Слепое правосудие - Бернхардт Уильям. Страница 39
– Ответил, что могу рассказать следующее. – Он начал перелистывать страницы своего блокнота: – Я ходатайствую перед судом о разрешении обратиться к десятой выездной сессии суда с предварительной апелляцией.
– Напрасная трата времени. Отклоняется!
– Ваша честь, после того как будут представлены доказательства, на жюри тем самым окажут давление.
– Нежелательными доказательствами! – закричал Дерик, поднимаясь со своего места и перегибаясь через стол.
Именно так оно и работает, советник. Если все доказательства против вас, как и происходит в нашем деле, то вы проиграли. Не пытайтесь скрыть доказательства от жюри.
Бен не мог понять, действительно ли Дерик разозлился или просто хочет перед публикой разыграть оскорбленного республиканца.
– Но, ваша честь...
– Мистер Кинкейд! Мне уже приходилось говорить о вашей склонности к нытью. От адвоката суда я жду более профессионального поведения, даже если вы и не обладаете достаточной зрелостью и опытом, но, учитывая интересы вашего клиента и суда в целом, я надеюсь, вы проявите эти качества во время судебного разбирательства. В противном случае вы можете оказаться предметом разбирательства юридической комиссии, которая определит вашу компетентность.
Бен взял себя в руки и поднялся снова:
– Ваша честь, я опять выдвигаю наше ходатайство об отсрочке судебного разбирательства.
Над челом Дерика, похоже, сгустился пар.
– Отклонено!
– Могу я узнать, на каком основании?
– Нет, не можете.
– Вы не соизволите даже намекнуть? Чтобы облегчить жизнь апелляционному суду?
Дерик вскочил.
– Мистер Кинкейд, единственная причина, по которой вы еще не отправлены в тюрьму по обвинению в оскорблении суда, заключается в том, что в противном случае вашей клиентке пришлось бы искать другого адвоката. И хотя это, без сомнения, послужит ей на пользу, но и задержит начало судебного разбирательства. Я же заинтересован в быстром рассмотрении дела, как и предусмотрено Конституцией Соединенных Штатов. – И с этими словами он поднял судейский молоток. – Возможно, я пересмотрю свое обвинение в оскорблении после окончания процесса... Заседание откладывается!
Как только опустился судейский молоток, журналисты вскочили с мест, засверкали вспышки фотокамер, зал наполнился шумом сотен голосов. Бен же слышал только один. Проходя мимо стола обвиняемой, Александер Мольтке улыбнулся отвратительной улыбкой и произнес нараспев:
– Надо было принять мое предложение.
А Бен подумал: возможно, он и прав!
Глава 31
– Это ваше четырнадцатое ходатайство об отсрочке даты слушания нашего дела, – сказал Джонс, бросив Бену через стол текст его выступления в суде. – Составить проект отвода судьи?
– Какой вы мудрый. – Просмотрев брошенную ему бумагу, Бен снова перебросил ее Джонсу. – А как насчет петиции в десятую выездную сессию суда о немедленном освобождении?
– Отклонено. Посчитали преждевременным.
Бен вздохнул. Вряд ли эта новость была для него неожиданностью, хотя он все же надеялся.
– Все, чувствую, что достиг потолка. Что еще можно предпринять? Что я упустил?
– Пожалуй, это все, босс. Процесс начнется утром во вторник, хотите вы того или нет, – как насчет того, чтобы нанять теневое жюри?
– Это не для нас, обычно его нанимают крупные фирмы, у которых много денег, чтобы произвести впечатление на клиента. Ни одно теневое жюри не могло заменить мыслительный процесс настоящего жюри – это уже доказано многочисленными экспертами. Просто во время процесса вы должны уделять внимание членам жюри и делать все от вас зависящее, чтобы не вызвать их неприязни. А что с деловыми бумагами, которые мы получили из офиса Рейнольдса, ты с ними успел разобраться? – после небольшой паузы спросил Бен.
Джонс показал на высокую стопку бумаг:
– Это мои заметки и рабочие бумаги. Я постоянно к ним возвращаюсь. Могу вам пересказать все слово в слово, но не смогу объяснить, что это значит. Мне нужны другие цифры – для сравнения.
