Слепое правосудие - Бернхардт Уильям. Страница 4

– Итак, вы утверждаете, что испытываете постоянные боли?

– Да, так и есть.

– И при этом возникает головокружение и вы теряете ориентацию?

– Именно так.

– И у вас время от времени сводит шею?

– Да. Особенно когда я устаю.

"Куда он клонит? – подумал Бен. – Возможно, Рейнольдс, потеряв надежду выиграть дело, решил продемонстрировать симпатию к свидетельнице, проявить благородство..."

– Итак, вы дали показания, что все болезненные симптомы проявляются в периоды напряженной работы?

– Видите ли, как медицинская сестра, я нахожусь в постоянном контакте с больными. Внезапный спазм отнюдь не облегчает мне работу, когда я нахожусь у постели больного.

– И эти боли в шее стали беспокоить вас после того, как вы попали в аварию?

– Нет, нет, – добродушно ответила Эми. – Это мучает меня всю жизнь.

После этих слов Бен едва не рухнул на пол.

– Так вы хотите сказать, что эти боли возникли не в результате аварии? – допытывался Рейнольдс.

Эми открыла рот, но тут же закрыла его, не сказав ни слова. Похоже, до нее наконец дошло, что она сказала что-то не то. Она вопросительно посмотрела на Бена, словно ждала, что тот ответит за нее.

– Свидетель, отвечайте на вопрос, – сказала судья Харт.

Доллары, возникшие перед внутренним взором Бена, теперь медленно таяли. Бен вскочил:

– Ваша честь! Я протестую! Я не вижу, какое отношение...

– Протест отклоняется, – прервала его судья Харт.

– Еще в детстве меня беспокоила шея, – заговорила наконец Эми. – Это началось, когда мне было лет восемь.

– Миссис Симмонс, когда два месяца назад вы давали под присягой показания, вы в мельчайших деталях описывали те боли, которые испытали в день аварии?

– Да, верно. В тот день у меня был очень сильный приступ.

Но это был не первый подобный приступ?

– Нет, не первый.

Рейнольдс удовлетворительно улыбнулся.

– Ваша честь, у меня больше нет вопросов к свидетельнице, – сказал он.

– Есть еще желающие задать вопросы свидетелю?

Бен поднялся с места.

– Да, ваша честь.

– Пожалуйста, – кивнула судья.

Бен рванулся к подиуму. Никогда прежде у него не возникало такого горячего желания поддержать своего клиента.

– Эми, вы говорили, что у вас заболела шея сразу после катастрофы, не так ли?

– О да. Ужасно заболела.

– И это был такой же спазм, какие случались и раньше?

– Нет, нет. Значительно сильнее.

– Значит, боли после аварии усилились?

– Да, да, усилились... По сравнению с этим – так раньше просто не болело... После аварии боли сделались почти невозможными.

– И вы знаете почему?

– По мнению доктора Картера, в результате столкновения.

Когда машина мистера Ломбарди ударила мою, мне шейными позвонками защемило нерв.

– Эми, эта травма носит постоянный характер?

– Боюсь, это до конца моей жизни. Хотя лекарства, операция и терапия, безусловно, мне помогут, доктора говорят, что от болей мне не избавиться.

– Следовательно, автомобильная катастрофа, даже не являясь причиной вашей болезни, серьезно осложнила ваше состояние, не так ли?

– Безусловно. После аварии боли усилились и приступы случаются гораздо чаще.

"Слава тебе, Господи, – подумал Бен. – Спасибо, Эми".

– У меня больше нет вопросов, ваша честь!

– Прекрасно. Господа, мы продолжим заседание в час дня.

Поздравляю, мистер Кинкейд, – продолжала судья, повернувшись к Бену, – чисто сработано.

Глава 3

Осторожно обходя кур, Бен приветствовал Эми в холле своего офиса. Он надеялся, что, если будет себя вести так, как будто кур и в помине нет, она не станет задавать лишних вопросов.

– Я хотела еще раз поблагодарить вас за то, что вы взяли мое дело, мистер Кинкейд, – сказала Эми. – Все остальные адвокаты, к которым я обращалась, решительно мне отказывали.

– Травмы мягких тканей всегда трудно доказуемы.

– В зале суда вы были неотразимы...

