повести сам?

– Тогда я уж точно не смогу писать.

Не дождавшись ответа, он убрал папку, в которой были документы по «Аутлэнд системе», куда он заносил текущие заметки о своей беседе с их представителем. После ланча с Эмили что-то произошло, и ему это не нравилось. Закончив разговор с Рэндэллом Веллингбаем, она извинилась и отправилась за сэндвичами, но тунец с ржаным хлебом не улучшил ее настроения. Как и четыре диетические содовые, которые она выпила в обед. Видя ее нынешнее состояние, он подумал, что, когда они вернутся домой, она уже не будет такой очаровательной, как в прошлый вечер.

– Ты провела сегодня огромную работу и достигла замечательных успехов, – заметил Джек, стараясь поднять ей настроение.

– Надеюсь. Кажется, неплохо для взбалмошной богатой девчонки.

Джек чуть не уронил папку. Эмили говорила таким ледяным тоном. Ему показалось, что он ее не правильно расслышал.

– Что?

– Я целый день об этом думала. Вчера вечером мне показалось, что ты против моего разговора с Рэндэллом Веллингбаем. А когда у меня все получилось и возникла реальная возможность заполучить ОБГ в качестве клиента, у тебя опять появилось то же самое недовольное выражение лица, словно ты с трудом сдерживаешься, чтобы не сорваться.

Хотя она не скрывала своей обиды, ее голос оставался тихим и спокойным.

– Единственное объяснение, пришедшее мне в голову, – продолжила Эмили тем же голосом, состоит в том, что ты считаешь меня избалованной богатой девчонкой, которая сумела сделать карьеру только потому, что мой отец – владелец компании. И неважно, справляюсь ли я со своими обязанностями в этой должности, в любом случае ты не собираешься доверять мне работу с важными клиентами.

Джек вспомнил, что, когда весть о ее повышении распространилась в офисе, он был удивлен. Ведь ей всего лишь тридцать один год.

Квентин был известным специалистом в своей области, но ему было тридцать пять, когда он занял это место.

Но перед своим уходом Квентин убедил Джека, что Эмили будет так же компетентна, напомнив ему, что Ллойд никогда никого не продвигает по служебной лестнице, если человек не соответствует занимаемой должности. И еще он подчеркнул, что имеет достоверные сведения, что Эмили строго соблюдает служебную этику. И пока не было примеров, которые опровергли бы мнение Квентина.

Конечно, в офисе ходило много разнообразных слухов, и Джек принялся наблюдать за Эмили. Он продолжает это и сейчас, во время поездки, но не намерен делать скоропалительные выводы.

– С чего это тебе пришла в голову такая мысль? Я никогда не говорил ничего подобного.

– Нет, говорил. Но даже если и нет, твое поведение навело меня на такую мысль.

Стараясь говорить спокойно, Джек спросил:

– Когда и кому именно я говорил, что ты избалованная богатая девчонка?

– Моему отцу. Удивительно, что ты не помнишь.

Он с облегчением откинулся на сиденье.

– Теперь я все понял. Эмили, если бы я когда-нибудь сказал подобное твоему отцу, мне бы не поздоровилось. Скажи честно, что произошло на самом деле.

– Я не шучу. Я как раз направлялась к нему в кабинет, когда услышала ваш разговор. Ты сказал, что я «избалованная богатая девчонка». А отец говорил тебе, как он был поражен, узнав, что ты сумел так много добиться в жизни. Я была так расстроена и рассержена твоим замечанием о богатой девчонке, что не помню продолжения разговора. А еще он сказал, что надеется на твое долгое пребывание в «Винтерсофте».

– О'кей. В отличие от тебя я отчетливо помню тот разговор. И могу тебя уверить, что ты ошибаешься. Ты слышала разговор с середины.

Мы говорили о той легкомысленной девице, которую я по недоразумению притащил на вечеринку. Я был обескуражен ее поведением и пришел извиниться перед твоим отцом. Только и всего.

– Так вы говорили не обо мне? – смутилась Эмили.

– Нет.

Она помолчала, обдумывая услышанное, а потом спросила:

– Теперь, когда я беру свои слова обратно, объясни, пожалуйста, чем ты был недоволен вчера за ужином?