– Например, с финансовыми документами Декарло по тем же сделкам?
– Точно. Сравнивая их, я увидел бы совпадения и расхождения.
Скажем, расхождения в поступлении крупной суммы наличности в одной графе, которая не проходит по другим документам...
– Мы что-то найдем. Я в этом уверен. Вы ничего не слышали, случайно, о Лавинге?
– Со вчерашнего дня – ничего.
– Я этого боялся. Надеюсь, у него нет неприятностей? Почему бы вам не попытаться его разыскать?
– Почему – мне? Вы ведь шкипер?
– И все же сделайте, пожалуйста. Не видели Кристину?
– Она звонила.
– Вы рассказали ей о досудебном слушании?
Джонс кивнул.
– Как она это восприняла?
– Вроде бы спокойно. Но вообще-то, босс, она до смерти испугана.
– Я знаю, – спокойно ответил Бен.
Зазвонил телефон. Джонс снял трубку. Послушав, удивленно поднял брови.
– Думаю, это вас, – сказал он, передавая трубку Бену.
– Бен Кинкейд слушает.
– Это Ленни, – заговорили на том конце провода. – Нам надо поговорить. И побыстрее!
– Когда это было необходимо мне, ты выгнал меня, угрожая пистолетом...
– Ты лез не в свои дела, иди в ж...
– Послушай, это по делу Ломбарди?
– Конечно по делу Ломбарди, – кричал в трубку Ленни. – Зачем еще тебе звонить?
– Послушай, я очень занят...
– Нет уж, ты слушай, дерьмо такое! Учти, речь идет о жизни и смерти. Нам всем грозит опасность, всем, включая эту твою клиентку!
– Что ты имеешь в виду?
– А то, идиот, что мы все будем мертвы! Все, понял, сгинем к чертовой матери!
– Ленни, успокойся и расскажи толком. Почему Кристина в опасности?
– Не могу же я объяснить тебе все это по телефону!
– Ты все в том же мотеле? Комната номер 13?
– Точно.
– Прекрасно. Я выезжаю.
Мотель был все тот же, если не считать того, что казался еще более пустынным, чем накануне. Число клиентов явно уменьшилось – бизнес начнется только после полуночи, когда сюда станут съезжаться парочки, снимающие комнаты на несколько часов.
Бен заехал на стоянку. Он благодарил Бога, что вообще доехал. Его "аккорд" дважды останавливался на проезжей части.
Выскочив из машины, он ринулся к комнате номер 13 и стал стучать в дверь.
– Ленни! Это Кинкейд!
Ответом ему была мертвая тишина. Бен продолжал стучать и кричать, но никто не откликался.
"Господи! Только не дай случиться чему-нибудь ужасному.
Только бы опять это не было моей ошибкой! Пусть он ушел попить кофе или отправился за номером журнала "Спорт иллюстрейшн"! Все, что угодно..."
Что-то тревожно-знакомое навалилось на него. Побежать за клерком из офиса? Но это займет много времени, да и тот может отказаться идти, чтоб открыть дверь незнакомцу. Хозяин мотеля не имеет права вторгаться в занятые и оплаченные комнаты без серьезной на то причины – судебный чиновник типа Бена не мог заставить его нарушить закон. Во всяком случае, не при свидетелях.
Бен помчался обратно к машине, выхватил из "бардачка" небольшой перочинный нож и опрометью бросился к номеру 13. Лезвие ножа он вставил в щель между дверью и замком, пониже язычка. Старый замок тут же щелкнул – дверь распахнулась.
Дурной запах ударил в нос. Набрав воздуху, Бен влетел в комнату. Знакомая картина: разбросанное грязное белье, остатки "быстрой еды", порножурналы и на постели – Ленни. Но на этот раз он не двигался. Тело лежало в неестественной позе свернувшегося от боли человека. Кожа начинала уже приобретать голубоватый оттенок.
И огромная кровоточащая дыра звездообразной формы зияла с левой стороны его головы.
Носовым платком Бен прикрыл нос и рот, блокируя запах.
Это был запах, к которому он никогда не сможет привыкнуть.
Никогда!
– Итак, – подытожил Майк, – заговор становится все запутаннее. Кладбищенский заговор...