– Не могу сказать, что дело было таким уж сложным.

– А мне показалось, что вы выступали просто гениально.

Думаю, что и присяжные остались того же мнения.

Сомневаюсь, покачал головой Бен. Ведь они присудили вам всего лишь десять тысяч за причиненный ущерб. К счастью, противная сторона согласилась с решением присяжных и не станет подавать апелляцию. Но вам придется потратить половину этой суммы только на текущие медицинские счета. Что же останется на покрытие будущих расходов?

– Ну это же не ваша вина... Глупо, что я вам раньше не рассказала о своей болезни. Просто я думала, что все о ней знают.

– Я, например, не знал.

– Муж моей сестры преподает в юридической школе, и он сказал мне, что в данных обстоятельствах решение суда оказалось для меня на редкость благоприятным. Поэтому в первую очередь я хочу выплатить вам ваш гонорар.

– Но послушайте, Эми, если вы отдадите мне одну треть, вам не хватит денег, чтобы оплатить ваши медицинские расходы.

– Не имеет значения. Договор есть договор. Вот. У меня уже выписан для вас чек.

С этими словами Эми протянула ему чек на сумму 3333 доллара. Эти деньги ему бы очень пригодились. Но Бен сложил чек пополам и разорвал его на мелкие кусочки.

– Извините, Эми, но адвокат имеет право отказаться от гонорара, что я и делаю. – С этими словами он бросил обрывки чека на пол. – Оставьте деньги себе и употребите их на свое лечение.

Эми посмотрела на Бена сияющими глазами, молча обняла его за плечи и поцеловала в щеку. Потом взяла свою сумочку и покинула офис.

– Вот это да! Ну что за парень! – воскликнул Джонс, поднимаясь из-за своего карточного столика.

– Да, вот так-то.

– Ваше желание – закон, босс. Однако в ближайшем будущем у вас нет абсолютно никаких перспектив получить новый гонорар. Поэтому разрешите спросить, каким образом вы собираетесь выплатить мне жалованье?

– Выплачу христианскими добродетелями, – ответил Бен.

– Прошу прощения, но мне бы хотелось получить жалованье в виде какого-нибудь более платежеспособного средства.

В этот момент дверь распахнулась и в комнату влетела Кристина с пакетом в руках.

– А, конкурентка... Надеюсь, ты пришла сюда не для того, чтобы позлорадствовать?

– Злорадствовать? Не понимаю – ведь жюри вынесло решение в вашу пользу.

– Так, полупобеда-полупоражение...

– Это случилось не по твоей вине. Ладно, забудем о суде.

Я пришла, чтобы вручить тебе подарок к твоему дню рождения.

– День рождения? – изумился Джонс. – У вас действительно сегодня день рождения?

– Ой! Прости меня, Бен! – зажмурилась Кристина.

– Босс, просто поверить не могу, что вы от меня это скрыли. Сколько же вам стукнуло?

– Тридцать. А скрыл потому, что боялся – вдруг ты надуешь для меня черные воздушные шары или еще что-нибудь отмочишь, – что там еще полагается ко дню рождения?..

– Я из тех парней, которые наряжаются гориллами и приносят в подарок пиццу.

– Это уж лучше... А там мой подарок, что ли? – Бен подозрительно посмотрел на коробку, которую держала в руках Кристина.

– Конечно подарок, – ответила Кристина, протягивая ему коробку. – Что тебя смущает?

– Почему в коробке дырочки? Для воздуха?

– Хватит изображать детектива. Давай открывай.

Бен поставил коробку на столик Джонса, развязал шелковый бант и снял крышку. В коробке оказалась кошка! Большая черная кошка с белым кружочком вокруг носа.

– Признайся, что ты ее полюбил с первого взгляда, – сказала Кристина.

– Кристина... Я совсем не любитель кошек...

– Какой вздор! Откуда тебе это знать? У тебя же ни разу в жизни не было домашнего животного?

– Мне нравится жить одному.

– Я о том и говорю. Ты слишком долго живешь один. Это вредно.

– Ты боишься, что отстану в своем развитии?

– Просто я хочу вдолбить в твою тупую башку, что ты не должен сторониться людей.

– Опыт подсказывает мне, что чем меньше я буду общаться с людьми, тем лучше. Для них и для меня.