Смертельное правосудие - Бернхардт Уильям. Страница 21

– Правда?

– Я бы ни в коем случае не возражал против этого, но не здесь же... Она действительно красотка, что, как я полагаю, вам и без меня известно. Такие классные ноги, любой клюнет... Эта девочка всерьез заинтересовала меня.

– Херб, я не собираюсь выслушивать ваши...

– Да нет, я только хотел узнать, не встану ли я у вас на пути.

Я человек прямой, что думаю, то и говорю. Развейте сомнения: между вами и Кристиной что-нибудь есть?

– Нет. Во всяком случае, ничего такого, что вы имеете в виду.

– Тогда поле действий свободно. Великолепно! Вы знаете ее лучше, чем я. Что вы порекомендуете? Ну, чтобы сблизиться с ней?

Бен понял: если он немедленно не пресечет эти омерзительные, маниакальные разглагольствования Херба, его просто стошнит. Но тем не менее он продолжил разговор:

– На вашем месте я бы сделал вид, будто она мне не нравится.

– Серьезно?

– Да. Она презирает мужчин. Держитесь на расстоянии. Не разговаривайте с ней. Старайтесь вообще как можно реже попадаться ей на глаза. И тогда не успеете вы и оглянуться, как она будет у ваших ног.

– О, это великолепный план. Вы отличный парень, Бен.

– Я стараюсь.

Херб поднялся из-за стола. Бен почувствовал некоторое облегчение: наконец-то ему удалось сделать хоть что-то хорошее, впервые за весь день. В этот момент на противоположном конце стола он заметил своего босса. Кричтон сделал Бену знак пересесть поближе к нему.

– Не волнуйтесь, Кинкейд. Людям вашего типа всегда не просто войти в новый коллектив. Вы чувствуете неприятие со стороны моей команды.

– Я стараюсь не обращать внимания. – Бен решил переменить тему разговора: – Шелли, кажется, совершенно подавлена сегодня.

Кричтон пожал плечами:

– Ничего нового. Как большинство ее коллег-женщин, она всегда всем недовольна. Женщины годами стремятся попасть на мужскую должность, а когда добиваются своего, – пасуют. Это оказывается слишком трудно для них. Какой-то бесконечный замкнутый круг.

Бен услышал, как Кричтон заскрипел зубами.

– Но вы, конечно, согласитесь, что женщина должна иметь равные права с мужчинами...

– Если меня об этом спросят в Конгрессе – да. Если это касается интересов корпорации – нет. Женщины на службе создают массу трудностей. К тому же, черт побери, принимая женщину на работу, я даже не могу задать ей вопросы, непосредственно касающиеся этой самой работы.

– Что вы имеете в виду?

– Такие вещи, как замужество, беременность... Если женщина приходит устраиваться на работу, я должен знать, какие у нее перспективы, чего от нее ожидать в будущем. Но я не имею права спросить! Стоит только задать ей простые безобидные вопросы о том, будет ли она действительно способна добросовестно выполнять свои служебные обязанности, как меня тут же обвинят в дискриминации. Абсурд какой-то. Вот вы можете в это поверить?! Черт возьми, потратив время и деньги на обучение Шелли, мы были вправе ожидать от нее соответственной отдачи. Но она забеременела. Даже не будучи замужем!

– Но... по-моему, она работает.

– Конечно. Но совсем не так, как раньше. Не задержится ни на минуту. Недовольна, что ей пришлось отдать ребенка в детский сад. Представляете?

– Ну...

Прежде чем Бен успел ответить, в разговор вмешался Чак.

– Я как раз проходил мимо и услышал, как вы объясняете "Универсальный Иэу", – обратился он к Кричтону. – Все мои представления о жизни в корне изменились. Взрослые мужчины редко плачут, но когда вы говорили о том, что надо смотреть в будущее безбоязненно, я расплакался как ребенок.

Бен чуть не подавился.

Кричтон вежливо улыбнулся и постучал ложкой о стакан.

– Позвольте мне ненадолго привлечь внимание всех присутствующих? – В комнате воцарилась мертвая тишина. – Спасибо. Я хочу поделиться своими впечатлениями о сегодняшней тренировке. Могу сказать, что горжусь вами. Хорошо работает тот, кто здоров физически, – я всегда придерживался этой точки зрения, а помогает нам в работе и в поддержании физической формы игра. Сегодня я видел, что ваше доверие друг к другу возросло. Многие из вас играют хорошо. Надеюсь, в процессе игры вы почувствовали себя единой командой, особенно это проявилось в упражнении "Падение".

Бен услышал, как Чак ядовито прошептал:

– За исключением Кинкейда. Он не совершил "Падение".

Он просто упал.

Кричтон продолжал:

– Завтра каждый из вас попробует подняться на "Высшую ступень". Для многих это будет величайшее физическое испытание. Такое, с каким еще не приходилось сталкиваться. Гораздо более тяжелое, чем сегодняшнее.

"Он действительно смотрит на меня, – сообразил Бен, – или мне только кажется"?

– Тем не менее я абсолютно уверен, что каждый из вас встретит "Высшую ступень" с гордо поднятой головой, полным сил, проникнутым тем же духом доверия и сотрудничества, с каким вы приходите на работу каждый день. – И здесь, я полагаю, особенно важно постоянно помнить положение "Универсального Йэу": открытые мысли, гибкость, смелость, способность выйти из комфортной зоны. И победить.

Бен пропустил большую часть риторики. Он никак не мог забыть о "величайшем физическом испытании, таком, с каким еще не приходилось сталкиваться".

Кричтон сделал паузу и продолжил замогильным голосом:

– На этой неделе нашу корпорацию посетила великая печаль. Один из нас, Говард Гэмел, испытанный наш коллега, ушел из жизни по невыясненным пока причинам. Верный боец покинул свою команду. Но как известно, в универсуме всегда сохраняется равновесие. За ночью следует день. За смертью – рождение. За "Инь-ян" [6]. И сколь опечалены мы потерей Говарда Гэмела, столь рады тому, что Бен Кинкейд присоединился к нам. Бен, встаньте на секунду.

В горле у Бена пересохло. Ни жив ни мертв он поднялся на ноги. Раздались аплодисменты.

– В заключение советую всем пораньше лечь спать. Завтра вам понадобятся силы и разум, так что не проводите всю ночь в праздной болтовне. В шесть часов утра вам представится возможность проявить себя в полной мере, штурмуя "Высшую ступень". Боже, я завидую вам. Желаю удачи!

Глава 16

Бен привалился к стволу дерева, весь опутанный, словно паутиной, веревками разной толщины.

– Как я выгляжу? – спросил он.

– Шикарно, – ответила Кристина, – как самый настоящий альпинист. Но мне кажется, у тебя неправильно получилось "швейцарское сиденье".

"Швейцарским сиденьем" назывался особый вид альпинистского снаряжения.

– Впрочем, неудача вполне закономерна, – заметил Бен, – это действительно очень сложно.

– Да уж, – ответила Кристина. – Кричтону и тому удалось сделать все правильно только на пятнадцатый раз. А ну, дайка... – Она опустилась на колени перед Беном и заново принялась плести "сиденье".

– Благодарю за помощь. Кстати, у тебя несколько вульгарный вид в этих шортах. Хотя я знаю одного джентльмена, который был бы очень опечален, не носи ты такие кокетливые откровенные вещи.

– Интересно, кто бы это мог быть? – пробормотала Кристина. – Между прочим, что ты теперь думаешь о "Приюте отважных"?

– Ну, поскольку выбора нет, остается верить, что здесь все-таки лучше, чем в сумасшедшем доме.

Кристина затянула петлю вокруг корпуса Бена.

– Вот и все. Твоя страховка готова.

– Как раз вовремя. – Бен указал на Кричтона, который шел через холл, увешанный всевозможным альпинистским снаряжением.

Он о чем-то оживленно беседовал с Чаком, по-видимому, в нарушение традиционных воскресных правил.

– Итак, "Отважные", – сказал Кричтон, подходя ближе. – Давайте-ка все сюда.

Дуг, Херб и Кэндис прервали свою беседу и устремили на Кричтона подобострастные взгляды. Шелли, дежурившая "по кухне", готовила завтрак, смазывая майонезом сандвичи, но, услышав голос Кричтона, быстренько все собрала и присоединилась к остальным.